— Ты кое о чем забыл, брат, — подал голос молчавший до сих пор Ярл. — Меч и плеть ямбаллахов истощены, надо вернуть им силу, прежде чем поднимать корабли.
— Это не для чужих глаз, — сердито отвечал вождь ругов, — впрочем, не важно. Я оставлю их здесь, потом мы все выйдем наружу. Хочу проститься с тобой, Дак, по-дружески. Ты помог осуществиться моим планам, хотя и не знал, в чем они состоят. Мы оба — воины, сражаться — наше призвание, и если судьба развела нас по разные стороны, сие не значит, что мы должны ненавидеть друг друга.
— Согласен с тобой, — отвечал рыцарь спокойно, — но не стану клясться, что не использую летающий челн против тебя.
— Как хочешь, — пожал плечами Лисий Хвост. — Ты видел, как действует меч Ареса и небесная плеть, и сам можешь рассудить, найдется ли у вас оружие, способное противостоять дарам небожителей.
Он снова открыл круглую дверку, достал из сумки рукоять, украшенную зелеными камнями, и опустил ее в нижнюю трубку. Плеть поместил в верхнюю — раздалось знакомое гудение, за прозрачными стенками возник свет, и небесное оружие, медленно вращаясь, повисло в трубках.
Возле выхода их поджидал дядюшка Гнуб.
— Боязно тут, — пожаловался он, — поплутал я, поплутал, да и вернулся.
Необычное признание отважного рудознатца осталось без ответа. Все спустились по металлическому трапу на теплую землю. Отшельник по-прежнему сидел в тени дерева, держа на коленях полупрозрачную плитку, малыш Бу устроился на ней, слушая старика.
— …И корнями своими древо сие уходит в небо, а ветви его объем лют землю, — говорил тот, шмыгая носом.
— Ничего подобного, — возразил Бу, — корни внизу, под ними живут мерзкие старухи — норны…
Он замолчал и уставился глазами-бусинками на подходившего Мидгара.
— Хочу поблагодарить тебя, — сказал вождь ругов отшельнику, — за то, что открыл дверь. Теперь я достиг цели, и мы с братом улетим на этих челнах. Останешься здесь или доставить тебя в долину?
Старик чихнул, вытер нос пальцем и отвечал, по своему обыкновению, туманно:
— Есть такие, которые, находясь в дороге, не покидают дома. И есть те, кто, покинув дом, не находятся в дороге. Мой путь лежит за краем голубых небес, — там, где белые облака плывут неостановимо.
Мидгар пожал плечами и обернулся к рыцарю:
— Расстанемся, Дак. Забирай любой челн, кроме того, где лежит оружие ямбаллахов. Забирай гнома, если хочешь. Ты, брат, поведешь третий корабль…
— Нет, — сказал Ярл, — я возьму тот, что с оружием. И полечу вместе с Железной Рукой.
Лицо Мидгара изумленно вытянулось.
— Что это… — прохрипел он, схватившись за горло, словно невидимое боло захлестнуло ему шею. — Почему?
— Потому что гармония мира не знает границ.
Дагеклан вздрогнул, услышав оговоренную Да Дергом фразу. Облик Ярла совсем не изменился, и рыцарь не в силах был поверить, что фаллиец жив и вернулся.
— Я вовсе не твой брат, — говорил тем временем младший сын Таркиная Мидгару, — от него осталась лишь оболочка. Неужели ты думаешь, что Ярл, лишь начавший постигать премудрости ведовства у своей матери, мог обернуться волком и разогнать Охранителей Сторон Света? Или вернуться с Ледяных Полей? Или ему был известен тайный смысл священных чисел? Подозреваю, он ничего не слышал о пентадах, гептадах, не говоря уже о сокровенной цифре тридцать шесть. Помнишь шатуна, над которым склонился твой брат по пути к Дому локапал? В тот миг, когда взгляды наши встретились, я овладел его телом и пребываю в нем до сего времени. У меня свои цели, и они вовсе не совпадают с твоими намерениями завоевать мир.
— Ты — демон? — выдохнул Лисий Хвост, стиснув рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.
— Нет, я не демон. Я — представитель народа, знания которого неизмеримо выше всех прочих. А тот, кто владеет великими знаниями, — несет большую ответственность перед остальными. Мне нужны меч и плеть небожителей, ибо в них скрываются частицы силы, которая тебе и не снилась во всех твоих удивительных снах. Опасность, нависшая над миром, куда серьезней, чем твои жалкие потуги его покорить.
— Гром в облаках! — рявкнул руг, извлекая оружие. — Я подозревал… О Арес, где были мои глаза!
— Твои глаза не видят дальше собственного носа. Лучше убери меч и отойди с дороги.
Только когда они скрестили клинки, Дагеклан окончательно поверил, что Да Дерг вернулся. Сам опытный фехтовальщик, Железная Рука сразу понял: Ярл не мог бы столь изящно и точно орудовать кривым мечом. Заложив левую руку за спину, он легко отбивал мощные удары Мидгара, не поддавался на обманные движения, и сколь яростно ни нападал вождь ругов, оставался на месте, все время поворачиваясь лицом к противнику.
Несколько раз, заставив наследника Таркиная открыться, он легко мог поразить его в грудь, но задерживал клинок в двух пядях от меховой куртки Лисьего Хвоста. Грубые черты лица Ярла разгладились, на губах блуждала насмешливая улыбка, и хотя внешне он оставался почти прежним, телом руга теперь полностью владел загадочный фаллиец.
Они дрались на зеленом косогоре, в тени летучих челнов, похожих на огромные блестящие веретена, и один из бойцов более всего жаждал убить того, кого еще недавно любил и называл братом, а другой хладнокровно защищался, не получив ни единой царапины за все время схватки, но и не ранив своего противника.
— Проклятый колдун, — хрипел Мидгар, — ты погубил Ярла, но тебе не получить небесных кораблей! Только когда я умру…
— Я мог бы уже десять раз убить тебя, — отвечал его недруг, отбивая выпады, — но не хочу этого делать. Разве жадность достойна истинного руга? Я ведь оставляю один корабль!
— Зачем он мне, если ты заберешь меч и плеть ямбаллахов? Ты — вор, и я убью тебя! Знаю, что убью, ибо пророчество Иорды должно сбыться…
— Ребенку опасно играть с оружием, — вдруг сказал отшельник негромко, но так, что все услышали.
И тут же меч руга отлетел в сторону.
— Подойди, сын Таркиная.
Мидгар, недоуменно глядя на свою руку, только что сжимавшую рукоять меча, повиновался.
— Вижу, ты знаток древних предсказаний, — улыбаясь, сказал старик. — Помнишь, что говорил Иорда о своем возвращении?
— Забыл, — Лисий Хвост покосился на Ярла, который, вложив клинок в ножны, стоял на том же месте, где они недавно бились. — Там было что-то непонятное…
— А ты вспомни, сынок.
— «Я вернусь, когда… когда раздастся звук хлопка одной ладони». Это значит — мы никогда не увидим пророка.
— Толкователи, — не то одобрительно, не то насмешливо произнес старик.
