не спасешь то, что осталось от твоего отца!
– Вы об этом? – Опустив ладонь в рукав кимоно, Китарэ достал молочно-белую сферу. Ту самую жемчужину, что так долго приберегал для важного дня ис Нурак. – Я думал, вы умнее. Хотя необъяснимо жестоки в основном лишь дураки. – Он покачал головой. – Это энергия Акаши. Как вы думаете, возможно ли спрятать ее от меня в жалкой коробке? Не тратьте мое время дольше. Сделайте правильный выбор хотя бы сейчас. Резиденция окружена. Никто не придет, чтобы помочь вам. Да и возможно ли это сейчас? Не волнуйтесь, я заберу ваши воспоминания сегодня без вашего согласия, так что я все равно узнаю, кто был с вами заодно.
Взгляд иса Нурака вновь упал на крошечную пиалу, стоявшую перед ним.
Осознание тщетности пройденного пути – вот самый жалкий конец. Сегодня он понял это особенно остро. Дрожащими руками он взял пиалу. Столько хотелось всего именно сейчас! Пожелать смерти врагам, попытаться убежать или выплеснуть содержимое в лицо Китарэ. Но это вдруг показалось таким бессмысленным. Вся его жизнь оказалась путем к нулю. Разве это справедливо? Он поднес к губам яд, понимая, что даже сейчас принимает лучшее предложение для себя. Он не думал о своих детях, женах или наложницах. Ему было плевать, что с ними будет в итоге.
– Однажды я смогу вернуться, чтобы все изменить, – прошептал он, взглянув в глаза наследнику.
– Можете попробовать, – кивнул тот, – но не думаю, что позволю вам.
Чай был чуть сладким. Его вкус лишь немного отличался от того, к которому он привык. И в этой терпкой сладости таился его конец. Засыпая, он слышал голос Ив, что огненной волной проходил по его немеющему телу.
– Это сложно принять, – сказала она. – Я понимаю, что это правильно, но…
– Мы приходим в этот мир, чтобы беречь его. – Спокойный голос Китарэ был последним, что ис Нурак услышал сквозь дрему. – Если последуем по пути мести, то мир захлебнется в крови. Самое главное, чему мы должны научиться, – это прощать, отпуская гнев, и принимать те решения, которые позволят сохранить жизни, а не те, которые удовлетворили бы нашу жажду…
* * *
Мужчина в распахнутом на груди кимоно сидел у самого края пруда, что так аккуратно вписался в вечно зеленый сад. Пение птиц, журчание воды, тепло солнца, что золотыми бликами играло на водной глади, развлекая разноцветных карпов… Умиротворяющая картина мира, спокойствия, красоты.
– Скукотища, – выдохнул он, зачерпнув пригоршню воды и брызнув ею в сторону одной из рыб, что поедала водоросли на подводных камнях.
Рыбка вздрогнула, бросила укоризненный взгляд на «вредителя» и, с силой вильнув хвостом, послала ответный веер брызг в сторону обидчика.
– Вот зараза, – фыркнул Радави, скрестив ноги под собой. – Никакого почтения.
– Господин скучает? – донеслось со спины.
Мужчина обернулся на знакомый голос слуги, чей образ, казалось, соткался прямо из воздуха, представ на этот раз в виде угловатого подростка лет четырнадцати. Изогнув бровь, Радави вопросительно уставился на того, кого привык уже видеть в образе рослого мужчины, но никак не юнца.
– Что это с тобой? Ты… похудел, что ли? – Он нахмурился.
– Ну, почти. – Мальчик пожал плечами, усаживаясь рядом с божеством, что создало его. – Почему скучаете?
– Ну… – Мужчина пожал плечами, отчего его распущенные волосы скользнули по ним, отражая кончиками блики огня. – Мне кажется, это хорошо, когда боги скучают.
Мальчик рядом вопросительно уставился на Радави.
– Меньше шансов, что сделают какую-нибудь гадость! – расхохотался бог собственной шутке. – Зачем пришел, Рэби? – отсмеявшись, спросил он, остро взглянув в глаза мальчику, что родился не одну сотню оборотов назад из искры огня в мастерской, где старый кузнец ковал мечи, вкладывая душу в каждую свою работу. Стихия и душа мастера – вот, собственно, и все, что нужно, чтобы однажды в самой обыкновенной печи зародился элементаль. – Что? Теперь, когда Рави стала собой, решил воспользоваться возможностью для встречи? Давно не видел тебя… или не очень. – Радави нахмурился, будто пытаясь припомнить наверняка.
– Когда я только родился, – заговорил Рэби, нервно закусив губу, – вы привели ко мне первого хозяина, сказав заботиться о нем. Служить ему и его преемникам, потому что совсем скоро я буду нужен самому драгоценному, что у вас есть… И только после того, как выполню свой долг, я смогу вернуться…
– Ты хочешь вернуться? – поинтересовался Радави, с интересом взглянув на элементаля.
– Я, – глубоко вздохнул Рэби, – хотел спросить: вы уже тогда знали, что все так будет?
– Ох, – усмехнулся мужчина, покачав головой. – Если бы я знал то, как будут выбирать те, кто создан нами, то в чем тогда смысл? А? – спросил он, положив свою ладонь на плечо мальчика. – Просто, считай, я нанял няню для дочери немного раньше, чем пришло время для ее пробуждения. Знаешь, как говорится, с умом подобранный учитель – зарок здравомыслия ребенка. – Радави вздохнул каким-то своим мыслям. – Мы творцы, но не вершители. Каждый сам выбирает свою судьбу. В этом и есть, наверное, смысл – увидеть тот путь, к которому приведет выбор каждого. Я не могу влиять на жизни по ту сторону Полотна, но разве не имею права немного подстраховаться?
На некоторое время мужчины замолчали, думая каждый о чем-то своем.
– А, чуть не забыл, – встрепенулся вдруг Рэби, доставая из внутреннего кармана куртки помятый платок, перевязанный узлом. – Рави просила передать обещанное. – Он протянул сверток мужчине.
– Я точно не помню, – пробормотал Радави, брезгливо беря платок за кончики узелка, – но, мне кажется, речь шла немного о другом? – подозрительно присматриваясь к тряпочке в своих руках, подытожил он.
– Это точно оно, – серьезно кивнул Рэби.
– Да?
Осторожно развязав сверток, Радави в предвкушении уставился на содержимое – и тут же брезгливо сморщился, увидев перед собой непонятную блеклую серую искру, что сияла едва-едва.
– Это что? Все, что ли? Пф, – выдохнул он. – Ну и что мне с этим делать? Надо было разрешить ей сжечь его. – Он покачал головой, беря эту искру двумя пальцами, и без лишних раздумий просто кинул ее на середину пруда, аккурат в пасть того самого карпа, что совсем недавно обрызгал его. – Тоже мне подарок, – немного по-детски надулся он. – В этом суть всех детей: сначала ты им говоришь, что любой подарок от них – это радость для отца, а потом они дарят тебе вот это. – Он покачал головой.
– На самом деле она еще кое-что передала вам, – улыбнулся Рэби. – Сказала, чтобы вы помогли…
– Начинается… – Радави устало закатил глаза, тем не менее тут же протянул ладонь, чтобы Рэби вложил в нее, на первый взгляд, всего лишь белый стеклянный
