недружественного людям королевства хвитр.
Ловиса опустила рожок и уставилась на темную воду. Но в ответ услышала лишь тоненький жалобный голосок:
– Ловиса… Можно мы пойдем домой?
Дрожа и ежась от холодного ветра, позади нее стоял ее младший брат Ларс.
– Зачем, братец? Соскучился по урокам латыни в обществе мадам Сейениус?
– Нет, – мотнул головой Ларс. – Просто я замерз.
Перед этим он долго ныл и упрашивал Ловису взять его с собой, пока она не сдалась и не отправилась вместе с ним на озеро, не сказав ничего их отцу. Осторожно ступая, они вышли на лед и приблизились к самой кромке воды…
– Мы скоро пойдем, – пообещала она. – Только сначала помоги мне с рогом.
Ловиса взяла с собой самый большой рожок, который у нее был, длиннее ее самой. И теперь ее руки устали его держать.
Ларс покорно встал перед сестрой так, чтобы она смогла положить рожок на его плечо.
Ловиса набрала в грудь побольше воздуха и что есть мочи дунула.
Приди, мысленно взмолилась она. Приди ко мне!
Прошлой осенью она видела, как нечто большое поднялось из озерных глубин и вскоре скрылось. И потом всю зиму Ловиса размышляла, кто бы это мог быть.
Это случилось в конце октября, незадолго до того, как стада погнали с пастбищ. К тому времени Ловиса вместе с братом Ларсом прожила на Фрёсёне уже три осени и почти перестала тосковать об Уппсале. И о своей погибшей матери.
Ловиса пасла коров на восточном берегу озера, где они нагуливали жир перед холодной зимой. Играя на своем пастушьем роге, она сгоняла коров в стадо. В спускавшихся осенних сумерках звонкая чистая трель громко разносилась над гладью Стуршёна.
И вот, когда все стадо было уже в сборе, Ловиса внезапно заметила в темной воде нечто странное.
На расстоянии примерно в двести альн от берега двигалась продолговатая тень, от которой по поверхности озера расходились волны.
По своим очертаниям тень напоминала змею – самую большую из всех, какие только доводилось видеть Ловисе. Тридцать альнов длиною, а может, и больше. Извиваясь, существо медленно продвигалось вперед, оставаясь у самой поверхности воды.
И тогда Ловиса подняла свой пастуший рожок, и громкий сигнал опасности, призванный отпугивать волков и медведей, поплыл над озером.
Но тень не исчезла. Затаив дыхание, Ловиса смотрела, как та приблизилась к берегу и уже почти была на светлом песчаном дне…
…когда внезапно замедлила свое скольжение и, развернувшись, канула в глубинах озера.
Всю зиму Ловиса расспрашивала живущих поблизости от острова, не видал ли кто змеиной тени в Стуршёне. Но никому и дела до этого не было, а уж ее отцу и подавно. Нынче взоры всех были устремлены на север, к королевству хвитров.
Однако старые солдаты и кое-кто из прислуги поведали девушке жутковатые истории о том, как порой на озере сами собой поднимались волны, когда и ветра-то никакого не было! Один старый рыбак несколько раз замечал загадочную тень, промелькнувшую под его лодкой. И еще он рассказал Ловисе о судах, которые внезапно переворачивались на озере.
– Сколько себя помню, там все время пропадали люди, – угрюмо заключил он.
После этих слов Ловиса тот час же вспомнила о своей матери. Пять лет назад судно, на котором она возвращалась из паломничества по святым местам, опрокинулось и затонуло. Мать и все, кто был на борту, исчезли без следа. Ловисе тогда было тринадцать, и ее вместе с братом Ларсом отправили в Уппсалу нести траур.
Но теперь Ловиса стоит здесь, у самой кромки льда, и дует в свой самый большой рожок. При хорошей погоде его пение слышно аж до самого Брюнфло.
Но ничего не происходит. Эхо замирает вдали, и над темной гладью озера воцаряется тишина.
– Ну что, идем домой? – спрашивает Ларс.
Ловиса опускает рожок.
– Что ж, ничего не поделаешь.
И тут она смотрит вниз и зажимает рот рукой.
Они с Ларсом здесь больше не одни. У самой кромки льда, прямо под их ногами виднеется молчаливая тень.
Змей явился. Беззвучно поднялся из глубин и теперь отчетливо виднеется в темной воде. Светло-серое тело, широкие плавники на шее и продолговатая овальная голова. Маленькие желтые глазки смотрят прямо на Ловису.
– Ларс?
– Да? Что это?
– Встань позади меня, Ларс!
Ларс открыл было рот, чтобы возмутиться, но по тону сестры быстро понял, что сейчас не до шуток.
– Сейчас же отойди назад. Медленно.
Ларс послушался. «Беги!» – хотела крикнуть ему Ловиса. Ей самой нестерпимо хотелось сбежать с этого льда, подальше на сушу. Но она осталась стоять.
Озерный змей проплыл подо льдом и поднял свою голову. Острый нос стукнулся по льду, который и без того уже трещал и качался. И Ловиса вместе с ним.
И тут лед хрустнул. У ног девушки пролегла черная трещина.
Ловиса стояла неподвижно и ждала, когда ледяная кромка окончательно сломается. И они с Ларсом соскользнут в ледяную воду, прямо в пасть озерного змея.
Но лед выдержал, и они медленно попятились назад.
Через образовавшуюся трещину она видела, как пристально смотрит на нее змей. Потом он опустил голову и, ударив хвостом, вернулся обратно во мрак.
– Теперь-то мы пойдем домой? – тихо спросил Ларс.
Ловиса выдохнула и кивнула.
Встреча в лесу
Йоран проснулся в холодных предрассветных сумерках. В лесу кто-то громко кричал.
Где это он?
Он посмотрел на молодые светло-зеленые листочки, колыхавшиеся вокруг него. Дуб. Он сидел на дубе в Северном лесу.
Он вспомнил, как прошлым вечером взобрался на дерево, чтобы переночевать. Он слышал, как что-то шуршало в листве – какое-то существо прыгало вверху по веткам, и Йоран испугался, что оно спрыгнет на него во сне. Поэтому решил, что куда лучше будет встретиться с ним лицом к лицу, и взобрался на самый высокий из росших поблизости дубов. Его страхи оказались напрасны – это были никакие не хвитры, а всего-навсего белка, которая тут же умчалась, едва завидев человека.
Так, на дереве, он и проспал до самого восхода солнца.
Однако громкий крик, разбудивший его, шел снизу, с земли. Он эхом разнесся по лесу, после чего резко смолк.
Йоран окончательно проснулся и, раздвинув руками ветки, сощурился от утреннего света.
Юноша здорово продрог, зато спокойно пережил эту ночь. Над лесом вставало солнце, и он быстренько спустился с дуба вниз на землю.
Конь Роскиль жевал траву, негромко храпя и пофыркивая – должно быть, крик тоже его напугал.
– Тише, тише, дружок.
Йоран успокаивающе похлопал коня по спине. Потом быстро собрал поклажу и осторожно повел коня прочь. Подальше от того места, где кричали.
Йоран второй день подряд шел за своими братьями, все больше и больше сбиваясь со следа, пока окончательно не заблудился. Решение отправиться в дорогу он принял, не раздумывая ни минуты и даже не сказав ничего матушке Вострой.
Но он знал, что больше всего на свете ей хотелось бы, чтобы ее сыновья Никлис и Самуэль вернулись домой
