поймала?
Юля кивнула, щеки ее полыхнули краской. Что там подумалось ей, Макс не знал, но про этих двоих — Лин и Вика — поговаривали, что они стали встречаться. Впрочем, парень в отношения их не вникал, своих забот хватало. Грен Лусар нагружал сильно, и Макса все меньше интересовали «не маги». Ребят как-то естественно разделили на две группы: «вояк» и «одаренных», и все больше занятий проводилось раздельно.
А Юля оказалась не у дел.
На занятиях магией ее не хватало. Максу так хотелось, чтобы весь восторг от соприкосновения с силой был доступен и ей. Увы. Если поначалу она и ходила на эти занятия, то дней семь назад ее признали бездарной и велели не тратить время. С тех пор девушка была очень странной.
— Где ты была тогда? Что делала?
Она пожала плечами.
— Как — где? В комнате. Спала, наверное. А что?
— Ничего, — буркнул Макс, — точно спала?
Девочка вздернула светло-рыжие брови, спросила, усмехаясь:
— А что мне еще ночью делать?
— Ну да, — ответил парень, самому себе напоминая Тимура с его паранойей и вечно плохим настроением. — Да. А что грен Лусар говорит? Ну, по поводу будущего твоего.
Юля вновь беспечно пожала плечами и улыбнулась.
— Магом мне не быть, — сказала она так, словно ни капельки об этом не сожалела. — И я не Линда.
Макс взглянул на девочку и подумал, что она определенно не Линда. Вот ну ни разу. Из сходства лишь «масть» — обе рыженькие, но одна золотистая, а другая темная, — и отсутствие дара. А в остальном… единственная девушка среди «вояк» похожа на хищную кошку, а Юля — пушистый котенок. Потискать и умилиться. Иногда казалось, что будь у него сестра, она была бы такой: тихой, хорошей, все понимающей.
— Стану помощницей грена Лусара, — произнесла она. — Или кем-то еще.
Макс машинально повторил конец фразы и задумался, одному ли ему она кажется двусмысленной.
Магия открывала интересные перспективы для всех независимо от пола. А вот у девушек с кучей «без» — бездарных, безродных, безденежных, — выбор был невелик. И стать помощницей какого-нибудь грена или гренны было невероятной удачей. Только те абы кого к себе не брали.
— Все будет хорошо. Грен Лусар поможет, я знаю.
Макс кивнул Юле. Он тоже знал. И не позволял сомнениям отвратить его от этого знания.
Маргарита
Она задержала дыхание, борясь с раздражением, что поднималось в груди. Ведро с водой посреди комнаты, веники валяются в куче сора, в одном углу паутина как висела, так и висит, а Юля с Алиной, словно старые кумушки, заболтались в сторонке.
— Девушки, вы ничего не забыли?
Вскочили, будто ошпаренные. Юля залилась краской от шеи и до кончиков ушей, Аля вздернула нос.
— Мы убирались, — ответила темноволосая девушка.
Рита снова вздохнула.
— Вам бы не кости ребятам мыть, а полы, все чище бы стало.
— Мы мыли!
— Вижу уже, труженицы мои. Надо все переделать, и быстро, работы столько, что до обеда не управимся.
— Но…
— Алиночка, золотце, мое терпение кончилось еще утром, не нарывайся. Просто возьмите и сделайте все, как надо. Без отговорок лишних, потери времени и нервов — моих и ваших. Неужто так нравится жить в грязи? Или сил не хватает, чтобы дело закончить? Почему я должна вас гонять? Сами никак?
— Подумаешь, посидели немного, — пробурчала Алина.
— Посидели, отдохнули — и хватит. Тряпки в зубы и бегом. Ну?
За уборку они взялись неохотно, сверкая глазами и бурча что-то под нос. В голос не возражали, и то ладно.
Маргарита развернулась и вышла вон, только косы по бедрам хлестнули, а в спину донеслось:
— Ууу, раскомандовалась…
Ритка лишь хмыкнула. Такие претензии — дело привычное. Да, она бывала порой резка, не считалась с чужим мнением и планами. Но для всех же старалась, не для себя.
Как-то естественно вышло, что и дом, и ребятня оказались на ней. Заниматься всем должна была Хильда, но дети не слишком-то доверяли местной ведьме, а о порядке и питании у Риты были свои представления. Вот и приходилось всех строить. Присматривать за девчонками, особенно за теми, у кого хватало ума кокетничать с местными, одергивать мальчишек, выбивать «блага цивилизации» из покровителей. Роль большой хозяйки была ей непривычна, но пришлась по вкусу.
Еще бы времени в сутках было побольше. Уроки с магами и ведьмой никто для нее не отменял. И конспекты медицинские она пыталась писать, больше не доверяя своей памяти, из которой выветривались очевидные, казалось бы, вещи.
— Знаешь, Марго, — раздалось откуда-то сверху, — есть в этой твоей генеральной уборке нечто… аа…
Что такого есть в уборке, Рита узнать не успела, потому что Линда чихнула, качнулась и взмахнула руками, восстанавливая равновесие на поперечной балке под потолком.
— Нечто пыльное?
— И пыльное тоже, — ответила, улыбаясь, рыжая и снова чихнула.
Прогулялась до другого столба, обмахнула пыль с паутиной и там, словно не замечая, что за каждым ее движением следит самый молодой из людей Рейнара, темноволосый красавчик Ивар.
Рита вздохнула. Поначалу Линда вызывала наибольшее опасение. Слишком яркая, слишком активная. Слишком похожая на джерриятцев, нелюбимых «рыжих братьев», если не считать зеленых глаз, столь редких в здешних краях. Она привлекала внимание и внешностью, и поведением, но, при всей своей показной бесшабашности, контролировала себя и окружающих и не позволяла им лишнего. А зарвавшимся могла и ребра пересчитать, а парни после — добавить.
Она шутила и развлекала, охотно общалась с мальчишками и пыталась увиливать от домашних дел. На тренировках дралась отчаянно и зло, постоянно оказывалась на земле, вся в крови и синяках, но поднималась раз за разом. Рита и злилась, и восхищалась таким упорством. И не понимала его. Грен Лусар, властный и таинственный, с недоговорками и неясными планами, ребят ценил и берег. И обещал если не златые горы, то сытный стол и надежный кров.
Кто-то из мальчишек и девчонок магу верил безоговорочно, и был едва ли не влюблен в него, подобно Максу, Дэну и Юле, кто-то откровенно «быковал», как Тимур и Иван. Дети — восьми- и девятилетние Оля, Дань и Никита — будущим интересовались мало, у девочек-подростков мысли вообще непонятно где витали. Вернее, понятно где. Себя же Рита относила к осторожным и не определившимся. Вроде и говорил грен Лусар складно, и давал многое, но что-то с ним было не так. Слишком сладки обещания и показательна ненависть к торийцам.
Мимо, пыхтя, прошел Дань. Ведро с грязной водой, слишком тяжелое для девятилетнего мальчишки, было, к тому же,
