неудобным, но он тащил его молча, сосредоточенно нахмурив светлые брови.
— Ох, Дань, ну хоть кто-то меня радует, — тепло произнесла Маргарита и взъерошила его льняные волосы.
Мальчишка сверкнул ясными голубыми глазами и зашагал к выходу. Худой, гибкий и такой отзывчивый, светлый, что вызывал улыбку одним лишь своим присутствием.
— Помочь? — спросил Витька, пропуская мальчика мимо себя в дверях.
То, как упрямо он мотнул головой, вызвало теплый отклик в душе Риты. Поди ты, самостоятельный.
— Хейя, девчонки! — поприветствовал Риту с Линдой Виктор и медленно произнес фразу на эйлате.
Языку Эйлатейи, или, по-простому, Империи, ребят начали учить недавно. Ознакомили, проскочили по верхам и оставили в качестве «факультатива», делая упор на привычный уже джерр. Да, полконтинента говорит на эйлате, но — не здесь.
Рита поморщилась, отвлекаясь от мыслей.
— Тренируешься?
— Есть немного. Судя по твоему лицу, получается не очень.
— Не то, чтобы совсем плохо, но…
Но плохо. Вот нет у парня таланта филолога и переводчика, бывает такое, и часто. И на джерре у него акцент жуткий, а уж эйлат, в устах грена Лусара мелодичный и гладкий, прямо-таки вкусный, звучит так, словно Виктор решил кого-то убить. Причем исключительно своим произношением.
— Понятно. Ничего, наверстаю. А вообще, я к тебе за помощью. По медицинской части.
— Что случилось?
Маргарита нахмурилась, парень с глупостями не обращался.
— Может, и ничего серьезного, но глянуть стоит. Помнишь Одрика?
Марго скривилась. О, да, она помнила Одрика и его сальные взгляды — и это при молодой-то жене!
— Он был с охотниками, что вернулись четыре дня назад. Кабанчика приволокли и так, по мелочи. А еще Одрик был ранен, но от помощи отказался.
— Как всегда, — пробурчала девушка.
— Сейчас лежит с жаром, вид нехороший, но посылает всех к дьярху, магов — в особенности. Но на тебя он согласился.
Рита скривила губы, не желая выяснять, в какой форме тот согласился и какими эпитетами одарил. Она знала, что нравится не только ему — многим, но грубоватое внимание ничего, кроме раздражения у нее не вызывало. Любви Линды к подтянутым бруталам она не разделяла, для нее на первом месте всегда был ум, а этим, по ее мнению, здешний народ не отличался.
— Идем.
— Я с вами.
Рыжая кувыркнулась с балки назад и приземлилась на ноги. Выпрямилась, вся из себя спортивная, ослепительно улыбнулась Витьке, тот улыбку вернул.
Рита вздохнула вновь.
С той странной ночи прошла декада. Парень с девушкой, «пойманные» Хильдой, шороху навели так, что до сих пор девчонки сплетничали — пара они или нет? Подростки краснели, бледнели, облизывались и ждали подробностей. А Линда улыбалась загадочно и говорила, что они с Виком просто друзья. Конечно, ей не верили. И обсуждения заходили на новый круг.
Одно хорошо — про Мию забыли. Она отошла на второй план, да и сама, умничка, пыталась стать невидимкой. Даже на занятиях старалась казаться проще, чем есть. А Маргарита чуяла ее потенциал. И грен Лусар, похоже, тоже. Но молчал, позволяя им играть в свои игры.
Так, каждый в своих мыслях, добрались до нужного дома. Девушка уверенно шагнула через порог и поморщилась. У себя-то она порядок навела, а здесь… здесь пахло скотом, рыбой, не слишком чистым бельем и больным телом. Хозяйка вытерла руки о передник и шагнула к ним, на свет. Молодая, совсем еще девчонка. Наверняка была одной из первых красавиц деревни — статная, со светлыми косами до пояса, — но сейчас ее миловидное лицо казалось нервным и злым. Измучилась и от беременности — месяц третий-четвертый, — и от тревоги за мужа.
— Ты! — зашипела она, едва завидев Риту, и серое от усталости лицо совсем исказилось.
И тут же вздрогнула от рычащего окрика и убралась к котлам и поварешкам.
— Кажется, тебе здесь не рады, — с усмешкой сказала Линда.
— Это неважно.
Мрачно, тесно, грязно. Рита впервые оказалась в гостях у местных, и в другой раз обязательно бы осмотрелась, как следует, но сейчас было не до того. Воздух завибрировал от нового рыка, девушка и половины из этой ругани не поняла. А ведь думала, что неплохо подучила джерр.
Мужчина разметался на постели в полубреду. Короткая борода, немытые волосы похожи на прошлогоднее сено. А ведь он молодой, вряд ли намного старше самой Маргариты, но такой же усталый, как и жена. Перемотанная тряпкой нога лежит особняком, словно пытался отстраниться от боли.
Рита убрала с дороги спихнутое на пол одеяло, шагнула ближе.
— Гренна Рита, — выдохнул мужчина, фокусируя на ней взгляд.
Гренна. В груди шевельнулось теплое чувство — восторг со смущением, — поднялось к горлу, но девушка задавила неуместное на корню. Магом признали, лестно, но радоваться будет потом. Сейчас важнее другие умения, те, по которым диплом имеется.
— Одрик, — обратилась она, трогая мужчину за плечо, отмечая попутно, что жаром пышет даже через ткань. — Одрик, послушай…
Она говорила спокойно и строго, будто с больным мальчишкой, и мужчина, выдав новую порцию ругательств, согласился полежать тихо во время осмотра.
Тряпка прилипла, пришлось отдирать. Джеррец шипел, Линда за левым плечом сопела нервно, с перерывами, но не уходила. Так вышло, что ребята встали у кровати, девушка рядом, парень в ногах, и Рита их не прогнала. Решила, что на подхвате будут, и занялась делом.
Промывать, отдирать и вновь промывать.
— Ну что? — не выдержала рыжая. — Выглядит скверно.
— Еще бы, — сквозь зубы выдохнула Марго. — Долбанный идиот! Надо же так рану запустить! Прижег и все, решил, что само заживет. Как-то так. Мужики ж не болеют и не лечатся. Они умирают молодыми, блин!
— Все так плохо?
— Видишь, как покраснело и опухло? И гной… да ты смотри, смотри! А то железками своими махать учишься, а как на рану взглянуть, так кривишься.
— Тут же от кабана…
— Думаешь, колото-резаная лучше выглядит? Или гниет иначе? Калечить умеешь, учись лечить… А ты, дура, чего стоишь? Иди на огонь воду ставь!
Хозяйка вздрогнула, когда девушка перешла на джерр, обращаясь к ней. Сверкнула недобрым взглядом, но поручение выполнять метнулась.
— Марго, кончай злиться. Скажи лучше, что делать.
Рита взглянула на Витьку, спокойного, сосредоточенного, и выдохнула.
— Что делать… рану чистить и зашивать будем. Антибиотик бы ему вколоть, но увы. Ненавижу дураков!
— Все могло быть и хуже, — сказал Виктор.
Маргарита кивнула, припоминая рассказы бабки о том, как на охоте пострадал сосед. Сапоги, штаны и все, что под ними, кабан порвал в клочья, но главное, бедренную артерию задел. До деревни не дотащили, помер мужик.
Девушка вздохнула, покосилась на Одрика. Лежит, то ли сомлел, то ли уснуть умудрился.
