– Это очень дорогой дроид, и скорее всего – совершенно не поврежденный. Его можно продать, я навел справки. Главное – не повредить товар.
– Ты уверен?
– Конечно! Видишь сам – она не растет, не говорит, не умеет плакать. Замечал, кэп?
– Предположим, – опять согласился Сим-Симыч. Девочка действительно не росла.
– В крови у дроидов есть особый фермент, позволяющий отличать их от человека. Когда Тинкельман и Якушкин конструировали первые биомеханизмы, они встроили маркер в геном. Поэтому обработка реактивом вызывает у них свечение, – приплясывая на месте, продолжал Шурик.
– Покажи-ка, – двумя пальцами Сим-Симыч зажал пробирку, потом ковырнул порез на больной щеке и капнул в сосуд своей кровью. Свечение усилилось!
– Я, по-твоему, тоже дроид? А по пупу не хохо? Она – ребенок – ходила за нами, пока мы тонули в собственном поту. У тебя совесть вообще есть?
Суровый взгляд кэпа мог пригвоздить ветеринара к полу, но тот вывернулся.
– Это вторичная реакция, разложение гемоглобина! Ну что ты как баба, кэп, – дроид просто игрушка, безмозглая и бессмысленная, ты таких стрелял сотнями. Нам заплатят хорошие бабки в Смольном, мы купим катер, два, три! Или уедем отсюда. И Гале… да, ей тоже выделим долю. Помоги запаковать куклу!
Шурик ошибся, повернувшись к капитану спиной.
Команде Сим-Симыч сказал вечером, что обиженный невесть на что врач переселился на другой конец города, к бабе, которую давно навещал, и все такое. Правду знали лишь твари из Зоопарка. И Сью – чудесная малышка с кудряшками, пухлыми ножками и шрамом на голове – там, где должно было открываться гнездо под аккумулятор.
* * *
Откуда Галя взяла андроида и почему считала его своей дочерью, кэп не стал спрашивать. Он вспомнил семейную фотографию на стене кабинета – мужчина, женщина, кучерявая девочка не старше двух лет. Когда-то старший менеджер станции Горьковская была счастлива – и она заслужила счастье.
С уцелевшей командой Сим-Симыч отпраздновал навигацию, подождал пару дней, а потом вызвал к себе Галю и посоветовал им с Ильей перебраться в деревню, прочь от питерской суеты и вечной уличной грязи. Растить ненаглядную дочку на свежем воздухе, подальше от глупых глаз и городских болезней, в любви и заботе. Удивленная Галя взглянула в усталые глаза кэпа, хотела что-то сказать, но не стала. Она поняла, что он знает – и не предаст.
Молодые записались в районной книге и в середине мая на попутной телеге уехали в деревушку с непроизносимым финским названием. Тим и Серый отработали лето, а осенью ушли из команды, искать новой жизни. Сим-Симыч нанял новых матросов, следующей весной прикупил новый катер и зажил припеваючи – носился по каналам, превышая законную скорость, пил настоящий чай, завел собаку – точнее, подобрал на окраинном пустыре осиротелого щена. Назвал Мухой. Иногда кэпу снилась Чума, но с каждым годом все реже, реже…
Илья и Галя дважды в год передавали гостинцы и письма с захожими фермерами. Писали, что родили второго ребенка, ждут третьего, завели двух коров, пашут поле и возятся в огороде. Малышка Сюзанна заговорила, научилась читать, стала хорошо кушать, играет с братиком. А по осени у девчушки наконец выпал первый молочный зуб.
ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!
Зеленый салат по-петроградски
Мелкая молодая картошка – 1 кг.
Молодая крапива – 1 пучок.
Щавель – 1 пучок.
Сныть – 1 пучок.
Кислица – 1 стакан.
Ростки папоротника – 200 г.
Зеленый лук – 1/2 пучка.
Нерафинированное подсолнечное масло 50 г.
Отварить молодую картошку в мундирах, не чистить, остудить, порезать самые крупные картофелины пополам. Ростки папоротника обжарить до мягкости, порезать, остудить. Крапиву обдать кипятком, остудить, измельчить. Зелень порезать. Все ингредиенты смешать, залить маслом, посолить по вкусу.
Шурпа из голубей
Голубиные тушки – 3 шт.
Масло подсолнечное – 100 г.
Луковицы – 2 шт.
Морковь – 3 шт.
Картофель 5 шт.
Томатная паста или сушеные помидоры – 200 г.
Лавровый лист, черный перец, паприка.
Голубей ощипать, выпотрошить, отрезать головы и лапки, тщательно вымыть тушки, обсушить. Затем разрезать птиц на кусочки, размером с фалангу пальца. Лук и морковь порезать мелкой соломкой, четыре картофелины кубиками, одну натереть на терке. Раскалить в казане масло, забросить туда мясо, поджаривать, помешивая, пока не уйдет сок. Засыпать лук, через 5 минут морковь, поджаривать до полуготовности. Затем убавить огонь, добавить томатную пасту, 2 стакана кипятка и протертую картофелину. Протушить 10 минут, добавить оставшуюся картошку, еще стакан воды, соль, пряности и тушить до готовности.
Ржаные лепешки
Ржаная мука – 0,5 кг
1 куриное яйцо
Масло сливочное – 100 г.
Соль.
Замешивается тесто на воде с яйцом, солью и половиной масла. Консистенция – как у густой сметаны. Поварешка теста выливается на смазанную маслом и разогретую сковороду, выпекается под крышкой, на медленном огне. Когда одна сторона подрумянилась, лепешка переворачивается и допекается.
ПЫТАЙТЕСЬ ПОВТОРИТЬ! ЭТО НЕ ОПАСНО!
Автор выражает благодарность Дарксиду за Харлана Эллисона и все хорошее.
Жил-был гребаный Джонни-Пончик. Ну да, тот, который бабку с дедкой зарезал и сожрал. Но самый смак – это, конечно, его аргументация. Джонни-Пончик не дурак был языком потрепать, ему только дай поаргументировать.
– Ля! – говорил Джонни-Пончик. – Эти чувырлы от века жрали нас. А теперь давайте мы их!
К круглому прислушались. За ним, блин, пошли. Сначала донатсы зажевали пекарей, потом пицца слопала своего итальянского шефа, а уж когда дело дошло до бургеров и биг-маков… надо ли говорить, чем все это кончилось. Вот потому я сижу в чертовом вонючем подвале и думаю о Джонни-Пончике, и я настолько, ля, голодный, что готов уже и Джонни-Пончика сожрать, хотя у него железные зубищи, как у Мармеладного Джо, и зачерствел он, революционер поганый, лет сто назад как минимум.
Рядом сидит и дышит мне гнильем в ухо Освальд. Освальд су-шеф из суши-бара, и многие бы над этим изрядно посмеялись, не будь в суши-баре таких острых ножей. Освальд мастак по ножам, даже так – Мастер с большой, ля, буквы. Он их и метать горазд, и вспарывать кишку кровяной колбасе, и шинковать сардельки на лету, и сбивать горлышки лимонадных бутылок, но больше всего он, конечно, любит делать медленный, аккуратный разрез на горле пряничных человечков. Ох уж эти пряничники, шустрые ребята, мимо не пройдут – воткнут в жопу карамельную палочку. Но у Освальда с ними разговор короткий. Он истинный ариец, Освальд. У него и форма нацистская есть. Спер в какой-то антикварной лавчонке.
