дядю, а вот в этих вот!
Опаньки! За спинами зависших в ступоре бойцов, у открытой двери десантного люка маячила знакомая белобрысая голова, а рядом с ней тоже знакомая, но с волосами фиолетовыми. Слава Богу!
А бойцы дико тормозили, тыкая дульными срезами то в меня, то в толпу... оборотней? Ну пусть будут оборотни. До них было уже метров двадцать, когда я решился. Затормозив с пробуксовкой я вскинул СКС и короткой серией сбил с дороги двух особо прытких двуногих. Они завизжали и покатились в дорожной пыли. Бегущие сзади припали на четыре конечности и огромными нечеловеческими прыжками ускорились на солдат. Видимо у солдат шаблоны рвутся быстрее и проще, чем у гражданских “кузьмичей, и они навелись на стаю двуногой нечисти. Затарахтели выстрелы, мимо меня вжикнули пули и мне почти под ноги дрыгая лапами покатилась туша твари, которую я просмотрел. Всё-таки левый глаз у меня видит очень плохо, часть поля зрения отсутствует как факт. И какой-то боец меня прикрыл. Спасибо ему. Я крутанулся назад, и тоже открыл стрельбу по напирающим тварям, пятясь задом к машине. Пули свистели рядом, и справа и слева, но я уже не боялся. Некогда было. Подранил еще насколько четвероногих, добил толстого мужика в пижаме с оторванной рукой, который прискакал на трех конечностях. Через минуту заполошная стрельба стихла, началось методичное добивание подранков. Я немного помог, потом почувствовал, что всё. Силы на исходе. Доковылял до БМП, рухнул рядом с длинным стальным рылом бронемашины, схватившись руками за голову. Меня мутной волной накрывала истерика. Потом ещё и мучительно вырвало сперва газировкой, потом и тягучей густой желчью.
Как меня впихивали в бронемашину я запомнил смутно. Помню только, что один из вояк перед этим кричал мне “разряди оружие”, я на автомате вытащил магазин и предъявил пустой патронник. Еще помню, что вокруг меня быстро образовалось пустое пространство, и это не смотря на то, что в десантный отсек набилась уйма народу и сидели все друг на друге. Видимо, это из-за запаха. Точнее, от невообразимой трупной, пивной и потной вони, которая вышибала слезу даже у бывалых солдат. Всё-таки мои кувыркания с трупом продавщицы в луже пива и говна не прошли бесследно.
А то, что бойцы были именно бывалыми, опытными воинами, стало понятно даже мне, в подобных делах неискушенному, обычному обывателю, далёкому от армии и войны. Как они держали оружие, как сидела на них поношенная и хорошо подогнанная форма и броня, удобные разгрузки, неизвестные мне шевроны и забавные патчи. Но самое главное - их глаза. Глаза людей, видевших Ад и вернувшихся оттуда живыми. А их шуточки, которыми они перекидывались, на мой взгляд были совершенно неуместными. Ну а для них, видимо, данный конкретный эпизод явно не являлся чем-то запредельным. Да, постреляли. Да, чуть не сожрали. И что? Ну не сожрали же? Тогда всё норм, джамбо и “славная охота”.
Больше всех был недоволен моим парфюмом мелкий злобного вида азиат с видавшей виды СВД в руках. Косился на меня узким карим глазом и требовал выкинуть “эту вонючку” за борт. Я же молчал, придавленный прошедшими событиями, и тупо пялился перед собой, иногда стукаясь головой о броню на поворотах и кочках.
Лагерь беженцев, куда нас привезли, напоминал помойку с бомжами и цыганский табор одновременно. Огромное количество людей на школьном дворе, на ступеньках, под турниками школьного стадиона или в тени деревьев. Кто-то лежал, кто-то сидел, ещё больше суетливо куда-то двигались, иногда целыми стадами и караванами. С сиреной катались фургоны скорой помощи, бегали солдаты, менты и военные. Всюду мусор, костры, вопли. Нас выгрузили из БМП неподалёку, махнули рукой “идите туда”, потом бронемашина лязгнула траками, выломала гусянкой кривой кусок асфальта и рванула дальше по дороге, оставляя клубы чёрного дыма.
Снова завис от зрелища инфернального столба тумана, поднимающегося над городом. На большом расстоянии становилась понятна его грандиозность. Кажется, он поднимался в небо гораздо выше облаков, почти до самого космоса. Серо-чёрный, статичный, и в то же время какой-то тягучий, навевающий жуть и какой-то внутренний озноб. Он явно не являлся частью этого мира, словно вырезанный и исковерканный кусок иной реальности, свёрнутый в жгут и воткнутый в земную твердь. Глазам снова стало не комфортно, как будто пылью засыпало. Еще через минуту созерцания я почувствовал дурноту, и отвёл взгляд. Ну его, на первый раз достаточно. Насмотрелся.
Моих новых знакомых - пацана и крашеную девчонку - увезли в штаб, объясняться про “оборотней”. Ну и правильно, они всё видели своими глазами, наверное, смогут рассказать. А мне надо помыться и постираться. Лучше в душе, можно в речке, да хоть в луже. На свежем воздухе даже у меня подкатывала тошнота от смрадного духа, разившего от одежды. Проще говоря, от меня воняло как от выгребной ямы с тухлятиной.
Спросил у нескольких прохожих, есть ли тут где помыться. Двое просто шарахнулись в сторону, не ответив, еще несколько сказали что не местные. Поймал какую-то бабку, спросил где колонка или речка. Или местный пруд. Бабка покосилась на мой карабин, почесала задницу, сунула в зубы папироску и махнула рукой вдоль по улице - там, мол, через пару километров, болотце и ручей. А в колонке воды нема, и света нет, и вообще “куда смотрит власть?” Я не дослушал и отправился в указанном направлении. Идти в лагерь в таком виде я категорически не хотел.
На болотце тоже были люди. Весь участок берега, на котором не было камышей и грязи, собрался какой-то сброд. Кто во что одет, пара чуваков вообще в трусах, майках и сланцах. Сидят, с тоской смотрят вокруг и курят одну сигарету на двоих. На небритых рожах полная безнадёга. Видимо, эвакуированные.
Протолкался к воде, хотел было внаглую раздеться, ополоснуться самому и постирать одежду, но передумал. Уж больно нехорошо посмотрели на меня мужики из сидящей по соседству компании. Не враждебно, нет. Оценивающие взгляды прилипли к карабину, рюкзаку, подсумку. Буквально ощупали и виртуально вывернули наизнанку. Глаза заблестели, разговоры смолкли. У одного из них, полуголого, под ключицами синели звёзды.
Ну нет, решил я, так не пойдёт. От подобной публики надо держаться подальше. Я развернулся, пошел вдоль берега в противоположную сторону. Боковым зрением заметил, что двое парней помоложе, в олимпийках и кепках, похожие друг на друга как близнецы-браться, встали и двинулись параллельным курсом. Плевать. Я всё равно помоюсь и постираюсь. Даже если придётся пристрелить этих гадёнышей.
Нашел ручеек, впадающий в
