озерцо. В ручейке вода на вид была чище, а в озере - грязная и с какой-то пеной, водорослями и тиной. Дно явно заиленное, да и берег больше походил на болото. Плевать, главное - не оставить в грязи кроссовки. Перебрался через болотину на другой берег, обтёр грязь с обуви об траву и метрах в ста дальше увидел еще небольшой пляжик, со следами коровьих копыт. Вот там и помоюсь.
Начал я раздеваться даже не добежав до берега. Скинул рюкзак и разгрузку. Вытряхнул из карманов полезную, но лишнюю в воде мелочь, оглянулся. И заметил, как в камышах на том берегу скрылась голова в кепке. Вот готов побиться об заклад, это мои фанаты с того пляжа. Поэтому выдернул из разгрузки и примкнул к Плаксе полный магазин, взял кусок мыла и только после этого полез в воду. Прямо в одежде и обуви. Прямо с карабином. А что ему сделается? Товарищ Симонов сделал оружие на совесть, так что купание ему не повредит, а мне спокойнее. Я вообще оружие дальше чем в метре от себя оставлять не буду. Не те условия, знаете ли. Или вообще из рук не выпущу, даже спать с ним в обнимку буду, плевать кто что подумает.
Зайдя в воду, обнаружил, что дно тут не особо илистое, и в общем то даже не глубоко. По пояс. Ну и славно. Чуть дальше, около камышей, обнаружилось старое полузатопленное дерево, с толстыми, уже частично обломанными ветками. Великолепно, то что нужно! Подгрёб к нему, обмыл и повесил Плаксу на толстый сук. И начал снимать одежду, развешивая её на соседние ветки. Мокрая ткань одежды и ил под ногами конечно доставляли неудобства, но вы когда-нибудь валялись под пулями в трупной жиже? Нет? В сравнении с этим раздевание в воде - сущая мелочь, не способная никак испортить настроение.
Отмывшись, я уже начал стирать портки, когда из-за камышей показались давешние гопники в количестве семи голов. Ноги грязные по колено, у одного чувака не хватает на ноге ботинка. Видать, лезли за мной через болотную жижу напролом. Огляделись, увидели мой рюкзак и ускорились. Я снял Плаксу с ветки, скинул флажок предохранителя и изготовился к стрельбе. Сам я не сильно отсвечивал, стоя у камышей.
Вот тут то стали ясны их намерения, даже думать и сомневаться не пришлось. Главарь этой банды поторопился, сглупил на моё счастье - сунул руку в карман олимпийки, выдернул оттуда пистолет и спрятал его за спину. Я хоть и плохо вижу левым глазом, зато это компенсируется хорошим зрением правого. Разговоров “за жисть” явно не будет, меня идут мочить, просто и без пафоса. Других вариантов я как-то не увидел. Ну правда, не спинку же они идут мне потереть? С пистолем то наперевес?
Да и ладно, такую публику я в мирное то время на дух не переносил, а уж сейчас... А уж сейчас адвокатов либо сожрали, либо они бегают с чёрными глазами по стенам вместе с зубастыми прокурорами за своими подзащитными. Так что “звиняйте, хлопци, бананьев нема”. Некстати вспомнился старый мем: “Вы тоже не убиваете людей только потому, что за это могут наказать?” Ха, теперь точно не накажут!
Оскалившись в каком-то шалом и злобном веселье, я вскинул карабин и выстрелил. Бинго, ллять! Двое бандитов - главарь и один из тех, в кепке, шедший сразу позади него - рухнули как подкошенные. Остальные замерли, не веря в случившееся. Это же они хищники, это они шли развести лоха на волыну и хабар, и это они должны были стрелять первыми!
Я прямо почувствовал, как с треском рвётся их шаблон и высекаются искры между булок. И загнал пулю в следующего. Остальные сообразили, что пора делать ноги, и ломанулись врассыпную. Правильно, бегите, чтоб вас водяные трахнули. Бегите далеко и быстро, я ж с вас с живых не слезу, дайте только ноги из ила вытянуть.
Сам я тоже рванул на берег со всей возможной скоростью, чтобы подстрелить хоть кого-то ещё. Неа. Не успел. Прокуренные доходяги, ведущие нездоровый образ жизни, явили миру чудеса спринтерской подготовки. Когда я матерясь и оскальзываясь вылез на истоптанный коровами берег, кроме двух жмуров и одного подранка там больше никого не было, только мятый камыш и матерные вопли, стихающие на том берегу ручья. Пожалел боеприпас, и добил подранка, прыгнув ему на шею голой пяткой. Давно хотел попробовать! Тощая шея хрустнула, гопник вытянулся и затих. Потом постоял в камышах у озерца минут пять, голый и с карабином на изготовку. Прислушивался и присматривался. Выдохнул, расслабился и пошел к падали, по пути отмахиваясь от оводов и комаров, облепивших мокрую кожу. Надо пистолет взять сразу, а то мало ли. Одеться можно и позже.
К лагерю я выбрался часа через три, когда солнце уже начало подползать к горизонту. Я пошел вокруг озера, чтобы не мозолить лишний раз глаза возможным случайным свидетелям, да и обсохнуть по дороге. Ни угрызений совести, ни всяких там тошноты, ни трясущихся рук и ног, ни адреналинового отходняка у меня и в помине не было. Даже наоборот, настроение поднялось, как от хорошо выполненной работы. Правильно звучит сермяжная мудрость, что для поднятия настроения нужно обнять хорошего человека либо дать кому-нибудь в морду. Или пристрелить. Видимо, весь лимит на человеколюбие и боязнь крови был израсходован в предыдущие сутки. Данная конкретная человеческая падаль просто перешла в иное агрегатное состояние, и если она раньше отравляла людям жизнь серьёзно, то теперь будет отравлять только тухлым запахом. И то, этот запах скоро затеряется в общих миазмах и отходах жизнедеятельности человеческого стада, широко раскинувшегося в этом маленьком посёлке недалеко от города. Полиция? Ха, не смешно. Одного взгляда на портаки гопников, на их звёзды и купола, на перстни и розы в колючей проволоке станет понятны и масть и моральный облик. После шмона покойничков я специально оставил их олимпийки расстёгнутыми, напоказ оставил. Пусть менты да и остальные полюбуются, пока фигуранты не завонялись, если уж случится чудо и на месте преступления появится наряд честных полиционеров. Но, опять же, уверен, что всем абсолютно наплевать. А уж этим самым полиционерам тем более, у них других забот хватает с избытком. Так что пара-тройка жмуров с зоновскими портаками точно не возбудит их служебное рвение. Сдохли и хрен с ними. Им же, ментам, меньше головной боли.
Когда я подошел ближе к посёлку, обратил внимание на нездоровую суету
