Четыре ночи назад один из ассасинов Варауна проник в святилище на озере Сембер. Прежде чем убийцу заставили отступить, были убиты жрица и две верующие-мирянки. Это случилось в тот момент, когда дроу Домов Кормантора должны были быть всецело поглощены войной за пристани недавно захваченного Миф Драннора. С чего бы жрецам Господина В Маске в разгар схватки с могущественным противником уделять внимание храму Эйлистри? Оставалось надеяться, что разведчики Ильрени смогут отыскать некоторые ответы, но пока Квили была озадачена.
Доходили и другие неприятные слухи. На севере зло, похороненное, казалось, три года назад, похоже, вновь воскресло. В Год Дикой Магии, когда приспешники Кайрансали отобрали власть у Маэримидры, они проделали громадную брешь в Пряже. Прежде чем они были побеждены, порча распространилась из этого города по Наземным Королевствам. Зоны, в которых магия искажалась, все еще усеивали Дейлз. Хотя жрицы, виновные в этом, были побеждены, имелись признаки того, что по меньшей мере одна из высокопоставленных служительниц Краун могла уцелеть. Немногочисленные жрицы Эйлистри, помогавшие дроу на дальнем севере, слышали от выживших истории про неумерших, собирающихся вокруг призрачной Краун, чей рыдающий вопль способен убивать по два десятка дроу зараз. После смерти они пополняли ее призрачное войско. Истории эти явно были сильно преувеличены, но за тем местом следовало внимательно приглядывать. Если разрушения в Пряже будут увеличиваться, Квили будет вынуждена отреагировать.
Наконец, с далекого юга долетали тревожные вести: культ Гонадоора в Лурф Драйере набирал все большую силу. Не довольствуясь больше охотой друг на друга, дроу из этого подземного города хлынули на поверхность, словно отвратительное варево, неподалеку от святилищ Эйлистри в Шааре и Чондалвуде. Что-то заставило их прервать на время вечные междоусобицы и выступить как единая сила. Квили могла лишь молиться, чтобы там не восстал из мертвых аватар Гонадоора. Если так, она будет вынуждена вести жриц на юг, чтобы загнать его обратно, — поход, который серьезно истощит силы Променада.
Единственным пока неактивным врагом Эйлистри оставалась, похоже, Ллос. В самом деле, подданные Паучьей Королевы уже некоторое время ничем не обнаруживали себя. Что само по себе внушало подозрения. Ллос, затихшая и безмолвная, по-видимому, терпеливо выжидала наиболее подходящего момента, чтобы ударить, пока остальные опутывали служительниц Эйлистри паутиной конфликтов.
Рыцарь Темной Песни завершила доклад и стояла молча, ожидая, что скажет Квили.
— Пойдем со мной, — предложила ей Квили.
Они только что вернулись после осмотра пещер, в которых аранея напала на патруль, и стояли на южном берегу подземной реки, текущей мимо Променада, там, где высоко над рекой выгнулся недавно выстроенный мост. Прежний обрушился в реку больше ста лет тому назад, но Квили еще помнила, как он выглядел, когда она пробивалась по нему вместе с товарищами, помогавшими ей победить аватара Гонадоора. Оозы и слаймы превратили его каменные ступени в округлые выпуклости, крайне ненадежные под ногами. Ч'арла, подруга детства Квили, погибла с поющим мечом в руке на том самом месте, к которому подходили Квили и Каватина. Смерть ее была ужасным ударом, но душа Ч'арлы танцует с Эйлистри. И для нее вся боль уже в прошлом.
Гордость плескалась в душе Квили, когда она шла по возрожденному мосту и разглядывала плоды двух десятилетий труда. Променад превратился в пристанище красоты и покоя, возникшее среди глубин Подземья. Место, где некогда царили лишь безумие и отчаяние, по милости Эйлистри стало священным и многолюдным. Всякий раз, когда Квили попадала в Променад, в сердце ее поселялась боль, а на глаза наворачивались жгучие слезы. Жертвы многих столетий были не напрасны, ни единая из них.
Под мостом миряне — прихожане храма — тянули из реки мелкоячеистую сеть, полную бьющейся белой безглазой рыбешки размером не более пальца. Другие, привязав к поясу корзины, собирали яйца ящериц и морщинистые грибы в трещинах, змеившихся по стенам пещеры. Большинство были дроу, новообращенные из городов, разбросанных по всему Подземью, но встречались также спасенные из Гавани Черепа с кораблей, перевозящих рабов: наземные эльфы, дворфы, люди — даже случайные хафлинги, — обратившиеся в итоге к богине. Один из них, коренастый полудроу с щетинистыми волосами и торчащими клыками, свидетельствующими, что по отцовской линии он потомок орка, прервал свои труды и сотворил знак Эйлистри, когда Квили и Каватина проходили мимо, коснувшись указательным пальцем указательного, а большим большого, чтобы получился круг, символизирующий полную луну.
Квили приветствовала Джуба кивком и пробормотала благословение. Он проводил ее взглядом, на лице застыло раболепие. Квили втайне улыбнулась. Здесь были рады даже самым невероятным верующим.
Променад включал в себя пять главных пещер, бывших некогда частью анклава Саргаут, аванпоста павшего Неферила. Древние сооружения в пещерах переделали и продолжали использовать. В одной из пещер поселились жрицы, другая стала домом для верующих мирян, в третьей находились склады и казармы Защитников Песни — солдат, охраняющих Променад. Четвертая пещера, бывшая прежде храмом злого божества, превратилась в Зал Исцеления.
Пятая пещера была самой священной: Пещера Песни. Даже сквозь гул реки Квили слышала звуки пения — жрицы Эйлистри продолжали петь псалом, который не прерывался с того мига, как двадцать лет назад, в Год Арфы, был основан храм.
Когда они шли по одному из извилистых коридоров, ведущих к Пещере Песни, Квили обратилась к Рыцарю Темной Песни:
— Каватина, ты хорошо знаешь лес Веларс, не так ли?
— Моя мать родилась там, — подтвердила Каватина. — Я часто там бывала.
— Я бы хотела, чтобы ты отправилась туда.
Ноздри Каватины расширились.
— Леди Квили, если это из-за аранеи…
— Нет.
— Я понимаю, что должна была быть бдительнее. Тогда, возможно, я смогла бы заметить Селветаргтлин еще по дороге туда.
— Что сделано, то сделано. Ты славно танцевала. Поединок был выигран. Жаль только, что…
Квили не закончила фразу. Она здесь не для того, чтобы критиковать Рыцаря Темной Песни. Каватина была обучена убивать, и мысль о том, чтобы взять врага живым, даже не приходила ей в голову.
— Ты любишь охоту, — сказала Квили.
Каватина остановилась:
— Я охраняю Променад не хуже любой другой жрицы.
— Я в этом не сомневаюсь.
— И я не считаю, как кое-кто думает, будто я выше того, чтобы учить новичков.
— Я ничего подобного не говорила.
