В харчевнях Шадизара не принято было смеяться над Конаном. Закряхтели и немного отодвинулись остальные слушатели. Всем почему-то представилось, что вот сейчас откроется дверь и войдет Конан. И посмотрит на шутника бешеными глазами, в которых будут метаться синие молнии…
И как подтверждение этого с улицы раздался крик:
— Караван пришел!
И скоро в дверях действительно появилась могучая фигура Конана. Правда, синие глаза его выражали не гнев, а лишь некоторую усталость.
Через мгновение Хепат рыдал, обхватив ногу друга, и с укоризной показывал крючковатым пальцем на шутника-правдолюба. Тот в одиночестве ерзал на скамье.
— Они не верят, — плакал Хепат, — Конан, они не верят, что мы с тобой… Они смеются!..
— Что?! — грозно-насмешливо протянул гигант. — Кто-то здесь не верит?! Не верит моему пьяному другу?!
— Верим… верим… как не верить… — дружно загудела толпа, причем шутник особенно усердствовал, стараясь перекричать других.
Он надеялся, что благородный Хепат не станет больше показывать на него пальцем. И гном проявил великодушие. Он позволил усадить себя за стол и уткнул нос в кружку.
— Эй, хозяин! — прогремел Конан. — Принеси-ка моему другу мяса, он должен закусить.… Да и мне.… И побольше! И вина пару кувшинов не забудь!
Обстановка разрядилась. Правдолюб воздал хвалу богам и потихоньку убрался восвояси. Хепат ел мясо и счастливо смотрел на Конана.
— Да, друг мой, — в раздумье протянул Конан, — не зря я согласился сопровождать это караван. Они привезли не простой груз…
— А когда мы поедем откапывать горшок с алмазами? — невпопад спросил пьяный гном.
— Как деньги кончатся, так и поедем! — Конан понял, что сегодня серьезно говорить с другом невозможно и, не теряя более времени, налег на мясо.
* * *
А караван, охрану которого возглавлял Конан, действительно привез не совсем обычный груз. То есть, обычный, конечно, тоже привез — товары в бесконечных тюках, надежно притороченных к верблюдам — но главный груз, ради которого и был снаряжен караван, ради которого владелец не поскупился заплатить Конану и другим воинам хорошую цену, представлял собой маленькую шкатулку, надежно упрятанную внутри одного из тюков.
Богатый купец и, по слухам, колдун, Актион поручил Конану лично охранять эту шкатулку, точнее тот тюк, где она покоилась, и заплатил, вдобавок к основному жалованию, еще втрое.
Вполуха слушая болтовню пьяного гнома, Конан вспоминал, как один из погонщиков — слишком толстый для простого погонщика верблюдов — все время куда-то исчезавший, подмигнув и кивнув жирными щеками, спрятал шкатулку в заранее помеченный тюк, который и надлежало беречь пуще глаза. И он, Конан, честно выполнял договор — даже спал рядом с верблюдом, нагруженным драгоценной ношей.
Что получил купец Актион? Что привезли ему в шкатулке? Драгоценные камни? Возможно, но вряд ли… Скорее, чародейские амулеты, колдовские артефакты… Ладно, заплатил он щедро, остальное никого не касается. Все довольны. Каждый получил то, что хотел. Колдун — амулеты, Конан — хорошие деньги. И все же… все же… Что-то тревожило. Чувство пустоты, какая-то неудовлетворенность… Может он, Конан, помог колдуну завладеть артефактом, который принесет великие бедствия? Но ведь он просто охранял караван… Солдаты всегда найдутся.… Если тут что-то и произошло — оно произошло бы в любом случае.… И не стоит теперь себя винить!
Конан хлопнул по столу так, что подскочили успевшие опустеть кувшины.
— Клянусь Кромом! Зачем нужны деньги, если мы будем сидеть в этой дыре?!
Мигом проснувшийся Хепат подхватил мысль друга:
— Пойдем в самое лучшее заведение Шадизара! Мы… Конан… мы с тобой… — он воинственно вскочил с места и бросился к выходу.
На улице стало прохладнее. Солнце наполовину спряталось за горизонтом. Из домов и харчевен стали, кто — выходить, кто — выползать, люди. Пустынные днем, извилистее улочки постепенно оживали. Конан, придерживая шатающегося гнома, широко шагал по направлению к центру города.
— А зачем… — забормотал Хепат, — …ты пригласил еще этих троих?.. Они плетутся за нами.… Зачем?..
Незаметно оглянувшись, Конан действительно заметил позади трех вооруженных людей. Может, совпадение? А, может, купец Астион просто не любит оставлять свидетелей? Если так, то это ему дорого обойдется!
Друзья свернули в темный переулок. Солнце садилось, тени удлинялись. Скоро наступит темнота — ее они и ждут.… Действовать необходимо раньше! Конан сделал вид, что запнулся, зашатался и прислонился к стене невысокого каменного дома. Трое, отбрасывая причудливые тени, быстро приближались. Зазвенела сталь, освобождаемых из ножен клинков. Хепат вмиг протрезвел, все понял и, вытащив кинжал, встал рядом с другом.
— Спину, — процедил Конан. — Ты забыл, что должен защищать спину? И не попади под меч!
Трое молча стали полукругом. Легкие, кривые сабли были направлены на Конана. В полумраке блестели белки глаз и оскаленные зубы.
— Почему? — спокойно спросил Конан.
Рука его легла на рукоять меча, но сам меч все еще покоился в ножнах.
— Ты слишком много знаешь, — неожиданно мелодичным голосом сказал один, — а теперь и он тоже, — кривая сабля указала на Хепата.
— Актион? — спросил Конан.
— Да, мы убьем вас по его приказу, хотя нам жаль лишать жизни такого красивого воина, — голосом флейты пропел другой.
И тут Хепат, бывший трусливый гном, совершил безрассудный, но смелый поступок. Издав боевой клич, он сделал вид, что приготовился к бою, затем перехватил кинжал за лезвие и, быстро размахнувшись, бросил его в одного из воинов. Гном лишился оружия, но неожиданность возымела свое действие. Через мгновение трое странных воинов ошарашено смотрели на рукоятку кинжала, торчащую из груди одного из них. С легким стоном воин упал на колени. Двое других завизжали и бросились на гнома. Две быстрые, как жало змеи, сабли устремились к горлу Хепата. Мгновение внезапно растянулось, звуки исчезли, и гном успел подумать, что ему заложило уши. Не в силах пошевелиться, он с тоскливым ужасом наблюдал, как приближались — медленно, но неотвратимо — блестящие в темноте клинки. Так же медленно выплыл из мрака огромный меч его друга — непонятно, когда он успел вынуть его из ножен — и бесшумно отбил жалящий удар сабель. Хепат заметил, как раскололся один из клинков, на половинки, медленно вращаясь, поплыли в темноту.
И раздался звон, и время опять потекло в обычном темпе, и визжали нападающие, и еще раз мелькнул молнией меч Конана. Расширенными глазами увидел Хепат, как падает верхняя половина воина, как обнажается на миг позвоночная кость — белая и жалкая — чтобы затем исчезнуть в фонтане темной крови.
