дюжине локтей: они сосредоточились на какой-то жуткой деятельности, поглощавшей все их внимание. Мириамель попыталась сделать вдох. Может быть, они откладывают яйца, подчиняясь законам Природы. А потому не видят чужаков.
— А что там, в самом центре? — прошептал Изгримнур, которому с трудом удавалось справляться с собственным голосом. — Они вокруг чего-то собрались.
Мириамель попыталась разглядеть то, на что показал герцог, хотя ей совсем не хотелось туда смотреть. Картина напоминала самую страшную версию ада — извивавшаяся куча покрытых грязью существ, без малейшей надежды на свет, ноги бессмысленно дергаются, панцири, соприкасаясь друг с другом, громко скрипят — и не смолкавший, отвратительный гул и скрежет тел. Мириамель заморгала и заставила себя сосредоточиться. В самом центре, где активность гантов казалась совершенно невероятной, она увидела ряд бледных, испускавших свет непонятных наростов. У ближайшего наверху она заметила темное пятно, которое, казалось, шевелилось, и ей потребовалось одно мгновение, чтобы сообразить, что это человеческая голова.
— Там Тиамак! — в ужасе вскрикнула она и почувствовала, как к горлу подкатил ком. — Он застрял в чем-то совершенно кошмарном — вроде пудинга.
— Тише. — Изгримнур, который выглядел не лучше, показал Мириамель, чтобы она молчала. — Думать, — пробормотал он. — Нужно подумать.
Крошечный шарик — голова Тиамака — начал раскачиваться из стороны в сторону в студенистой массе, на глазах у изумленных Мириамель и Изгримнура рот Тиамака открылся, и он громко закричал, но вместо слов они услышали мучительное жужжание и скрежет речи гантов — нечто столь неправильное вырывалось из горла маленького вранна, что Мириамель разрыдалась.
— Что они с ним сделали? — проговорила она сквозь слезы.
Неожиданно у нее за спиной возникло какое-то движение, и ее окатил поток горячего воздуха, когда мимо промчался кто-то с факелом, и она увидела, как пламя танцует, направляясь вниз по склону, в сторону огромного скопления гантов.
— Камарис! — крикнул Изгримнур, но старик, размахивая факелом, как косой, уже начал пробиваться сквозь внешний ряд гантов.
Громкое гудение сбилось с ритма, оставив гулкое эхо. Ганты вокруг Камариса принялись пронзительно жужжать, и остальные подхватили их тревожные вопли. Высокий воин проносился между ними, точно хозяин гончих в погоне за лисицей. Возбужденные существа липли к его ногам, некоторые цеплялись за плащ и штаны, несмотря на то что он отбивался от них дубинкой.
— О, Господи, помоги мне, он не справится один, — простонал Изгримнур и, расставив руки в стороны для равновесия, начал пробираться вперед по скользкой земле. — Оставайся здесь! — крикнул он Мириамель.
— Я с тобой, — ответила она.
— Даже не думай! — заорал Изгримнур. — Оставайся здесь с факелом, тогда мы сможем найти дорогу обратно к тоннелю! Если мы лишимся света, нам конец!
Он повернулся, подняв Квалнир над головой, и бросился к ближайшим гантам. После первого удара воздух наполнился жутким глухим гулом. Изгримнур сделал несколько шагов вперед, в самую гущу мерзких тварей, и с оглушительным ревом налетел на врага.
Гудение полностью стихло, и огромное помещение наполнили пронзительные крики разозленных гантов — кошмарный хор влажных щелчков и свиста. Мириамель пыталась понять, что происходит, но Изгримнур потерял свой факел, и она видела лишь громадную тень среди массы панцирей и дергавшихся ног. Где-то ближе к центру факел Камариса все еще разрезал воздух, точно огненное знамя, которое раскачивалось из стороны в сторону по мере того, как он пробирался к тому месту, где находился пленный Тиамак.
Мириамель переполняли ужас и одновременно ярость. С какой стати она должна тут ждать, в то время как Изгримнур и Камарис подвергают свои жизни опасности? Они же ее друзья! А что, если они погибнут или ганты захватят их в плен? Тогда она останется одна и ей придется самой искать дорогу назад, убегая от жутких тварей. Глупо. Нет, она не станет так поступать, она тут не останется. А с другой стороны, что еще ей делать?
Думай, девочка, — сказала она себе, нервно подпрыгивая на месте и пытаясь увидеть, что Изгримнур все еще на ногах. — Что делать? Что?
Мириамель не могла просто стоять и ждать, чем все закончится. Это было невыносимо. Она достала из-за пояса два последних факела и зажгла их, а когда они как следует разгорелись, засунула их в мягкую землю по обе стороны от входа в тоннель, сделала глубокий вдох и поспешила по следам Изгримнура вниз по склону, чувствуя, как ноги у нее подкашиваются и дрожат так сильно, что она вот-вот упадет. На нее навалилась нереальность происходящего: неужели это она скользит вниз по предательскому склону? Мириамель чувствовала мурашки по всему телу. Никто в здравом уме не отправится добровольно в жуткую яму, заполненную гантами. Но каким-то непостижимым образом ее ноги, обутые в сапоги, продолжали двигаться.
— Изгримнур! — крикнула она. — Ты где?
Холодные, облепленные грязью хитиновые лапы цеплялись за одежду, точно ожившие ветки деревьев, со всех сторон ее окружали шипевшие существа, шишковатые головы бились о ноги, и она снова почувствовала, что желудок начал протестовать. Мириамель лягалась, точно взбесившаяся лошадь, пытаясь их отогнать. Один из гантов зацепился когтем за ее ногу и забрался на верхний край сапога; факел тут же высветил тело врага, блестевшее, словно мокрый камень. Мириамель подняла короткое копье, чуть не выронила факел, который держала в той же руке, потом, призвав всю свою силу, нанесла удар и с удовлетворением отметила, что копье вошло во что-то не слишком твердое. Когда Мириамель его вытащила, коготь отцепился от ее ноги.
Размахивать дубинкой было легче, но она не убивала тварей, после каждого удара они падали и откатывались в сторону, а через мгновение снова возвращались — царапались, цеплялись за все подряд, скрипели и верещали хуже, чем в любом самом ужасном кошмаре. Через несколько мгновений Мириамель засунула дубинку за пояс и взяла в другую руку факел, казалось, он мешал гантам подобраться к ней ближе. Затем она изо всех сил ударила одного из гантов прямо в бессмысленное лицо, на него пролилось немного горящего масла, которое прилипло. Гант завизжал, точно свисток шута, и нырнул вперед головой в мокрую грязь, однако его место тут же занял другой, забравшись на дрожавший панцирь. Армии гантов не было конца.
— Мириамель! — услышала она где-то впереди голос Изгримнура. — Это ты?
— Я здесь! — крикнула она, и ее голос сорвался почти на визг. — Ой, поспеши, скорее, ну, давай же!
— Я велел тебе остаться возле тоннеля! — заорал Изгримнур в ответ. — Камарис возвращается! Видишь его факел?
Мириамель нанесла удар по одному из существ, оказавшемуся прямо перед ней, но копье скользнуло по панцирю и не причинило ему вреда. Неожиданно в волновавшейся массе черных тел она увидела яркую
