– Интересно, откуда он здесь взялся? – задумчиво проговорил Ритул. – Зубы сточены по самые десны. Лет тридцать зверю, если не больше, – и с легким сожалением добавил: – было.
– Должно быть, подыхать сюда пришел, – предположил Зикх, которого необычное происшествие отвлекло от верблюдов с поклажей.
Ритул подошел к паланкину и, похоже, выслушав какое-то приказание, вернулся.
– Северянин, – он тронул Йонарда за рукав.
Тот зло развернулся. Насмешки по поводу «убийства безобидной старой киски» ему изрядно-таки надоели. Небось, когда лев возник на тропе и до смерти перепугал верблюдов, он никому не казался безобидным. Даже этим дюжим аланам. Но Ритул и не думал смеяться.
– Госпожа давно хотела послать весть своему будущему супругу и повелителю, – произнес он. – Теперь она благодарит богов, что не сделала этого раньше.
– Почему? – не понял Йонард, – и при чем тут я?
– Теперь она может просить мужа встретить караван с богатыми подарками для тебя, спасшего ее от этого страшного зверя. И госпожа очень хочет, чтобы вестника послал ты, из своих собственных рук.
С этими словами Ритул подал германцу белого голубя.
– Просто подбрось его вверх, посоветовал он, – голубь знает дорогу в Хорасан.
Голубь взмыл в небо и уверенно устремился на восход. Похоже, он действительно знал дорогу.
Маленькое происшествие было забыто, и караван тронулся в путь. Потом, Йонард знал это, глупый случай с издыхающим львом, неосторожно уснувшим на караванной тропе, обернется целой чередой страшных рассказов о десятках свирепых львов, растерзанных верблюдов и одном герое-победителе, получившем кошелек с золотом и поцелуй от зеленоглазой блондинки. И этим героем будет кто угодно, только не Йонард.
* * *
Ближе к вечеру, как и рассчитывал проводник, они подошли к очередному колодцу в развалинах деревни. Солнце садилось за их спинами, косые лучи скользили по остаткам глинобитных стен. Длинные тени верблюдов, лошадей и людей бежали впереди каравана, словно старались как можно скорее добраться до места, где будет вода и отдых. Пески казались розовыми и как будто светились.
Йонард подъехал первым и, разглядывая землю, нахмурился. У колодца обнаружились следы костра. Собственно, ничего удивительного в этом не было, караваны пересекали пустыню по одним и тем же путям, длинным или коротким, это уж как позволяли кошелек, опытность твоего проводника и выносливость верблюдов, но в основном «корабли пустыни» утаптывали одни и те же тропы. Случалось, они встречались посреди бескрайних песков, узнавали и передавали новости. К примеру, пару дней назад им навстречу попался «шелковый» караван аж из самого Китая, и шел он не в Эрак и даже не в Ашкелон, а еще дальше. В Дамаск или, возможно, в Константинополь. Но тот караван прошел здесь давно, и следы его сгладил ветер, да и много их было. Небось вычерпали колодец до самого дна. И уж, наверное, не один жгли костер, если ночевали. А где им еще ночевать? Те, кто оставил эти следы – крупные, но уже верблюжьих – следы неподкованных лошадиных копыт, должны были все время идти впереди их каравана, во что Йонард не верил. За семь дней пути он еще ни разу не наткнулся на следы их присутствия. Значит?.. Что это могло значить?
«Все что угодно, кроме хорошего», – решил варвар.
Аланы удвоили посты. Это было правильно. Но, после случая с «царем зверей», на аланскую охрану Йонард больше не полагался.
«Спать не буду», – подумал он, пристраивая под голову попону и укрываясь плащом. И тут же провалился в мертвый, каменный сон.
Снился ему великий город, раскинувшийся на семи холмах и отбрасывающий тень на весь подлунный мир. Казалось, он незыблем и вечен как сама земля, как каменные порталы дворцов, как безмятежно-голубое небо над ними. Но на улицах почти не видно было знатных женщин, да и сами патриции предпочитали не появляться без охраны, а в основном город кишел вооруженными до зубов мужчинами в варварской одежде, имевшими к непобедимым римским легионам более или менее близкое отношение. Город подтягивал войска из провинций, оголяя границы, потому что уже не в силах был удержать былую мощь, а лишь смутно надеялся выжить. Германцы, кельты, славяне, словом все те, кого издавна принято было именовать презрительной кличкой «варвар», шли в город с оружием и становились новой кровью в его обескровленных жилах. В те дни всем казалось, что Рим еще можно спасти.
* * *
Соблюдая предельную осторожность, одинокий всадник следовал за караваном. Словно тень, он крался за ними след в след, значительно отставая днем, так как зоркие глаза проводника то и дело озирали горизонт. Кроме того, в этом караване были и другие глаза, не менее зоркие, и быть замеченным теми глазами всадник не хотел ни в коем случае, даже ненамеренно. Иное дело теперь, ночью. Надежно скрытый от любых глаз, он нагонял караван. Не тот это был человек, чтобы упустить добычу.
Он спешился. Конь его чуял воду и рвался вперед, но всадник осадил его железной рукой и ласковым словом:
– Все тебе будет, только не сейчас. Утром. Терпи, как я терплю.
Конь, казалось, понял. Во всяком случае, он спокойно позволил хозяину положить его на бок и застыл. Всадник знал, что так конь будет лежать до тех пор, пока условный свист не поднимет его с места, и больше не беспокоясь о нем, медленно и осторожно пошел вперед. К развалинам, где расположился на ночлег караван. Темный халат позволил ему подобраться к спящим шагов на двадцать. Ближе он подойти не решился, да и незачем было. Человек остановился. Прислушался. И тихо, протяжно взвыл, подражая голосу далекого волка. Ничто не отозвалось в ночи на этот тоскливый призыв. Но человек знал, что его услышали. Прошло не так уж много времени. Тот, кто следил за караваном, еще не успел потерять терпение, когда прямо перед глазами его из темноты возникла плечистая фигура. Он отпрянул, ладонь метнулась к поясу, но замерла наполдороге, услышав тихое:
– Все в порядке. Это я, Ритул.
– Вовремя ты подал голос, – так же тихо отозвался одинокий путник, – еще мгновение, и я бы утыкал тебя острыми железками, как ежа.
– Пока все в порядке. Устроили ночлег. Завтра, с восходом, двинемся дальше.
– Отлично, дружище, – ответил тот, – а как варвар?
– Хвала богам, пока ничего не заметил, – ответил Ритул. – Он смотрит вперед, а не назад. Но тебе стоит поостеречься. В караване человек Ардашира, а у них, как известно, глаза вокруг головы.
– Я знаю, – путник кивнул, но в чернильной темноте движение его головы осталось незамеченным, – в караване даже ДВА человека Ардашира.
– Два?! – по-настоящему удивился Ритул. – Я не знал этого. В самом деле.
– Верю. Кто может сказать, что знает ВСЕХ людей Ардашира? И кто может сказать, скольких из них привлекает та же добыча. У нашего общего знакомого развелось немало друзей-доброжелателей. Сейчас в Иране не стоит быть выходцем из Рима. Слишком коротка дорога от Рима до Константинополя и слишком долгая память у наших любезных соотечественников. Проклятье! Варвар мне нужен. Он силен и смел, и только он способен помочь, если захочет.
