— Он — искуситель, — мрачно сказал граф Оргайл. — Умный, расчетливый искуситель, обладающий исключительными возможностями. Между прочим, я мог бы стать королем Аквилонии вместо… Вместо Вашего Величества.
— Это как так? — усмехнулся Конан.
— Что больше всего привлекает людей? — задал Руфус философский вопрос. — Власть и золото, дающее власть. Если у тебя достаточно золота, можно купить весь мир. Ну, хорошо, почти весь… А золотом Он располагает в избытке. Как-то раз Он пришел ко мне под личиной человека, которого я раньше искренне ненавидел — канцлера Редрика, правившего при Нумедидесе. Именно Редрик был виновен в крушении всей моей жизни, сам меня допрашивал… Не хочу об этом вспоминать. Призрак предложил: Руфус, забирай золото, я же сделаю так, чтобы на Вадхейм пришел корабль, который отвезет тебя домой. Пообещал, что команда мне подчинится, но не сказал, как это сделает… Вернувшись и использовав сокровища я смогу отомстить всем обидчикам, естественно с помощью моего таинственного знакомца. Смогу вернуть себе доброе имя, взойти на сияющие вершины, отобрать у Нумедидеса корону. А Он будет помогать мне совершенно безвозмездно, лишь ради восстановления справедливости. Каково?
— И ты отказался? — вздернул брови Конан.
— Разумеется. Я не верю в абсолютное бескорыстие людей, а уж верить в бескорыстие существ, к роду человеческому не относящихся просто смешно… Прецеденты известны — почитайте легенды и узнайте, чем обычно заканчиваются договоры между людьми и Высшими Созданиями. Однако, Он играл на самых сильных чувствах — на моей ненависти и желании увидеть торжество правды, которую попрали Редрик и присные канцлера.
— Понятно, — кивнул король. — А сам клад ты видел?
— Да, Он показал мне сокровища. В той самой Долине Дымов.
— Много?
— Уж простите, государь, не считал… Хотя, на первый взгляд золота и камней там достаточно для того, чтобы купить какую-нибудь великую державу наподобие Немедии, Зингары или Аквилонии со всеми потрохами. Признаться, я тогда подумал, что оказался в волшебной сказке — зрелище невероятное!
— Но в чем же «опасность»? — не выдержал Геберих. — Если хранитель клада сам отдает тебе сокровища, да еще и предлагает свою помощь в благородном деле отмщения неправедным людям?.. Я бы согласился, клянусь молотом Доннара!
— Поставим вопрос иначе, — вмешался Тотлант. — Для чего древнему и могучему существу помогать какому-то ссыльному государственному преступнику, пусть и неправедно осужденному? Не верится мне, что на острове поселилась разочаровавшаяся в человечестве богиня справедливости! Он просто хотел вырваться с Вадхейма, вернуться в открытый мир! Тут и попомнишь рассказ маркграфа Ройла о Духе Разрушения, который жаждет отомстить человечеству за гибель истинного хозяина клада!
— И Ему нужен человек, обладающий властью и влиянием, — угрюмо дополнил Хальк, — чтобы древнее проклятие оказалось наивозможно действенным, способным принести как можно более страшные бедствия. Узнав, что Руфус появился на острове, Нечто ухватилось за соломинку — как-никак граф Оргайл был связан с одним из самых могучих государств мира. А когда Руфус отказался, преодолел искушение, дух клада начал действовать по-другому — проник в Аквилонию и начал подспудно подталкивать нас к поискам… Руфус, ты много рассказывал этому призраку об Аквилонии, Тарантии?
— Но я не знал, что Он будет использовать эти сведения в своих целях! — воскликнул граф.
— Думал, ему просто интересно, как сейчас живут люди…
— Он, извольте видеть, «думал», — варвар стукнул кулаком по колену. — Итак, делаем выводы: у клада Тразариха есть весьма странный Хранитель. Кто он и что он такое — мы не представляем. Расплывчатое слово «проклятие» ничего не объясняет. Задам вопрос всем присутствующим: у кого-нибудь есть соображения, как можно забрать клад и одновременно навсегда избавиться от его стража?
— Никак, — сразу ответил граф Оргайл. — Сокровища и призрак неразделимы.
— Это мы еще посмотрим, — чуть угрожающе сказал Конан. — Все, хватит без толку чесать языками! Завтра будет трудный день.
— Вы, месьоры, спрашивали, в чем опасность? — громко вопросил Руфус. — Отвечу напрямик: опасность в том, что один из вас поддастся искушению…
По-моему, на эти слова Руфуса обратили внимание только Хальк, Тотлант и я сам. Прочие наши соратники были варварами, а значит, руководствовались безоговорочным практицизмом — если кладом владеет враг, врага надо убить, а сокровища отобрать.
Боюсь, Конан и варварские вожди крупно ошибаются, и мы за эту ошибку поплатимся.
Возвращаясь в дом, я снова взглянул на отдаленные горы. Сияние почти исчезло, но я всем нутром чувствовал, как Нечто наблюдает за нами. Пристально и бесстрастно.
Утро началось с деловитой суматохи. Хререк выполнил свое обещание — ни свет, ни заря оба дракона конуга покинули Одальф фьорд. Нордхеймский вождь взял с собой большую часть дружины и запас продовольствия, сказав Конану, что вернется приблизительно через пять ночей, если, конечно, не случится ничего неожиданного. Под «неожиданностями» подразумевалась стычка с нашими возможными соперниками, которые могли пристать к берегам Вадхейма в другом месте.
Ведьма Алафрида, проснувшаяся раньше всех, одарила Хререка полудесятком своих оберегов в виде молоточков Доннара и грубовато выплавленных из серебра лошадок, дала какое-то напутствие и явилась обратно в дом, где вся компания кладоискателей изволила завтракать.
— Значит, собираешься пойти к Нидхоггу и забрать его сокровища? — напрямик спросила старуха у Конана.
Король едва не подавился.
— К кому? — откашлявшись, переспросил киммериец. — Как ты сказала, почтенная?
— Надо же, вроде бы родился на Полуночи, а древние висы о сотворении мира не знает! — с высокомерным сарказмом проскрипела Алафрида. Столь ироничные речи можно услышать только от очень старых людей, полагающих всех остальных неразумными детишками. — Неужто не знаешь, кто грызет корни Мирового Древа, кое есть стержень, удерживающий мир в равновесии?.. Впрочем, это не мое дело. Хочется — иди. Только не принеси проклятие в мой дом.
Больше ничего путного от ведьмы добиться не удалось — Алафрида замкнулась и не отвечала на вопросы, а потом просто ушла в лес.
— Хозяйка хоть и слепа, но все окрестности знает наизусть, — сказал граф Оргайл, когда Хальк забеспокоился — господин советник боялся, что старица заблудится, упадет в яму или на нее нападут дикие звери. — У Алафриды свое, особенное зрение, она научилась видеть мир через совокупность звуков, запахов, ощущений. Я вначале тоже боялся оставлять ее одну и надолго уходить из Одаля, но потом уяснил — Алафрида не пропадет. А насчет диких животных?.. Поверьте, барон, любой зверь в этих лесах Алафриде не опасен.
