Дэну вдруг захотелось подойти к ней, коснуться ее руки. Вновь ощутить запах золотистых волос. «Брось, не твое это дело, Дэн». Он заметил, что Тирс внимательно наблюдает за ним. Двойственное чувство овладело унритом: он не хотел ненавидеть этих людей, но не сомневался, что рано или поздно ему придется научиться убивать.
3
Остаток пути к Трем Братьям прошел без приключений.
Дэн издали приметил огромные, в несколько десятков минов столбы и указал на них Ирду:
— Они.
— Почему ты называешь их Братьями?
— Если бы я знал… — пожал плечами унрит. — Зато хорошее место для ночлега.
«Капюшон» с сомнением взглянул на парящий высоко в небе Таир. До вечера было далеко.
— Мы могли бы пройти не менее трех лонг, — сказал он.
— Дальше дорога пойдет в гору. Надо отдохнуть, — Дэн и сам не мог объяснить, почему настаивает на остановке. Ни один унрит не проходил мимо Братьев.
— Говорят, они предсказывают судьбу.
— Вот как! — Губы Ирда растянулись в язвительной усмешке. — Что ж…
Через пару минт отряд валялся в траве.
— Если бы мне дали арбалет, я бы настрелял, — бормотал, устраиваясь поудобнее, Дэн, — на ужин и…
…Высоко над Тремя Братьями поблескивала серебристая Мона. Около одного из столбов еще тлели угли догорающего костра. Три огромные, и в самом деле смутно напоминающие человеческие фигуры, тени вонзались в россыпи звезд. Хитро подмигивал путникам Кумармаир. Мерцал в разрывах облаков Маон. В желудке пренеприятно урчало. «Вот так поспал!» Дэн поежился — ночная прохлада давала о себе знать. Вокруг было тихо. Похоже, все спали, так что любой забредший с гор магрут мог запросто… «Дурачье!» — выругался про себя унрит. Он с наслаждением потянулся. Ему пришло в голову, что другого такого случая бежать не будет. Если повезет, к полудню он доберется до Унры. Два-три глотка харуты, и происшедшее покажется страшным сном. Дэн тронул разбитый Ирдом подбородок. Какой там сон! И кошелек с деньгами он бросил зря. Глупо! С самого начала все складывалось как нельзя глупо. Этот голос. Девушка. «Красивая», — прибавил почему-то унрит. Теперь она молчит. Почему? Потому что ей не о чем говорить? Вряд ли. Скорее уж ей приказали молчать. На душе потеплело. Она лишь орудие в их руках, и не более того. Унрит шумно вздохнул. Но тогда, как только «капюшоны» достигнут неведомой цели, ее ждет та же участь.
Что и его, Дэна.
Они обречены.
«Она», — поправился Дэн. Очень просто. Он сейчас тихо встанет, скользнет мимо спящих человеческих тел. А что? Уж не страшнее, чем мимо спящих магри. Нырнет в серебристую мглу. «Ненавижу», — подумал Дэн. Дорогу он найдет и с закрытыми глазами. Догнать его не догонят. А тагов нетрудно сбить со следа. Это тебе не хиссуны. «Как просто», — сказал себе унрит. В Магре же, где едва ли не в каждом камне таится невидимая смерть, он будет привязан к Ирду с его… «как он сказал?» — попытался вспомнить Дэн.
«Источник питания. Точно. Знать бы еще, что это такое. Наверняка штуковина из Магра. Да. Интересно, как она выглядит — глядишь, можно будет обойтись и без Ирда». «О чем ты, Дэн? — встрепенулся унрит. — Ты что же, не собираешься бежать?» «Из-за нее», — сказал бы все знающий Бигги. «А стоит ли? Она красива — с ней ничего не случится…» «Это в Магрето?» — ухмыльнулся бы Малыш. «А может, они говорят правду?» «Это ты о чем?» «О деньгах. Они хорошо заплатят…» «Ты же и сам этому не веришь, Дэн».
Да, Дэн этому не верил.
«Значит — бежать. Хорошо бы еще завладеть арбалетом».
Унрит тихо встал, сам еще толком не зная, то ли он собрался бежать, то ли подойти погреться у тлеющего в ночи костра. Медлить, впрочем, было ни к чему. Возле одного из почти сливающихся с травой тел блеснула (так показалось Дэну) рукоять меча. «Ну же», — подталкивал себя унрит. И стоял, не в силах пошевелиться. Тихий окрик Ирда принес невероятное облегчение.
— Ты куда собрался, Дэн?
Все. Поздно.
— Я… — пробормотал унрит.
— Только не говори мне, Светлейший, что идешь по нужде. Я все равно этому не поверю.
«Ну и не надо», — подумал унрит.
— Ты не убежишь, Дэн, — сказал Ирд. — От себя, — он встал, но унрит различал лишь еще одну бледную тень на фоне бесконечно далекого неба. — Ну так как — тебе уже предсказали судьбу?
«О чем это он?»
— Холодно, — сказал унрит.
— И то верно. Эй, Тирс!
— Да, кохар, — откликнулись из темноты.
— Разведи костер.
— Будет сделано, кохар.
— Сейчас согреешься, — сказал Ирд. — Между прочим, я хороший предсказатель, Дэн. На кайфи и по руке. Могу по звездам. Хочешь?
— Нет.
— Зато я хочу. Ты умрешь. И ты это знаешь лучше меня. Знаешь ведь? Ну и не отвечай. Оттого и бежишь. Струсил? Ага! Всего аж перекосило. Нет, ты не трус, Дэн. Но и не дурак. Верно? Значит, на что-то надеешься… На что?
Ирд подошел к затухающему костру.
— Не обращай внимания. Я люблю, знаешь ли, пошутить, — он громко расхохотался.
Потревоженные таги глухо заворчали во сне.
— Смотри-ка, недовольны! — Ирд плеснул в кострище какую-то жидкость, и длинные языки пламени преданно лизнули его руку.
— Кохар…
Подошедший «капюшон» бросил в огонь несколько толстых веток. Огонь с благодарностью принял угощенье. Закачались в траве величественные тени Братьев.
— Послушные, не то что ты, — сказал Ирд.
— Кто?
От едкого дыма слезились глаза. Фигура сидящего напротив Ирда двоилась. Так же, как и смысл его слов.
— Я не боюсь смерти, — сказал Дэн. — Каждый из нас может умереть.
— А я боюсь. С детства. — В голосе Ирда скользнули печальные нотки. — Иногда мне кажется, что она пришла, а меня нет. Понимаешь, нет! Нигде нет! Заглянет под кровать — нет. В кабаке нет. Ну и…
— Так куда ж мы все-таки идем? — перебил его унрит.
— За ней, Дэн, за ней.
— ?!
— Шутка. Ха-ха, — глаза Ирда вовсе не смеялись. Они были как никогда холодны. — По-моему, ты хочешь есть.
Унрит кивнул.
— Видишь, я даже забочусь о тебе, — усмехнулся «капюшон». — Тирс!
— Да, Кохар, — вынырнуло из темноты изуродованное шрамами лицо.
— Ты плохо служишь мне, Тирс. Светлорожденный голоден. Почему?
— Он спал.
— Надо было разбудить.
— Да, Кохар.
Дэну сунули холодную лепешку. Он поморщился:
— Лепешками сыт не будешь. Здесь полно живности. Можно настрелять…
— Ешь, — прервал его Ирд. — Успеется. Ты говорил о двух тропах. Какая из них ведет к Куполу?
— Купол?
— Я бы сказал перевернутая чаша. Она черна, как ночь. Правда, кое-где уже основательно засыпана землей. Так что не сразу поймешь…
