– Ошибаетесь, Кира Дмитриевна! – поручик положил ей руку на плечо и со значением сжал его крепкими пальцами, не больно, скорее многообещающе. – Сосредоточьтесь, баронесса, будьте любезны! Вы замужем за бароном Багге-аф-Боо… – Поклон в сторону унылого старикашки с плешивой головой и огромным красным носом. – Уже… – Поручик взглянул на часы и кивнул в знак того, что правильно рассчитал время. – Вы, Кира Дмитриевна, замужем уже почти два часа. Пора и честь знать! Соглашайтесь на развод, капитан, и подписывайте соглашение. Титул, к слову, остается за вами.
«Баронесса? Багге-аф-Боо?»
Что-то ворохнулось в памяти, что-то такое, но…
– Что?! – до Киры вдруг дошло, что она и в самом деле сидит перед городским головой Брунфло, имеющим право, согласно общепринятым законам автономии, не только регистрировать, но и расторгать гражданские браки. – Я что?..
– Вы уже два часа, как имеете титул, мадам. Но замужем вам, должно быть, успело надоесть, – вежливо разъяснил ситуацию бургомистр. – Оттого и решили развестись, не правда ли? Ваш супруг, к слову, тоже не возражает. Говорит, развод так развод!
– Уверены? – усомнилась Кира, пытавшаяся прочувствовать всю прелесть момента, ведь замужем, на самом деле, она оказалась впервые. Да и титула никогда в жизни не имела. Кто бы его ей дал?
– Вполне, – подтвердил городской голова. – Подписывайте, баронесса, и покончим с этим делом!
– Хорошо, – согласилась тогда Кира, наскоро прикинув все «рro et contra» [31], - где подписать?
– Вот здесь, баронесса! – наклонился к ней через стол городской голова. – Здесь и еще, будьте так любезны, здесь!
Он был очевидным образом пьян, но держался молодцом. Даже смог встать на ноги и указать недрогнувшим пальцем, где Кира должна оставить свою подпись.
– Det är bra! – воскликнул он, едва Кира оторвала перо от бумаги. – Underbart! Stor!
– В каком смысле великолепно? – смутилась Кира, понимавшая шведский, как говорится, с пятого на десятое.
– Во всех! – рассмеялся Львов, подхватывая ее со стула и увлекая прочь из помещения ратуши. – Дело сделано, Кира Дмитриевна, идемте! Нам следует поспешить.
– Куда? Зачем? – попыталась остановить его Кира, ведь ей необходимо было отдышаться, перекурить на ветерке и обдумать наконец на холодную голову, что означает весь этот пьяный фарс.
Но куда там! Львов, проявлявший нынче недюжинные таланты в искусстве кружить девушкам голову и творить различного рода безобразия, не оставил ей ни единого шанса. Так что очнулась она лишь в салоне «Ермака» с закуренной папиросой в пальцах одной руки и откупоренной бутылкой бренди – в другой. На приборной панели перед ней лежал конверт плотной желтоватой бумаги, украшенный печатями и витиеватыми надписями на трех языках.
«Ох, ты ж!»
– Вы что творите, поручик? – спросила она, возвращаясь к реальности. – Что за бред?!
– Я пишу сказку, – усмехнулся в ответ Львов и выжал сцепление. – Только не словами, а поступками. Впрочем, словами я тоже не бросаюсь. Я от природы, Кира Дмитриевна, творческий человек. Я обещал вам сказку? Получите и распишитесь!
– Какую, на хрен, сказку?! – иногда Кире удавалось сыграть фурию. Особенно хорошо она вживалась в этот образ в бою, но сейчас ее явно посетила муза высокого драматического искусства. Впрочем, ее спутник тоже ведь не пешком по земле ходит.
– Разве не помните? – совершенно спокойно ответил Львов, заглядывая ей в глаза. – Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
– Да, да! – кивнула Кира, успокаиваясь. – Преодолеть пространство и простор… Помню. Как тут забудешь. Такое не забывается.
– Так все-таки, что это было? – спросила через мгновение.
– Преображение Золушки.
– Извольте уточнить! – потребовала Кира.
– Извольте! – улыбнулся Львов и достал откуда-то из-под сиденья початую бутылку.
– Ваше здоровье! – отсалютовал он бутылкой, затем вырвал зубами пробку, выплюнул ее в открытое окно автомобиля и приложился к горлышку, не прекращая, впрочем, гнать внедорожник вперед по пустынному в этот час унылому сельскому шоссе.
«Хорош! – признала Кира, в свою очередь поднося к губам бутылку. – И куда девалась ваша хваленая сдержанность, поручик? А ваша скромность, госпожа штабс-капитан?»
– Итак? – напомнила она, немного отдышавшись.
– Кто ходил на бал к королю? – вопросом на вопрос ответил Львов.
– Золушка!
– Никак нет! – возразил поручик.
– А кто тогда? – поддалась на провокацию Кира.
– На бал к королю пришла не Золушка, а принцесса! – попробовал объяснить возникшую коллизию Львов.
– Но принцесса это же и есть Золушка! – возразила Кира, закуривая очередную папиросу.
– Вы же Гегеля читали, – осуждающе посмотрел на нее Львов, – должны знать, что такое диалектика!
– А она-то тут при чем? – совершенно растерялась Кира, Гегеля действительно читавшая, но в нынешнем своем состоянии совершенно неспособная вспомнить, о чем писал этот немец.
– А при том, Кира Дмитриевна, – подмигнул ей Львов, – что Золушка потому и обратилась в принцессу, что принцесса могла войти в королевский дворец, а Золушка – нет! Так уж устроен этот мир.
– А я? – спросила тогда Кира, начиная прозревать.
Похоже, шутка поручику удалась на славу.
– Если вы про госпожу Амелину, – хмыкнул довольный вопросом Львов, – то у нее, уж извините, шансов нет. Ну, только если получите, Кира Дмитриевна, следующее звание и с ним личное дворянство, да и то…
С личным дворянством к королю? Простите, но не верится.
– А если я баронесса Багге-аф-Боо?
– Вполне! – подтвердил ее догадку Львов. – Я же обещал вам найти подходящего крыса в форейторы, ведь так?
– Да, но… – попыталась собрать свои мысли Кира. – Очень уж похоже на подлог. Да и перед стариком неудобно…
– За старика не переживайте! – пришел ей на помощь Львов. – Филипп – старый алкоголик. Немного самогонки и некоторая сумма в качестве отступных, и крыс наш с потрохами.
– Но это…
– Это что?
– Это не этично, я думаю.
– Не слышу в вашем голосе уверенности! – возразил поручик и снова приник к бутылке.
«Вот же черт! – в смятении думала Кира. – Сделали баронессой, даже глазом моргнуть не успела… Тем более протрезветь! Если он так же в постель затаскивает, то, считай, сама пришла!»
– Куда мы едем? – спросила, чтобы только не молчать.
– Сейчас мы едем к фее.
– К кому, простите? – переспросила Кира.
– К фее. А точнее, к Марии Антоновне Дуглас.
– Вы имеете в виду графиню Дуглас? – вспомнила Кира вдруг, где слышала эту фамилию.
У покойного генерала Дугласа, командовавшего авиацией империи в годы ее ученичества, должна была, верно, остаться жена, превратившаяся нынче во вдову генерала.
– Знакомы? – удивленно глянул на нее Львов.
– Нет, разумеется, – помотала Кира головой.
– Ну, значит, познакомитесь! Осталось недолго…
* * *
Графиня Дуглас жила в замке на берегу озера, притаившегося среди скал и лесов.
– Семнадцатый век! – объяснил Львов, перехватив недоуменный взгляд Киры. – Серьезно.
Ей и в голову не приходило, что кто-нибудь, тем более вдова генерала Дугласа, может жить в таком странном месте.
Холодные воды озера – дрожь пробирала от одного взгляда на них, – скалистый мыс, серые прямоугольные башни, отвесные стены, монотонность которых нарушалась лишь пятнами лишайника, бурая черепица крутых крыш.
«Хорошее местечко, чтобы встретить старость…»
– Природная аристократия империи имеет тенденцию сходить с ума самым причудливым образом, – прокомментировал ситуацию Львов.
– А каким образом сходите с ума вы? – Кира засмотрелась на мужчину, чего раньше за ней не водилось. Но факт – смотрела и определенно знала, отчего так, как знала и то, что ни о чем из того, что собирается сделать, никогда не пожалеет.
– Узнаете, – он обернулся, представив Кире вместо профиля анфас, посмотрел в глаза, улыбнулся. – Обещаю, в конце путешествия вы все узнаете, баронесса. Но всему свой черед!
