– Ты указал правильную дорогу? Аснерд ответил тоже со смешком:
– Была у меня мысля послать на другой конец города. Там есть один… кузнец хороший, но одну подкову кует по две недели. Да нет, я не этого разряженного петуха пожалел! Посмотри на своего младшего братца, на нем лица нет.
Придон поспешно отвернулся. Он знал, что выглядит жалко, не по-мужски. Холодная вода в этом бассейне уже нагрелась от их раскаленных тел, и, хотя фонтанные струи поливают их без перерыва, все равно на плечах не голова, а котел в огне, мысли носятся, как муравьи по горячему песку.
Вяземайт исчез, словно в воду канул. Придон не находил себе места, а в боку коня едва не протер дыру, тот уже дергался, пытался выпрыгнуть из бассейна. Наконец Придон вообразил, что волхв уговорил кузнеца сперва сковать для его любимца какие-то особые гвозди.
Свей ярился, солнце опускалось к городской стене, но он и его солдаты все еще находились на залитой солнцем части площади. Скилл подмигнул Придону, мол, Вяземайт может вообще-то договориться сперва с купцами о закупке железной руды, чтобы выплавить железо, из которого скуют гвозди, а то и вовсе пошлет людей копать эту руду…
…Но Вяземайт появился на площади довольно быстро. Конь шел за ним как пес, угрюмо поглядывал на куявов, грозно щерил огромные зубы, не по-лошажьи острые, с длинными клыками.
– Все в порядке!.. – крикнул он весело. – Это не трещина. Так просто, почудилось! Скилл поинтересовался:
– А чего ж там торчал так долго?
– Да он столько всего знает, – объяснил Вяземайт. – Как начал рассказывать про способы ковки мечей!.. А потом, понятно, про баб. Он всех свободных в этом квартале знает, а здесь нравы попроще, чем у нас. Дикари, понятно…
Скилл покосился на Свея. Несмотря на солнцепек, начальник стражи из багрового стал смертельно бледным, задыхается, будто на горле сильные артанские пальцы.
– Ладно, – решил Скилл, – потом все перескажешь. В самом деле пора ехать! Подготовьте сбрую, чтоб не стыдно во дворец въехать, и – по коням.
Но сбрую чистили, смазывали маслом, полировали еще долго, старательно, так что солдаты за спиной Свея едва не валились с ног. Тот все же не выдержал, прорычал:
– Что за варварские шуточки?.. Вам было сказано ехать! Вам и надо ехать!
Придон дернулся, разрываясь надвое: и прав этот щеголь, надо ехать, даже не просто ехать, а бежать, лететь, мчаться, но и за такой тон надо убивать на месте гада.
Скилл на этот раз посмотрел на командира стражи довольно надменно, поинтересовался:
– Ты ведь не простолюдин, верно?
– Я старший сын бера Эрмана! – заявил Свей гордо. – Наследник его земель и владений!
– Вот и хорошо, – сказал Скилл зловеще, – а то мне негоже скрещивать оружие с простолюдином… Я – сын тцара Артании, снисхожу до поединка с тобой. Ты разговариваешь с нами непочтительно, грубишь… Похоже, ты очень хочешь скрестить со мной оружие, верно?
Никогда Придон не видел, чтобы мужчина мог так быстро и смертельно поменять цвет лица. Только что лицо начальника стражи было бледным, словно отхлынула вся кровь, но вдруг исхудало до желтизны покойника, кровь ушла неведомо куда, он весь стал меньше ростом, съежился, а с синих губ сорвалось:
– Я при исполнении… Меня послали… Меня поторопили…
Скилл критически оглядел его с головы до ног. Сам сын артанского тцара был огромен, неожиданно свиреп, от всего мускулистого тела вдруг повеяло быстрой и неумолимой смертью. Придон с уважением и любовью смотрел на старшего брата, который умеет меняться так сразу.
– Жаль, – наконец процедил Скилл, – ну да ладно, петушок. Если тебе, петушок, вдруг покажется, что мы как-то тебя обидели, то ты, петушишка, скажи сразу же!.. Понял, ворона? Я в любое время готов. Хоть прямо здесь, хоть на площади.
Свей краснел, бледнел, кадык его дергался, каждое слово било как стрела, за спиной десяток солдат, все слышат, сволочи, но он не тупой артанин, чтобы броситься в драку: лучше быть живым петушком, чем сраженным волком, ибо что волк против льва?
По дороге Свей попробовал артан окружить солдатами, но Скилл усмотрел намек: ах, под арестом? – разъярился, ухватился за топор. Свей поспешно увел компактную группу далеко вперед, а шестеро героев ехали неспешно, поглядывая по сторонам, Аснерд весело заговаривал со всеми молодыми и немолодыми женщинами, что выглядывали из окон. Ему трижды бросили цветы, в последний раз – вместе с горшком, Придон успел заметить мужскую руку бросавшего.
Дома расступились, открылся залив, а слева блистал, как огромная глыба льда, сказочный дворец. Багровое солнце после затененных улиц сумело напоследок ударить в глаза с силой полуденного. Но ветерок со стороны моря, воздух свеж, чист, прохладен, чувствуется холод огромных масс воды.
В тени последнего в ряду дома ожидали роскошные носилки. Полуголые носильщики застыли неподвижные, как каменные столбы. При виде обнаженных до поясов мускулистых артан зябко передернули плечами.
Конские копыта стучали по плитам глухо, как стучит кость по камню, но за шелковыми занавесками явно услышали, из глубины носилок раздался стон. Занавеска колыхнулась, показалась пухлая белая рука.
Черево высунул голову, глаза болезненно мигали, как у старой больной совы, которую вытащили на яркий свет.
– Приветствую героев из страны героев! – сказал он слабым голосом. – Простите, что не вылезаю, чтобы приветствовать, но после вчерашнего приема посла из Славии…
Лицо его в самом деле было опухшее, помятое, глаза совсем заплыли, а под глазом виднелся явно закрашенный кровоподтек.
Артане без спешки, сохраняя достоинство, приблизились к носилкам. Спешно можно только к водопою, но не к человеку. Тем более куяву. На опухшее лицо дворцового вельможи посматривали с брезгливой жалостью.
– Это уважительная причина, – ответил Скилл за всех. – Ты хотел нас видеть, мы пришли. Ты хочешь нам что-то сказать, мы тебя слушаем.
Придон задержал дыхание. Черево слабо шевельнул белой рукой.
– Ох, моя голова… Дрова на ней кололи, что ли?.. Я договорился о приеме. Не о вашем, понятно. Тцар меня примет, понятно?
Придон ахнул, Скилл предостерегающе сжал младшему брату плечо.
– Но мы идем с тобой? – спросил он полуутвердительно.
– Точно, – ответил Черево, – вы ж мои гости… черти б вас побрали! Когда куява зовут в гости, он приходит один и вовремя. Когда в гости зовут артанина, он приходит на сутки позже, да еще не один, а с оравой приятелей. Вот мы и явимся… по-артански.
Вяземайт спросил с сомнением:
– К тцару?
– Но вы же артане? – спросил Черево. – Вы ж не понимаете разницы.
– Не понимаем, – согласился Скилл. – Поехали?
