Единственным признаком жизни были блики солнца на стенах крепости и кружащийся в небе ворон, что снижался и вновь поднимался, по-видимому, в поисках добычи. Пора было опять седлать коня, но темп можно было бы и снизить.
Приближался уже противоположный конец котловины, как вдруг откуда-то сверху донесся громкий хриплый крик. Подняв голову, Конан увидел над собой черную птицу. Ворон размахивал крыльями и неустанно каркал, и явно следовал за человеком, будя тишину раннего утра резкими криками.
Так шли минуты. Конан начал скрежетать зубами, чувствуя, что отдал бы половину своего королевства тому, кто избавил бы его от этой черной твари.
— А, дьявол! — рычал он в бессильном гневе, грозя в небеса панцирным кулаком. — Чего ты от меня хочешь? Зачем преследуешь? Исчезни и лети клевать зерно на крестьянские поля!
Он уже спускался с первой горной гряды, когда ему показалось, что он слышит у себя за спиной эхо птичьих криков. Обернувшись в седле, он разглядел в далекой бледной дымке неба еще одну черную точку, а за ней — блеск полуденного солнца на стали. Это могло означать только одно: вооруженную погоню. И они шли не по широкой дороге, оставшейся далеко за линией горизонта. Они двигались по его следу.
Лицо его побледнело, когда он вновь увидел парящего над собой ворона.
— Так значит, это не прихоть безмозглой скотины, — процедил он. — Всадники не могут меня видеть, но я как на ладони у этого летучего шпиона, а он, в свою очередь, у других птиц. Он следит за мной, они следят за ним и показывают путь их хозяевам. Это лишь хорошо вышколенные слуги, или… А может, их послал за мной Ксальтотун?
В ответ ему раздался отрывистый крик, похожий на хриплый смех.
Не обращая больше внимания на черного ворона, Конан продолжил путь. Он не мог гнать своего коня слишком быстро — необходимо было беречь силы для дальнейшего. И хотя пока он значительно опережал преследователей, расстояние между ними скоро стало неумолимо сокращаться. Их кони не были такими уставшими.
Если бы не дьявольская птица, кружащаяся сверху, он бы легко мог сбить погоню со следа, но теперь надежд на это не оставалось. Скрытые от него неровностями склона, они продолжали идти точно за ним, ведомые своими пернатыми проводниками, — черными точками, несомненно порожденными адским пеклом. Камни, которые он швырял в них с проклятиями на устах, миновали цель, или попадали в птиц, но не причиняли им никакого вреда, хотя в юности он сбивал на лету сокола.
Конь сильно устал, и Конан стал задумываться о безнадежности своего положения, чувствуя за всем происходящим безжалостную руку судьбы. Ему не удастся уйти. Он сейчас в той же ситуации, как и тогда, когда сидел в подвалах Бельверуса. Но сдаваться было не в его правилах. И если развязка близка, он постарается взять себе в спутники в последнее путешествие нескольких человек преследователей. Теперь предстояло найти подходящее место, где можно было бы дать последний бой.
Неожиданно где-то впереди раздались громкие голоса — человеческие или похожие на них. Мгновением позже король Аквилонии раздвинул ветки кустарника и понял причину криков. Посреди небольшой поляны четверо солдат в немедийском вооружении затягивали веревочную петлю на шее худенькой старушки в простом одеянии. Лежавшая неподалеку вязанка хвороста указывала на то, чем занималась женщина, когда на нее напали мародеры.
Молча глядя на негодяев, волокущих свою жертву к дереву, низкие и разлапистые ветви которого теперь, вероятно, должны были послужить виселицей, Конан почувствовал, как к горлу его подкатывает комок ненависти. Он стоял на своей земле, — граница осталась позади уже час назад, — и наблюдал за убийством одной из его подданных. Отбиваясь и лягаясь с удивительной силой и энергией, старушка вновь подняла голову и пронзительно закричала. Словно вторя ей, сверху раздался крик проклятого ворона. Солдаты издевательски захохотали, и один из них ударил женщину по губам.
Соскочив с усталого коня, Конан быстро спустился со скалы по уступам и прыгнул в траву, громко лязгнув железом. Четверо обернулись на звук, необычайно проворно доставая мечи, и с удивлением уставились на панцирную фигуру, стоящую перед ними с мечом в руках.
Конан хрипло рассмеялся — глаза его стали холодны, как лед.
— Псы! — произнес он с отвращением. — С каких это пор немедийские шакалы взяли на себя роль палачей и вешают моих подданных по своему усмотрению? Возьмите уж тогда сначала голову их короля! Я к вашим услугам! Солдаты напряженно продолжали смотреть, как он приближается.
— Кто этот шутник? — произнес бородатый воин. — На нем немедийские доспехи, но говорит он с аквилонским акцентом!
— А разве это важно? — ответил ему другой. — Зарубим его, а потом уж и повесим старую ведьму.
И с этими словами все они бросились на Конана, поднимая мечи. Первый из них опустить его не успел — клинок Конана с быстротой молнии обрушился на него сверху, развалив шлем вместе с головой. Несчастный упал, но остальным это впрок не пошло. Высунув, словно волки, языки, они напали на одинокую фигуру в серых латах, и крик черного ворона утонул в звоне стали.
Король Конан не кричал— с презрительной усмешкой он размахивал двуручным мечом направо и налево. При всем своем огромном росте он был изворотлив, как кошка — в непрестанном движении он представлял собой цель такую трудноуязвимую, что удары клинков противника всякий раз приходились в пустоту. Но зато, когда он бил сам, меч его опускался со страшной силой. Трое врагов уже лежали на земле в лужах крови, а четвертый, из полдюжины ран которого стекала кровь, заливая лицо и грудь, хаотично отбивал удары. И в этот момент нога Конана запуталась в накидке одного из поверженных противников.
Он пошатнулся и попытался вернуть равновесие, но немедиец сделал такой мощный выпад, что Конан растянулся на траве. Его соперник победно вскрикнул, прыгнул вперед, и, крепко встав на ноги для большей вилы удара, поднял свой длинный меч. Но в ту же секунду что-то большое и лохматое метнулось, как молния, над распростертым телом короля и что есть силы ударило немедийца в грудь, его торжествующий крик превратив в предсмертный хрип.
Поднявшийся Конан увидел лежавший у его ног труп врага с разорванным горлом, над которым стоял огромный серый волк с низко опущенной головой, пытавшийся слизывать с травы растекавшуюся кровь.
Голос старушки заставил Конана обернуться. Она стояла перед ним в полный рост, высокая и худощавая, с выразительными суровыми чертами лица и пронзительным взглядом. Если не считать ее необычного для жителей долин одеяния, она выглядела, как обычная селянка. Повинуясь его зову, волк подбежал к ней и стал, как большой пес, тереться широкой грудью о ее колено, глядя на Конана огромными разъяренными глазами. Она успокоительно положила ладонь на его мускулистый загривок, и оба они встали неподвижно, упершись взглядом в короля Аквилонии. Но в этом взгляде не было враждебности.
