перед Тобой. И буду служить, чтобы отбыть свое наказание.
Старик опустился на колени перед изумленными людьми. Довольно долго он молчал — казалось, Камарис молился. Слезы бежали по его щекам, мешаясь с каплями дождя, и его лицо сияло в косых лучах заходившего солнца. Наконец Камарис поднялся на ноги и позволил Изгримнуру и Джошуа себя увести.
Саймон почувствовал, как кто-то дергает его за руку, и посмотрел вниз. Маленькие пальцы Бинабика сжали его рукав. Глаза тролля блестели.
— А знаешь, Саймон, о чем мы все забыли? Люди сэра Деорнота, солдаты Наглимунда — помнишь, как они его называли? «Правая рука принца». И даже Джошуа забыл, так мне кажется. Удача… или что-то еще, друг Саймон. — Маленький тролль снова сжал руку Саймона и поспешил к принцу.
Ошеломленный Саймон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на Камариса. В дверном проеме стояла Мириамель. Она перехватила взгляд Саймона, и в ее глазах он прочитал укор: ты в этом виноват.
Она повернулась и последовала за Камарисом и остальными в Дом Прощания, оставив Саймона одного в саду, залитом дождем.
Четверо сильных мужчин, потевших от невероятных усилий, несмотря на холодный ночной ветер, тащили по узкой лестнице крытые носилки, потом осторожно поставили кресло с пассажиром посреди сада на крыше. Мужчина в нем был так сильно закутан в меха и теплую одежду, что оставался практически неузнаваем, но высокая, элегантно одетая женщина сразу встала и с радостным восклицанием пошла ему навстречу.
— Граф Стриве! — сказала вдовствующая герцогиня. — Я так рада, что вы смогли прийти. И в такое холодное утро.
— Нессаланта, дорогая. Только ваше приглашение смогло заставить меня выйти из дома в такую отвратительную погоду. — Граф взял ее руку, затянутую в перчатку, и поднес к губам. — Простите меня за неучтивость, за то, что не встаю.
— Чепуха. — Нессаланта щелкнула пальцами носильщикам графа, чтобы они перенесли его поближе к ней, и вернулась в свое кресло. — Хотя мне кажется, что становится немного теплее. Тем не менее это просто великолепно, что вы пришли сегодня.
— Я получаю огромное удовольствие от общения с вами, дорогая леди. — Стриве кашлянул в платочек.
— Оно будет того стоить, обещаю. — Она широким жестом указала на полное звезд небо, словно сама разбросала их там. — Вы только посмотрите! Вы будете рады, что пришли. Ксаннасавин наделен блестящими способностями.
— Миледи слишком добра, — раздался голос со стороны лестницы.
Граф Стриве, несколько стесненный в движениях, неловко повернул шею, чтобы взглянуть на говорившего.
Мужчина, вошедший в сад на крыше, был высоким и худощавым, длинные пальцы сложены, как в молитве. Дополняла картину роскошная, черная с проседью завитая борода. Темные одеяния украшали звездные символы Наббана. Он двигался между деревьями и кустами в горшках с грацией аиста, затем опустился на колени перед вдовствующей герцогиней.
— Миледи, я с огромным удовольствием откликнулся на ваш зов. Для меня радость служить вам. — Он повернулся к Стриве. — Герцогиня Нессаланта стала бы превосходным астрологом, не будь у нее более важных обязательств перед Наббаном. Она женщина необычайной проницательности.
Граф Пердруина улыбнулся под капюшоном.
— Это известно всем.
Что-то в голосе Стриве заставило герцогиню немного помедлить перед ответом.
— Ксаннасавин слишком добр. Я изучила лишь самые начала науки. — И она скромно скрестила руки на груди.
— Но я бы охотно взял вас в ученицы, — сказал Ксаннасавин, — и вместе мы бы открыли множество тайн, герцогиня Нессаланта… — У него был низкий, впечатляющий голос. — Миледи желает, чтобы я начал?
Нессаланта, которая наблюдала, как шевелятся его губы, встряхнулась, словно только сейчас проснулась.
— О нет. Пока нет, Ксаннасавин. Мы должны дождаться моего старшего сына.
Стриве посмотрел на нее с искренним интересом.
— Вот уж не знал, что Бенигариса занимают тайны звезд, — сказал граф.
— Да, он испытывает к ним интерес, — осторожно ответила Нессаланта. — Он… — Герцогиня посмотрела в сторону лестницы. — А вот и он!
Бенигарис вышел на крышу. Два стража, с символами Короля-Рыбака на плащах, следовали за ним, отставая на два шага. Правящий герцог Наббана отрастил небольшой животик, но оставался высоким и широкоплечим. Роскошные усы почти полностью скрывали рот.
— Мама, — коротко сказал он, подойдя к матери, взял ее руку в перчатке и поклонился, затем повернулся к графу: — Стриве. Мне вас не хватало на вчерашнем обеде.
Граф поднес платочек к губам и кашлянул.
— Приношу свои извинения, добрый Бенигарис. Мое здоровье, ну, вы и сами все знаете. Иногда мне бывает очень трудно покинуть свою комнату, даже если речь идет о легендарном гостеприимстве Санцеллана Маистревиса.
— Ну, в таком случае вам не следует находиться здесь, на таком ужасном холоде, — проворчал герцог и повернулся к Нессаланте: — Что мы тут делаем, мама?
Вдовствующая герцогиня с детской обидой посмотрела на сына.
— Ты прекрасно знаешь, что мы все здесь делаем. Сегодня самая лучшая ночь для чтения звезд, и Ксаннасавин расскажет нам, что принесет следующий год.
— Если таково ваше желание, ваше высочество. — Ксаннасавин поклонился герцогу.
— Я могу сказать, что принесет следующий год, — прорычал Бенигарис. — Одну неприятность за другой. И куда бы я ни повернулся, всюду меня будут ждать проблемы. — Он посмотрел на Стриве. — Вы знаете, как это бывает. Крестьяне хотят хлеба, но, если я им его даю, требуют больше. Я попытался привести людей из болот, чтобы они работали на полях — мне даже пришлось послать множество солдат, чтобы они разобрались с приграничными столкновениями с дикарями-тритингами. Бароны кричат, что их крестьяне обложены налогами, а поля остаются невозделанными, но проклятые маленькие человечки отказываются помогать! И что мне делать? Отправить армию в их мерзкие болота? Без них мне даже лучше.
— Я хорошо знаю, как нелегко нести бремя правления, — сочувственно сказал Стриве. — Мне говорили, что вы героически себя ведете в столь трудные для всех времена.
Бенигарис кивнул, принимая комплимент.
— А проклятые, трижды проклятые Огненные танцоры поджигают себя, пугая простой народ. — Он заметно помрачнел. — Мне не следовало верить Прайрату…
— Мне очень жаль, Бенигарис, — сказал Стриве. — Я вас не расслышал — мои старые уши, ну, вы знаете. Прайрат?..
Герцог Наббана посмотрел на графа и прищурился.
— Не имеет значения. Так или иначе, но год выдался отвратительный, и я сомневаюсь, что следующий будет лучше. — Кислая улыбка тронула его усы. — Если только я не сумею убедить хотя бы часть смутьянов здесь, в Наббане, стать Огненными танцорами. Многие из них будут прекрасно выглядеть, объятые пламенем.
Стриве рассмеялся, но его смех почти сразу перешел в приступ кашля.
— Очень хорошо, Бенигарис, хорошо, — прохрипел он.
— Хватит об этом, — раздраженно сказала Нессаланта. — Я думаю, ты ошибаешься, Бенигарис, год
