— Никак не смею, господин Рикатс. — Горелый сокрушенно покачал головой. — С позволения сказать, недостоин.
Перебор, подумал Фрам. Заигрался. Однако Рикатсу, по всей видимости, до его ерничества никакого дела не было. Не меняя выражения лица, он сказал:
— Как хочешь. Тогда здесь стой.
Раскрасневшаяся не то от испуга, не то от быстрой беготни служанка принесла серебряный поднос с двумя бронзовыми кувшинами. И когда успела перелить, усмехнулся про себя Рикатс. Дрожащими руками, но очень ловко и быстро расставила перед ним тарелочки с сыром, рыбой и острым копченым мясом, аромат которого, вступив в короткую, но ожесточенную схватку с сырным, одержал полную и безоговорочную победу. Рикатс взирал за ее манипуляциями благосклонно, а потом проводил удаляющуюся девушку одобрительным взглядом.
После чего взвесил на руке ближний к себе кувшин, поднес к губам и ополовинил за раз, проигнорировав стоящую перед ним керамическую кружку. Вытер тыльной стороной ладони губы, поводил пальцами над тарелками с закуской и остановил выбор на мелко нарезанной красной рыбе, отправив в рот сразу три кусочка.
И только прожевав, впервые остановил взгляд на хозяине таверны.
— Мне нужна помощь, Фрам.
Если бы Горелый в этот момент держал что-нибудь в руках, непременно выронил бы. Во второй раз за столь короткий промежуток времени ему не удалось скрыть изумления.
— Горячего принести? — неубедительно сказал он, пытаясь собраться с мыслями.
Начальник Стражи сделал еще один, на этот раз небольшой, глоток пива и усмехнулся.
— Горячего? Посмотрим, может быть, позже. Но помощь мне нужна от тебя, Горелый, обычная.
И Рикатс нарочито медленно, словно двигаясь под водой, поместил правую руку на стол, заложил указательный палец за средний и поднял большой.
Фрам ничего не понимал.
— Господин желает бесплатно покушать?
Его игра теперь выглядела нелепо и бездарно, и, самое главное, он отлично это понимал. Но сделать ничего не мог и что надо делать — не знал. Лихорадочно размышлял, стоит ли сказать в лицо этому мерзавцу все, что вертелось на языке. Никак не мог сообразить, на что же тот рассчитывает, прося помощи в «Веселой таверне». А еще боролся с собственным любопытством. Какая же помощь от воровского люда потребовалась главе сквамандской Стражи, за последнее время ставшего фактически правой рукой Сына Скорпиона?
А лицо Рикатса выглядело абсолютно безмятежным. Он явно наслаждался отменным пивом, не забывая отдать должное всем без исключения закускам. Первый кувшин, судя по всему, опустел.
— Что ты, Горелый. Я вполне в состоянии заплатить за еду. И не только за еду, кстати. Ну так как? Готов помочь?
С лица Фрама словно в один миг сорвали маску. Уголки губ опустились вниз, глаза превратились в узкие холодные щелки. Изменился и голос — им, наверное, можно было резать металл:
— Вот что, господин Рикатс. Ни я, ни кто-либо еще в моем заведении не окажет тебе ни малейшей помощи ни в чем. Не считая еды и питья, разумеется.
Рикатс отвечать не спешил. Взял с блюдца ломтик мяса, поднял над столом, посмотрел сквозь него на свет. Удовлетворенно хмыкнул и отправил в рот. Тщательно прожевал, запил пивом. Потом вдруг, не оборачиваясь, показал рукой себе за спину.
— Там сидит Мекит, более известный как Кинжал. Не так ли? Я не имел удовольствия быть с ним лично знакомым, но готов спорить на что угодно, что это именно он.
Сидящий в углу парнишка вежливо откашлялся.
— Будучи ребенком, — голосом, выражающим безмерное смирение, проговорил он, — я очень любил играть в ножички, и вот это глупое мальчишечье прозвище прилипло ко мне и никак…
— Конечно, — перебил его Рикатс, все также не поворачивая головы. — Эту любовь к игре ты пронес сквозь годы, недаром кинжал и сейчас находится в твоем рукаве. Эту твою любовь уже не смогут засвидетельствовать семеро стражников, которым твой кинжал открыл путь в Тень Зодиака. Справедливости ради стоит сказать, что все они были сами виноваты — пытались поймать тебя с поличным, когда ты потрошил сокровищницы самых богатых купцов страны.
Снова повисла пауза. Рикатс пил пиво.
— Ты хочешь заставить меня платить старые долги, Рикатс? — неожиданно жестким голосом спросил Мекит.
— Конечно, нет! — Начальник Стражи непринужденно рассмеялся. — Нет свидетелей — нет преступления. Меня не поняли бы собственные подчиненные. Но вот вчера… Тайник Берадира вынесли изумительно чисто, и я готов проглотить собственный шлем, если это не твоя работа, Кинжал.
— Ты меня там не видел! — Мекит старался в веселости не уступить оппоненту, но получалось плохо.
— А я скажу, что видел. — Рикатс пожал плечами. — И после того, как мои ребята поуговаривают тебя пару деньков, ты тоже вспомнишь, что я тебя там видел. А когда ты расскажешь, где добыча… расскажешь, Кинжал, расскажешь… у кого останутся сомнения в моих словах?
Назад Рикатс так и не посмотрел, и Фрам почувствовал невольное уважение к его смелости. Впрочем, было время, когда он в самом деле уважал этого человека.
— Чего ты хочешь, сволочь? — прошипел он сквозь зубы.
— Ну вот, наконец ты заговорил по-дружески! — осклабился Рикатс. — Садись, говорю.
Фрам не видел смысла продолжать упорствовать. Раз уж серьезного разговора не избежать… Рикатс не должен чувствовать себя хозяином положения. В конце концов, это он пришел за помощью. Устроившись напротив главы столичной Стражи, Горелый быстро оценил опустошение, нанесенное столу, и скороговоркой отдал служанке распоряжение.
Рикатс разговора все не начинал. Причина была понятна Фраму, да и Мекита знавшие его люди никогда дураком не считали. Опрокинув в рот последние капли вина, он легко поднялся из-за стола.
— Благодарю за гостеприимство, Фрам, — Мекит не глядя высыпал на стол несколько серебряных дзангов. — Всего наилучшего, господин Рикатс.
Тишина висела в воздухе те несколько секунд, что молодой вор шел до двери. Затем окрик Рикатса заставил Фрама вздрогнуть:
— Стой! Подойди сюда.
В голосе было слишком много власти, чтобы Мекит мог ослушаться. На лбу Фрама проступили капельки пота. Не стоило себя обманывать насчет хозяина положения, здесь командовал Рикатс и только Рикатс.
Мекит приблизился медленно, словно к его ногам привязали тяжелые камни.
— Ты уже слышал и видел слишком много, — с сожалением, почти с грустью сказал Рикатс.
Фрам на время забыл о необходимости дышать. Против его воли глаза уставились на правую ладонь Мекита. О его быстроте говорили в самых восторженных тонах. В конце концов, он еще жив, в отличие от тех семерых стражников. Впрочем, Фрам знал, чего стоит внешняя медлительность Рикатса. Ему куда как чаще представлялся шанс отправиться в Тень Зодиака, чем этому мальчишке. Но он всегда уступал дорогу туда тем, кто считал себя быстрее его.
