то вспыхивали, то исчезали в глубине леса, постоянно меняя свое положение. И их завораживающее сияние влекло Яшу. Казалось, само сердце вдруг повело его туда, ведь кроме былых огней в чаще затерялся настоящий человеческий мальчик, которым когда-то был сам Яша. Он веселился и играл с белыми огоньками, но глаза его были пусты.
Впервые Яша чувствовал свое тело так хорошо, несмотря на то, что оно было ослаблено постоянной работой. Он изо всех сил побежал к живому мальчику и утянул его, порвав нить, которой играли белые огоньки и которой привязали его самого. Они бежали долго, и усталость не догоняла их, но был запрет, который не преодолеть. Яша больше не принадлежал прежнему миру, и не мог туда попасть. Он смог лишь оттолкнуть мальчика, когда его снова поглотила непроглядна темнота зачарованного леса. А спасенный малыш теперь был у себя, в своем мире, где его непременно найдут. Вернувшись, Яша снова приступил к своей работе, которая молча ждала его.
Это внезапное озарение не осталось незамеченным. На Яшу повалился звон многих колокольчиков, они его ругали, запугивали, обещали муки, но звон оставался только звоном. Мальчик скоро это понял. Правды здесь нет, только гипноз и туман. Тогда он стал следить за темнотой леса пристальнее.
За то, что он сделал, у Яши отняли возможность дышать воздухом. Его зарыли глубоко под землю, где нельзя было видеть, слышать, знать. Вся его жизнь забилась черными крупицами, которые сковывали каждый вздох, без малейшего касания. Не забрали у Яши только самое настоящее, что существовало в это мире — его работу. Даже под толщей темной густой земли, он продолжал перебирать маленькие остренькие туфельки.
Труд оживлял Яшу. Когда все туфельки были натерты до блеска, он смог увидеть. Мальчик увидел землю вокруг, которой на самом деле было мало, а все остальное — наваждение. Тогда у него хватило сил, чтобы самому выбраться на воздух.
Он снова видел белые огоньки, блуждающие меж деревьев, и пустые детские глаза. И снова рвался туда, не давая детям переступить черту. Яша знает — здесь никому не будет весело, все чувства здесь иссыхают, и остается только голод по чему-то настоящему.
Остановить решительного мальчика больше ничто не могло. Когда он снова потерял свою свободу, ту маленькую частичку, которая еще билась в нем в такт сердцу, новая загадка рассыпалась как песок. Руки и ноги Яши сковывало железо тяжелое и прочное, но и оно не было сильнее его усердия. Мальчику снова дали его главную пищу — его работу. Ослабшие руки его не переставали чинить маленькие иглы, даже когда посинели.
Его труд все еще был настоящим, живее, чем все здесь. Маленькой иглой он попытался вскрыть замок на давящих его цепях. И, стоило ему прикоснуться к ним этой тоненькой хрупкой иголочкой, железо в миг рассыпалось, освободив его. Яша помчался в лес.
Он снова и снова находил заблудившихся детей и рвал все невидимые ниточки, связывающие их с этим зачарованным лесом. Яша больше не был один. Его сторожили люди с хищным взглядом. От них нельзя сбежать, их нельзя обмануть и завлечь. Хотя они были сильны, безоружный Яша был сильнее. Он перебирал маленькие жемчужные бусины, отсеивая все неровное и не сверкающее. Его взгляд стал так ловко вылавливать все неидеальное, что он заметил это и своих стражах. Яша кинул в них бусину, и они разбились в дребезги.
Белое на черном Яша различал быстро, ничто не могло его удержать, когда он бежал рвать очередную нить. Яша копал руками землю, рвал любые цепи, потому что все это никогда не было настоящей преградой. Он везде видел лукавые белые огоньки и всегда знал, как вывести заблудившихся детей из тумана.
Что происходило со спасенными детьми дальше не возможно было узнать. Но успокоение и еле заметная радость, которые сопровождали Яшу на его пути, будто говорили яснее, чем сами дети.
Снова и снова Яша вырывал маленьких детишек из лап этой хитрой и опасной части леса. Ничто больше не сдерживало мальчика, когда его сердце начали заполнять настоящие чувства.
Его решили отпустить. Никто раньше до этого не доживал, но Яша решил загадку и стал очень опасен для людей в белых одеждах. Их мир рассыпался. И чтобы удержать его крохи, нужно было избавиться от мальчика.
Когда Яша спасал очередного ребенка от хищных белых огоньков, он смог выйти за ограду. Ничто не сдерживало его, и он шел. Почувствовав наконец что-то родное и доброе на этой дороге, он пустился бежать без оглядки. Но каждый шаг ему давался все тяжелее, дыхание сбивалось, появилось много боли в когда-то детском теле.
Он медленно дошел до своего дома и увидел там ветхий сарай. Ничего не осталось от того надежного и большого дома, каким его помнил Яша. Соседние дома тоже сильно постарели и опустели. Не было в них практически ничего, что помнил Яша, только мысль, которой тоже уже пора на покой.
Яша шел по заброшенной деревне, не зная куда ему деваться. Он уже ничего не искал — было понятно, он провел в зачарованном лесу слишком долго. Увидев в одном из пыльных стекол свое отражение, Яша ужаснулся. Перед ним был уже совсем не мальчик, а старик с седыми волосами и глубокими морщинами. Яша не хотел верить, но столько времени прожив с людьми в белых одеждах, он научилась понимать, что есть правда. Он остался совсем один с тысячью своих мыслей, которые никто не мог развеять.
Из тяжелых раздумий его вырвал хриплый мужской голос. Он оглянулся и увидел такого же пожилого мужчину, каким был теперь сам. Мужчина говорил взволновано. Он узнал Яшу. В нем оставалось что-то, что не постарело, что выдавало того Яшу, который много лет назад попал в зачарованный лес.
Вместе они пошли к одному из немногих домов, которые еще крепко стояли на этой земле.
Незнакомец усадил своего гостя на старенький диван, налил чаю и поставил вазу с печеньем. Немного молчания разлилось по дому. Когда оно успокоилось, незнакомец стал говорить. Он рассказывал много, он много знал. Когда-то он был ребенком, которого Яша спас.
С того времени много рассказов пошло по деревне про белые огоньки. Дети пропадали, оставшимся строго-настрого запрещали ходить в лес, а тех, кто туда все
