большим золотым полушарием висела, как в гамаке, над горной вершиной. Серебристая пленка накрыла воду, и вода стала жидкой музыкой, волшебно ставшей видимой, и вся эта ностальгическая красота была только для нас. Больше в мире никого не было.
Когда Хью наконец заговорил, его голос звучал низко и чуть хрипло.
– Они ждали нас с начала Времени. Старые Горы и древнее озеро!
– Старые Горы. Гейдельбергские. – Какой-то извращенный озорной чертенок заставил меня говорить небрежно. – Почему голландцы их так назвали?
– Потому что они старые, самые старые горы в Америке, после Лаурентид.
– А озеро?
– Оно почти такое же древнее. У него нет ни притока, ни истока, и его глубину никогда не измеряли. Геологи говорят, что, когда растаял Великий Ледник, его воды заполнили здесь невероятно глубокую впадину. Это было пятьдесят тысяч лет назад.
– Пятьдесят тысяч лет, – повторила я, чувствую себя ничтожной по сравнению со своим шестьюдесятью или семьюдесятью годами, которые могу ожидать.
– Озеро Ванука долго ждало, чтобы мы вместе пришли на его берег. – Хью обнял меня рукой за талию. – Пятьсот столетий, дорогая Энн.
Быстро он работает, подумала я. Слишком быстро. Соит нажать на тормоза.
– А кто здесь жил до того, как лед растаял? – со смехом спросила я. – Эскимосы?
– Никто не жил, – ответил он. – Люди здесь появились только после Ледяного века. [Слова мистера Ламберта соответствуют данным, опубликованным в Бюллетене 33 Смитсонианского института. Однако в книге Дж. Деникена «Человеческие расы» упоминаются эолитические и палеолитические находки, восходящие к концу плейстоцена. – Прим. издателя]
И тут эхо моего смеха пронеслось над мерцающим озером. Возможно, это было эхо, но у меня появись странное ощущение, что засмеялись горы.
Хью, должно быть, заметил пробежавшую по мне легкую дрожь, потому что он крепче прижал меня к себе и очень нежно спросил:
– Замерзла, Энн?
– Больше нет, – смогла я сказать, сердце дико билось о ребра. – Нет…
Тело его рядом со мной неожиданно застыло, и я поняла, что он меня не слушает. Он смотрел на озеро, его лоб был наморщен.
– Что… – сказала я. – Что случилось?
– Оно снова здесь. – Хью не отвечал мне, он думал вслух. – Странно. Чертовски странно.
Я последовала за направлением его глаз. Примерно в ста ярдах от берега озера на воде появился диск, более яркий; больше всего это походило на луч прожектора откуда-то из глубины. И в этом светящемся круге вода была необыкновенно гладкая, блестящая, как шелк, натянутый на пяльцы для вышивания.
– Странно, – прошептала я, не понимая, почему шепчу. – Никогда раньше такого не видела.
В этот момент появилось странное черное пятнышке, не в сияющем круге, а рядом с ним. С того места, где оно появилось (оно почти сразу исчезло), что-то метнулось к берегу, что-то невидимое и заметное только по треугольнику, расходившемуся от него по воде.
Хью глотнул.
Я пошептала:
– Что издает этот свет?
– Не знаю, – медленно сказал он. Встряхнулся и посмотрел на меня, и его нежная улыбка в углах глаз снова согрела меня, согрела всю.
– А какая разница, что это? Мы вместе…
В лесу за нами треснула ветка. Хью повернулся и посмотрел в тень, где лунный свет был отрезан густой листвой. Я очень испугалась. А потом не испугалась, а разъярилась. Я услышала мальчишеский смех и шепот, быстро стихший.
– Там кто-то из проклятых мальчишек, – проворчал Хью. – Я им задам…
– О, какая разница? – Я удержала его рукой – он собирался броситься в заросли. – Пусть забавляются. Пойдем, мы поедем в моей машине.
Я должна была его остановить. Не хотела, чтобы он поймал Дика, хотя завтра брат получит от меня.
Конечно, это Дик – я узнала смех, и, вероятно, парень, с которым он поспорил. Эти веселые нахалы шпионили за нами, чтобы решить, кто выиграл.
– Хорошо, – согласился с моим предложением Хью. – Пошли.
Мы взялись за руки и побежали по склону холма вверх на площадку, на которой расположены здания лагеря.
* * *
Когда мы подходили к воротам, где я оставила свою машину, я задала вопрос, ответ на который меня удивил.
– Почему рыба, вынырнувшая на поверхность и поплывшая к берегу, удивила тебя, Хью?
– Она не должна была удивить, – ответил Хью. – Только в озере Ванука рыбы нет.
Хью настоял на том, что поведет машину. Я села рядом с ним, и мы поехали. Небольшая поляна вокруг лагеря была ярко освещена луной, но, когда мы проехали ее и дорога углубилась в лес, нас окутала темнота.
Я услышала, как Хью шарит рукой по приборной панели. Раздался щелчок. Но фары не зажглись.
– О! – воскликнула я. – Вчера вечером сгорели обе лампы. Я хотела купить новые на пути сюда, но забыла. Теперь мы не можем ехать.
Я едва не плакала от расстройства.
Он, должно быть, заметил это, потому что сказал:
– Сможем. Я так хорошо знаю эту дорогу, что могу проехать по ней вслепую, а когда выедем на шоссе, найдем лампы.
Дорога была такая узкая, что вершины деревьев соединялись над ней, и подлесок с обеих сторон царапал машину. Обогнув отрог холма, дорога начала круто спускаться. Я видела, что Хью ведет уверенно, и даже обрадовалась темноте. Она возвращала ощущение, что мы с ним одни и во всем свете больше никого нет.
Немного погодя дорога стала более ровной. Хью поехал быстрей. Впереди я видела бледно освещенное бетонное шоссе. Шоссе быстро приближалось – и его закрыла темная фигура человека, который появился из кустов прямо перед машиной.
Слева от нас глубокая канава, справа телеграфный столб. Хью закричал. Правой руки он прижал меня вниз к сидению, а левой вертел руль. Страшный грохот, звон разбитого стекла, крик. У меня хватило времени подумать: «Мы ударились о столб, но мы сбили и человека». Но тут машина наклонилась, и я вылетела.
Ошеломленная, я оттолкнулась от земли руками и встала. Хью неподвижно лежал на дороге. Я в лунном свете отчетливо увидела его ногу. Вокруг нее образовался темный бассейн, и в этот бассейн впадал ручеек – кровь из ноги, где ее разрезал осколок ветрового стекла!
[Примечание издателя. Работая с этим текстом, я не позволял себе никаких вольностей, но постарался сделать его связным и ведущимся в хронологическом порядке. Следуя этой политике, я, опуская остальную часть рассказа мисс Доринг и перехожу к следующему письму. А.Л.З.]
II
Письмо Джетро Паркера, фермера
Дорогой мистер Загат,
Я только что вернулся домой с собрания грейнджеров [Грейнджеры – организация фермеров в США, борющаяся за их права. – Прим. пер.], и Марта рассказала мне, что вы были у нас и она
