десяти за нами шёл Томас со своим Буяном. Время от времени я оглядывался, чтобы посмотреть, всё ли у них в порядке, Томас в ответ махал рукой.
Не сказать, что подъём был крутым, но пока мы добрались до расщелины, в которой скрывалась тропа, спина у меня была вся мокрая от пота. Солнце сюда не попадало и после ярко освещённого склона показалось что здесь темно, хотя глаза быстро привыкли, и мы потихоньку тронулись дальше. Проход был довольно широк, думаю не меньше трёх метров, на дне кое где лежали крупные камни, но обойти их не составляло труда. Если это остатки дороги, то убрав валуны, вполне можно провести телеги. С левой стороны расщелины стена поднималась метра на четыре, где-то чуть ниже, где-то чуть выше, другая сторона прохода почти отвесно поднималась ввысь. Мы шли не торопясь, временами поглядывая наверх, чтобы не поймать на голову случайно скатившийся камень.
Пройдя по этому «коридору» уже метров двести, я увидел, что проход резко поворачивает в сторону и на самом повороте лежит довольно крупный валун. Остановившись я подождал Томаса.
— Слушай, давай я пройду дальше и посмотрю, как там дорога, а то может возвращаться придётся. Подержи лошадей и будь на чеку, мало что.
— Хорошо, хозяин. Только не уходите далеко, если можно пройти хотя бы метров пятьдесят, давайте пройдём их вместе, а дальше можете ещё пройти вперёд.
Лицо у Томаса было серьёзное, видимо ему не нравилось в этом ущелье. Да и мне было не по себе в этой «кишке», тут ни свернуть, ни спрятаться негде, только вперёд, или назад. Надо побыстрее выбираться отсюда. Я передал повод коня Круглому и пошёл к валуну.
Камень был большой, но справа его можно было обойти, однако я специально залез на него, чтобы лучше рассмотреть, что находится впереди. Дальше путь был свободен ещё метров на сто, после чего, он вновь поворачивал. Получалась такая буква Z, хотя, возможно, дальше ещё будут повороты. В этом месте отвесная стена осыпалась и всё дно прохода было завалено мелкими камнями. Я спустился и немного прошёл вперёд, вроде нормально, лошади должны пройти. Сделав ещё несколько шагов, я остановился. Где-то внутри, в районе живота, появился холодок. Что это — страх? Ну уж нет! Я сжал кулаки и решительно шагнул вперёд, и тут же в груди начал разрастаться жаркий ком. Схватив камень размером с кулак, я с яростью запустил его в стену — во все стороны брызнули мелкие осколки. Так-то вот лучше! Ишь расслабился! Вперёд и только вперёд!
Немного успокоившись я решил вернуться за Томасом. Он тем временем уже подвёл лошадей к камню. Взяв повод, я с трудом, но всё-таки провёл коня с краю валуна. Круглый с Буяном тоже перебрались через этот завал.
— Здесь была осыпь, — осматривая дальнейший путь, сказал мой опытный слуга. — Опасное место!
— Да, место не очень, но я проходил вперёд, вроде всё нормально.
Замерев в нерешительности, мы осматривали проход.
— Давай так, я пойду вперёд, а ты с лошадьми иди потихоньку за мной, если что бежим назад.
— Хорошо, хозяин. Будьте осторожны!
Передав повод Беркута Круглому, я не спеша пошёл вперёд, стараясь держаться противоположной от осыпи стены. Через минуту сзади раздались звуки цокающих копыт. Отойдя от поворота метров сорок, я вдруг услышал, как сзади, загрохотали осыпаясь камни и, обернувшись, увидел, что Томас, пропустив лошадей вперёд, медленно отступает от валуна, который перекрывал проход. И тут же раздался его крик, — ХОЗЯИН!
Что там произошло мне не было видно из-за лошадей. Оббежав наших скакунов, которые пройдя немного вперёд встали, я попытался рассмотреть, что случилось.
Круглый стоял лицом к заваленному проходу. Выхватив из своей перевязи метательные ножи он дважды в кого-то их метнул и бросился ко мне.
— Хозяин!!! — В его голосе слышался страх, но добежав до меня он остановился и развернувшись к неизвестному врагу вновь достал пару клинков.
Я сначала не понял, в кого он их кидал, валун, который мы обходили так и лежал, загораживая проход, вот только почему-то немного выше по склону. Больше там никого не было. И вдруг я заметил, что этот камень стал съезжать вниз, скатываясь в нашу сторону.
Твою дивизию!
Этот валун потихоньку двигался к нам! Причём камни, по которым он катился, как будто прилипали к нему, как к снежному кому, и он становился всё больше и больше. Прокатившись несколько метров, он остановился, и по нему пошли какие-то волны, или судороги, и все камни, что он насобирал, стали впитываться в него, а сам он стал круглым, как шар для боулинга, вот только размером с внедорожник. Мы с Круглым стояли и смотрели на всё это раскрыв рты.
Чувство нагревающегося браслета вывело меня из ступора. Ого! Похоже дело дрянь! Вытянув руку в сторону шара, я растопырил пальцы — молния не заставила себя ждать! Жахнуло прилично, от камня отлетело несколько небольших кусков, которые тут же подкатились назад и впитались в это… в эту… Короче, вернулись на место. А на камне тем временем появилась прорезь, очень напоминавшая щербатый рот, а над этой прорезью ещё две, поменьше, в которых загорелись тёмно-красные огни.
Этот бильярдный переросток чуть-чуть катнулся вперёд, причём рот и глаза остались на тех же местах.
— Попробуй в глаз, — посоветовал я Томасу.
Тот моментально кинул два ножа, причём один в глаз, а второй в пасть этому каменному колобку. Оба ножа попали в цель, но глаз никакого видимого вреда не получил, а рот, поймав нож, и пожевав его, со звуком — хе, выплюнул его, да так что он едва не попал в нас.
— Хозяин, — я уловил в голосе слуги нотки ужаса.
— Держись Круглый, мы и не такие шары в лузы загоняли!
Я почувствовал, как начинаю свирепеть, даже горло перехватило. Машинально схватившись за него, почувствовал шнурок, на котором висели свистки. Мысли молниями прошили мозг…
— Ну что, мячик ты футбольный, сейчас будем тебя рвать, как тузик грелку, — я шагну вперёд, доставая самый толстый свисток и поднося его ко рту.
В это время шар катнулся вперёд, и я услышал его голос:
— Сёма, я таки думаю сначала сожрём лошадей, а потом, этих костлявых, отнесём маме. Она же обожает хрустеть косточками…
Больше эта говорящая голова ничего сказать не успела — я дунул!
Дунул я! Вы видели, как надувают щёки трубачи — так я их передул всех вместе взятых! Если бы передо мной был парусный корабль, то боюсь он бы в секунду остался не только
