двое суток в сортире ныкался, десять раз мне чуть задницу не порвали на британский флаг, на меня соседи по стенке бежали и сожрать хотели. Чтобы я, да по своей воле снова в эту жопу голову засунул, - ткнул пальцем в сторону Иртышска, - Неееет, малыш, - я уперся взглядом ему в переносицу, - Да вот хрен тебе! И батя твой прав, нехрен тебе туда лезть. Иди лучше батьке помоги, или около мамки подежурь, чтоб её не схарчила залётная нечисть. Всё-всё, иди-иди, и не смотри так, романтик Зоны, ёптить, сталкер тряпочный!
Парень обиженно подкинулся и гордо зашагал к микроавтобусу, судя по походке и вздёрнутому носу, навсегда вычеркнув меня из списка потенциальных напарников. Да и ладно, мне ещё пожить охота. У меня, знаете ли, планы на ближайшие пол века.
А я попрыгал на месте, утрясая рюкзак за плечами, проверил предохранитель на Плаксе, закинул его через плечо, и собрался топать к посёлку и лагерю, стараясь не смотреть на проклятый Столб проклятой тьмы. Искать своих.
- Артём, подожди, мы с тобой, - раздался сзади голос Егорыча. Я оглянулся. Пожилой дядька и Иннокентий, который как всегда имел вид слегка высокомерный и брезгливый, спешили за мной.
- Вы со мной - куда? - уточнил я.
- До посёлка. Вместе безопаснее, да и веселее.
Ну ладно. Я пожал плечами и мы двинулись вперёд. По пути договорились, что вечером постараемся встретиться часов в шесть, чтобы вместе вернуться обратно. Я, правда, предупредил, что птица вольная, могу и не прийти, так что пусть подождут минут пятнадцать и если меня не будет, то идут сами, не дожидаясь меня. У меня были свои планы. На том и порешили.
Первым делом я двинулся к колодцу. Народу около него было не много, да и те, которые стояли, источали уныние. Воду явно опять вычерпали до самого песка. Ну ничего, я подожду. Занял очередь за хмурым дядькой лет шестидесяти и начал “греть уши”, в смысле прислушиваться к разговорам. Кроме рассказов о ночном кошмаре люди делились и ценной информацией.
Из того, что я услышал, в пору было самому впасть в уныние и чёрную меланхолию.
Из разговоров следовало, что электричества нет и не будет. Проклятые Столбы как-то нехорошо влияют на трансформаторы, они просто горят из-за непонятных скачков напряжения или срабатывает защита. Даже электроника в современных автомобилях начинает чудить и выходить из строя. Связи тоже нет, идут помехи, и чем ближе к Столбам, тем сильнее. Связь осталась только у военных, в основном только кабельная, но они вроде бы пока делиться инфой не собираются. По словам какого-то дядьки, вроде бы Столбы возникли во всех городах миллионниках, и на некоторых электростанциях и почему-то в горах.
Военные несут серьёзнейшие потери. К такому противнику и на таких площадях они оказались явно не готовы. Множество бойцов погибло в первые двое суток, когда пытались эвакуировать гражданских и вернуть атакованные города под контроль. Поэтому не хватает людей для нормальной организации лагерей беженцев. И кормить беженцев хоть и обещают, но пока никаких намёков на это нет. Менты пытаются фильтровать людей, но получается плохо. Их мало осталось, почти все линейные подразделения и отряды быстрого реагирования погибли в первые сутки Аполкалипсиса, когда метались на вызовы паникующих, съедаемых заживо горожан. А кто из полицейских не был на службе, тех, безоружных, сожрали дома, как и рядовых граждан. Тварей погонами не запугаешь, в их чёрных глазах все равны - хоть ты бомж, хоть прокурор.
Два моста через Иртыш взорвали после того, как твари смели наспех сооруженные блок-посты. Военные, ещё не понимая ситуации, выкатили бронемашины, расставили людей, и... И твари просто пробежали по мосту снизу, атаковав бойцов с флангов и с тыла. Солдат просто сожрали и разогнали, поэтому мосты и взорвали. А мост “Имени 60-летия ВЛКСМ” решили сохранить, хотя и опутали его колючкой со всех сторон, наставили мин и нагнали туда людей и технику.
Что будет дальше, никто не знает. Войска тоже откатились назад, в город уже мало ходят. Решают что-то в штабах, пытаются удержать контроль над ситуацией. В Саргатке, говорят, уже началась повальная мобилизация, записывают всех желающих. Некоторые от неё бегут, но ещё больше бегут именно к ней, потому что в армии кормят три раза в день и дают одежду. Даже лечат, если что. При этих словах я не удержался и прыснул со смеху, чем заработал неодобрительные взгляды толпы. Ну надо же. Пара-тройка дней полной жопы, и как меняются приоритеты! Пожрать уже за счастье. Решил, если своих не найду, то, блин, к воякам пойду. Вот чесслово, это куда лучше, чем бомжевать в поисках банки тушенки. Классная идея, и чем больше я о ней думал, тем больше она мне нравилась. Ну не зря за водичкой сходил, точно не зря!
Ещё говорили, что твари, словно нечисть из сказок, боятся проточной воды. Даже через небольшой ручей перепрыгнуть не могут, им мост нужен. Хотя бы маленький. А вот это совсем интересно, я чуть уши не отрастил как у зайца, даже поближе подошел, чтобы лучше слышать. Не удержался и переспросил мужичка в толстовке, точная, мол, инфа? Тот покосился на меня и ответил, что инфа сто процентов. Сам, мол, лично видел. Забуксовали твари буквально в паре метров от ручья, когда беженцы драпали от зверюг.
А на дорогах, говорят, начались грабежи и разбои. Грохнуть и ограбить могут за что угодно, да хоть за хорошие кроссовки или полный рюкзак. Беспредел и махновщина попёрли в полный рост, и войска начали собирать уходящих людей в караваны, чтобы проще было сопровождать до населённых пунктов. И то хлеб, молодцы.
Так, выслушивая новости и прочую трепотню, я за три часа в очереди добрался таки до поселкового колодца и еще пол часа наскребал водичку в три заблаговременно найденных у дороги помятые полторашки. Напился до ломоты в зубах. Вода была с песком, мутноватая, но на запах свежая и ледяная. А песок... А что песок? Профильтруем через тряпочку, если что. Да и отстоится быстро, можно будет перелить в чистую бутылку.
Короче, уже жить можно, хоть и не долго. Жратвы осталось на пару суток, если совсем ужаться. Пара банок тушняка и три бичпакета. Брюхо от недоедания уже сводит, тем более у меня. Так то я раньше обязательно ел четыре раза в день, да ещё и протеином догонялся, поддерживая мышечную массу. Мысль о еде снова вогнала меня
