— Но мы дроу, — возразил другой мужчина.
— Да, конечно. — Мальваг поднял руки и повертел ими так и сяк, словно разглядывая собственные ладони. — Но что же мешает нам овладеть высшей магией? Наша черная кожа? Наши белые волосы? — Он тихонько рассмеялся и опустил руки. — Нет. Просто мы недостаточно хотим этого. — Он взглянул на каждого по очереди. — Кто из вас не нанес бы удара в спину товарищу по Ночным Теням, если бы это сулило какую-нибудь выгоду? Мы создаем союзы, но они слабы и мимолетны, как магический огонь. Чтобы творить высшую магию, мы должны придумать нечто более прочное, установить постоянную связь между нами. Мы должны отбросить подозрения и научиться действовать заодно.
И снова Джезз издал презрительный смешок.
— Красивые слова, — бросил он, — но вряд ли теперь время для немыслимых союзов и великих планов. Если ты вдруг позабыл, оба Дома — и Джэлр, и Озковин — борются сейчас просто за выживание. Воинство Миф Драннора не успокоится, пока не загонит всех нас до единого вниз — или в руки этих пляшущих тварей, — за последнее время многие пали от рук приспешниц Эйлистри. Да еще эта штука, которая охотится на нас. — Он покачал головой. — Сама Ллос почему-то ополчилась на наши Дома.
Мальваг улыбнулся под маской. Он рассчитывал на подобные замечания закаленного в сражениях мага и именно поэтому включил того в число вызванных. Джезз должен был напомнить остальным, что их положение отчаянно. Мальваг понимал, что загнанного в угол гораздо легче убедить ухватиться за «невозможное».
— Времена нынче неспокойные, — согласился Мальваг. Голос его был мягок, как шелковая удавка ассасина. — Но может ли быть лучшее время для удара по врагам, чем то, когда они меньше всего этого ожидают? Вместо того чтобы продолжать мелкие стычки, мы нанесем ответный удар. Мощный. С помощью высшей магии. Сам Вараун будет нашим оружием.
Кое-кто из мужчин нахмурился. Джезз задал вслух вопрос, который, без сомнения, первым возник в их головах:
— Ты надеешься вызвать аватара Господина В Маске, чтобы он сражался за нас?
— Я не говорил про его аватара, — покачал головой Мальваг. — Я говорил про самого Варауна.
Джезз откровенно рассмеялся:
— Попробую угадать. Ты собираешься повторить Смутное Время и посредством так называемой высшей магии заставить Варауна явиться на Торил в физическом облике. — Он закатил глаза. — Ты спятил. Должно быть, ты возомнил себя равным Эо.
Мальваг встретился взглядом с калекой.
— Разве я упоминал про то, чтобы кого-нибудь вызвать, — или про Торил, если уж на то пошло? — холодно осведомился он. И покачал головой. — Я имел в виду нечто совершенно иное. Свиток, которым я располагаю, позволит нам открыть врата между владениями Варауна и другого бога. Заднюю дверь, если хотите, которой Господин В Маске сможет воспользоваться, чтобы незаметно ускользнуть из Элланиафа.
— Чего ради? — спросил кто-то.
— Ради убийства, — медленно произнес Мальваг, — другого бога.
Все взгляды уставились на него.
— Которого? — спросил один из Ночных Теней.
— Кореллона Ларетиана. — Мальваг позволил улыбке затаиться в уголках глаз. — Смерть повелителя Селдарина заставит воинство Миф Драннора на время остановиться, вы согласны?
Ночные Тени взволнованно переглянулись. Однако Джезз медленно покачал головой.
— Давай говорить начистоту, — сказал он. — Ты хочешь открыть врата между владением Варауна и Арвандором?
Мальваг кивнул.
— Врата, которые прекрасно могут быть использованы и в направлении обратном тому, как ты говоришь, позволив Селдарину проникнуть во владения Варауна. — Он переместил вес тела, щадя изуродованную ногу. Рука скользнула к рукоятке кукри. — Это заставляет задуматься, какому богу ты на самом деле служишь.
Взгляды перебегали с Джезза на Мальвага. Остальные мужчины слегка отступили от мага, давая ему место для того черного дела, которое он задумал.
Мальваг не шелохнулся.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты не Джэлр и не Озковин. Ты появился среди нас год назад из ниоткуда, объявив, что пришел с юга, примерно тогда же, когда тот демон начал охоту за нашими людьми. Теперь ты предлагаешь то, что, если предположить, что это выполнимо, вполне может стать гибельным для Господина В Маске. Я спрашиваю еще раз: какому богу ты на самом деле служишь?
Мальваг стоял совершенно спокойно, не делая никаких угрожающих движений.
— Тебя следовало бы назвать Джеззом Неверящим, — медленно протянул он, — а не Джеззом Хромоногим.
Один из мужчин Дома Озковин тихонько хохотнул.
Глаза Джезза еще больше сузились.
— Сдается мне, что ты паучий прихвостень.
Остальные широко открыли глаза. Мальваг расслышал несколько судорожных вздохов.
— Ты называешь меня предателем? — прошептал он. — Думаешь, что я служу Ллос? — Он скрючил пальцы на правой руке и внезапно выбросил ее ладонью кверху. Знак мертвого паука. — Вот этой паучихе. Если я служу ей, пусть она покарает меня смертью за святотатство.
Раздались нервные смешки. Мальваг добавил:
— Я верный слуга Варауна — Ночная Тень Верхнего Мира, — как и вы все. — Он помедлил. — Или… почти все, — добавил он, задержав взгляд на лице Джезза, не укрытом маской. Он глядел на него в упор несколько мгновений, потом отвел глаза. — Похоже, кое-кто из вас считает, что Кореллон Ларетиан — слишком серьезная цель, чтобы Господин В Маске мог замахнуться на нее, — сказал он остальным, бросая на Джезза презрительный взгляд, которым обычно вознаграждают трусов, — поэтому позвольте мне предложить другой вариант. Вместо Арвандора мы при помощи свитка откроем врата во владения Эйлистри. — Он хохотнул. — Разве не замечательно будет, если Господин В Маске одолеет ее? За последние годы ее жрицы похитили достаточно наших людей. Я думаю, пришел черед Варауна повести в этом танце. Навсегда.
Его шутку приветствовали негромким смехом.
Джезз свирепо сверкнул глазами:
— Это не повод для смеха. Ты говоришь о вмешательстве в дела богов.
— Верно. — Мальваг вновь посерьезнел. — Вот почему я готов показать, насколько все это важно. Понимая, что некоторые могут… не захотеть связываться с Арвандором, я начал приготовления к тому, чтобы открыть вместо этого врата во владения Эйлистри.
Он поднял руки и развязал завязки на затылке. Сдернув с лица маску, он высоко поднял ее. Потом с силой скрутил ее, словно отжимая воду. Дупло заполнил негромкий, но пронзительный звук: женский вопль.
Он перестал выкручивать ткань.
— Душа, — пояснил он, — похищенная и запертая здесь.
