Когда Чубов отключился, Матвей повернулся к Анне, чтобы сообщить ей новость. Но оказалось, что девушка… уснула!
«Бедняжка. Попала в такую передрягу», – бросив на Анну исполненный неожиданного умиления взгляд, Матвей нехотя вернулся к своим служебным обязанностям.
До встречи с газовозом «Дэн Сяо Пин» оставалось сорок минут.
Чтобы провести это время с толком, Матвей решил хотя бы бегло ознакомиться с содержимым «черных ящиков» яхты.
Записи первого «ящика» оказались невыразимо скучными – показания приборов, переговоры с диспетчерами, орбитальные эволюции яхты вокруг Ио.
Все, что могло заинтересовать офицера «Беллоны», хранилось во втором. Как пиратам удалось подобраться к яхте незамеченными, «черный ящик» не показывал. Но, что случилось после того, как они все-таки подобрались, Матвей увидел…
…Уже знакомый Матвею ходовой мостик. В кресле сидит… нет, не капитан. По-видимому, несущий вахту бортмеханик.
Двери распахиваются настежь. На пороге – двое людей с автоматами.
Нападающие одеты в крайне непрезентабельные легкие скафандры упрощенной конструкции. При этом шлемы скафандров снабжены мощными, но лишенными каких-либо защитных напылений, а потому совершенно прозрачными бронестеклами.
Несмотря на это, лица пиратов не просматриваются – они закрыты черными масками с прорезями для глаз.
Понятливый бортмеханик встает из кресла, поднимает руки вверх. На него надевают наручники.
«Где капитан, уважаемый?» – достаточно вежливо осведомляются пираты на прекрасном русском языке.
«Я не знаю… Я правда не знаю!» – говорит «уважаемый» бортмеханик и мгновенно получает под дых кулаком. Как видно, в знак уважения.
…Мужчина в капитанской куртке и с седым клином бородки в машинном отделении. Перед ним – узел, где перекрещиваются разнокалиберные трубы. Со всей очевидностью часть из них относится к системе охлаждения реактора. Остальные подают топливо на маршевые двигатели.
Мужчина в капитанской куртке настроен решительно. Он быстро перебрасывает вверх-вниз рычаги на оранжевом пульте ручного управления системы охлаждения.
В результате его манипуляций бортовая диагностика впадает в панику. Слышен синтезированный женский голос: «Внимание! Дефицит хладагента на главном реакторном блоке – девяносто процентов! Перегрев главного реакторного блока! Требуется немедленно повысить подачу хладагента!»
Мужчина в капитанской куртке горько усмехается в камеру. И, вытянув из кармана трубку, с преувеличенной сосредоточенностью раскуривает ее.
«В бездну – на ровном киле», – вот что отчетливо прочитывается на его мужественном породистом лице.
В ожившем динамике внутрикорабельной трансляции раздается голос человека, тщательно скрывающего тревогу.
«Георгий Андреевич! Будьте благоразумны! Мы гарантируем вам и всем пассажирам яхты полную личную безопасность! Прекратите перегревать реактор! Это прекрасная яхта! Из-за ваших преступных действий она погибнет!»
Капитан презрительно улыбается. Молчит…
…За круглым столом в центре кают-компании трое: два лохматых парня откровенно студенческого вида и девушка с волосами, заплетенными в две косички. В красивом лице девушки есть что-то порочное. Четвертое кресло рядом с девушкой пустует.
«Это кресло Анны», – понимает Матвей.
Рядом с каждым из ребят стоит по банке кукурузного пива. Судя по складу пустой алюминиевой тары под столом, пивная вечеринка началась отнюдь не только что. В руках у всех троих – карты.
«Девять третьих!» – торжествующе объявляет девица с косичками. («Преферанс», – заключает Матвей.) «Десять без козыря!» – не скрывая ликования, перекрывает ее заказ вихрастый блондин.
В этот волнующий миг двери кают-компании раскрываются и в нее вламываются четверо пиратов самой грозной наружности: двое уже знакомых, с мостика, и двое новых. Судя по лицам картежников, все они до крайности напуганы, и даже неясно, чем больше – присутствием посторонних людей на борту или оружием в их руках.
«Вы – Анна Петровская?» – спрашивает самый рослый пират у девушки с косичками.
«Д-да…» – отвечает та, роняя на стол карты. («Она представилась Анной, губернаторской дочкой, в надежде, что эта ложь спасет ей жизнь», – догадался Матвей.)
…Камера, установленная в стыковочном шлюзе, показывает, как выводят пятерых: стюарда, бортмеханика, лже-Анну и двоих парней-преферансистов. Мужчины в масках выносят ценности: судовые документы и деньги из вскрытого капитанского сейфа, личные вещи пассажиров (включая пакет с изумрудами) и содержимое бара кают-компании. Последнее издает отчетливый мелодичный звон…
Матвей не жаждал смотреть на последние секунды жизни отважного капитана, запечатленные бездушной камерой. Ведь они, увы, обещали быть страшными, надрывающими душу: смельчак наверняка либо сгорел, либо сварился заживо. Но не смотреть он как офицер «Беллоны» не имел права.
…На экране вновь показался бородач, весело попыхивающий курительной трубкой. Матвей вдруг испытал совершенно детское желание закричать ему, как лет в шесть он кричал персонажам любимых фильмов: «Дядя! Убегай! Сейчас все взорвется!»
Но Матвей, конечно, не закричал.
Сплетенье труб за спиной у капитана разом лопнуло, извергнув потоки разноцветных пузырящихся жидкостей. Иные из них угрожающе дымились.
Жидкость цвета спелого лайма испарялась так быстро, что уже через секунду вся картинка превратилась в непроглядное ядовито-зеленое ничто…
…А в конце был он сам, Матвей, неожиданно рослый и неуклюжий, в скафандре с эмблемой «Беллоны» – золоченой двуострой секирой с крыльями. Рядом с ним семенила Анна – в движениях ее рук и головы была чарующая, грациозная плавность. Вот Анна засмеялась и подала ему руку…
Сорок минут пролетели совершенно незаметно. И, когда на связь вышел капитан газовоза Ян Вэй, это стало для Матвея почти неожиданностью.
– Анна, просыпайтесь. За вами прилетели.
– Что? Кто прилетел? – вскинулась девушка.
– Мне приказано передать вас на другой корабль. Он доставит вас домой.
– Так быстро? – в голосе Анны послышалось разочарование.
– Быстро. Поэтому – прощайте!
– Мне не нравится слово «прощайте», – нахмурилась Анна. – В нем есть какой-то нездоровый фатализм.
– Тогда «до свиданья», – Матвей уступчиво улыбнулся.
– Кстати! Вы так и не сказали мне, как вас зовут. Не узнать имя своего спасителя – это страшный позор для спасенной девушки! А что если мой папа-губернатор повелит чеканить монету с вашим профилем?
– Я был бы горд. Но все же замечу, что по справедливости капитана Чубова тоже следует поместить на эту монету, хоть бы даже и на реверс. Он, между прочим, жизнью за вас рисковал, принимая бой на подбитом корвете с тремя пиратскими кораблями!
