жалкое подобие самого себя.
— Я понимаю твои чувства, — сказал трону Тони, продолжая рассыпать вокруг себя искры остроумия, даже несмотря на то, что никого, кроме него, рядом не было. Он подумал о том, что, возможно, стоит обратить внимание на разговоры с самим собой вслух, поскольку теперь, когда в его ухе не было Пятницы, он стал всего лишь странноватым парнем, бормочущим что-то себе под нос.
В древние темные времена этот трон был вырезан из чистого камня. Его покрывал кельтский орнамент и пиктограммы, которые, без сомнения, когда-то были в отличном состоянии, но со временем потеряли смысл, разрушенные соленым туманом и заросшие мхом. На самом троне лежала сумка с типичным набором Красного Креста. Знаменитый красный крест был грубо залеплен тем же символом, что красовался на груди у Мандарина в качестве татуировки. Рядом с сумкой, блестя на солнце красноватым светом, лежал длинный меч.
«Какая громадина, — подумал Тони. — Я, наверное, и поднять эту штуку не смогу, а уж тем более достаточно сильно размахнуться ею, чтобы отрубить Мэнди голову».
Тони пересек поляну и распечатал сумку. Внутри нее было несколько завтраков в вакуумной упаковке и бутылка воды.
Старк снял с бутылки крышку и поднес ее к губам, но вдруг остановился, как будто его посетила какая-то мысль.
— Мандарин, — произнес он. — Единственное, что я о тебе знаю, — это что ты не ведешь честной игры ни с врагами, ни с друзьями. Так что очень интересно, как же этот твой недостаток проявит себя сегодня.
А потом он добавил:
— Тони, дружище, хватит уже говорить с самим собой. Ребята подумают, что ты с ума сошел.
Около получаса спустя Мандарин неторопливо поднялся на площадку и обнаружил, что Тони праздно раскинулся на троне, высасывая из бутылки последние капли воды.
— О, Мэнди, — произнес Старк, — ты и правда пришел.
Улыбка Мандарина выглядела слегка натянутой. Он намеревался остаться любезным со своим противником до самого конца, но этот американец явно напрашивался. Террорист подбодрил себя предвкушением того мгновения, когда острый клинок рассечет позвоночник Старка.
— Мистер Старк, — произнес Мандарин, — ваше время в ваших руках. Я искренне надеюсь, что идиот внутри вас не вытеснил вашу серьезную половину, и она сможет перед смертью прийти в согласие с богом, в которого вы верите.
Тони встал и потянулся.
— Знаешь что, Мэнди, мне уже лучше. Гораздо лучше. Вероятно, эта вода обладает волшебными регенерирующими свойствами.
— Я так не думаю, — ответил Мандарин, позволив себе легкую ухмылку, что не ускользнуло от внимания его оппонента.
— Не списывай меня так быстро со счетов, Мэнди, — ответил Тони, явно с трудом поднимая меч. — Может быть, мне удастся тебя удивить.
— Я не сомневался, что вы будете демонстрировать показную смелость. На самом деле это базовый психологический механизм. Слабый противник будет вести себя, как Браггадочио [9], в надежде сбить соперника с толку. Но, увы, мистер Старк, со мной это бесполезно.
— Стоило попробовать, — ответил Тони. — Но я бы добавил, что, помимо того, что я пытаюсь сбить тебя с толку, я еще и намеренно тяну время.
Мандарин встал в боевую позицию.
— Весьма странная тактика, ведь вскоре Железный Человек на глазах у людей убьет сразу нескольких министров, а обвинять в этом будут именно вас.
Это замечание будто стало спусковым крючком. Тони Старк неожиданно стремительно бросился на противника, заставив Мандарина образцово парировать удар и отступить на шаг в сторону, в то время как сабля Старка просвистела именно в том месте, где секунду назад находилась шея Мандарина.
— Мистер Старк, все не так уж плохо, — прокомментировал Мандарин. — Кажется, сила духа в вас все-таки есть.
Казалось, Тони надоело разговаривать. Он крутился вокруг и наносил сильные удары. Сухожилия на его шее напряглись в тот момент, когда он поднял меч и замахнулся им на Мандарина. Да, это была не самая лучшая атака, потому что Тони раньше никогда не сражался на мечах, но он знал основные тактические приемы фехтования благодаря нескольким тренировкам, которые провела для него Пятница — она изучала методы ведения поединка, разработанные Давидом Абрамовичем Тышлером, который считается во всем мире одним из самых выдающихся фехтовальщиков XX века. Поэтому Тони держался низко и не приближался, но, помимо этих двух элементарных приемов, Мандарин знал множество других и превосходил противника по всем параметрам.
Мандарин заблокировал удар лезвия своим собственным клинком, и мечи полоснули друг по другу так, что искры полетели в разные стороны.
— Ха! — произнес террорист. — Неплохо!
Кончик меча Тони оказался прижат к земле, и Старк отреагировал стремительно: он отпустил одну руку и заехал ею прямо по почкам своему противнику. Если бы это была тренировка, он бы сопроводил запрещенный удар саркастичным замечанием вроде: «Нравится, Мэнди?», но у него уже включился режим битвы. К тому же именно эта шутка была достаточно низкой категории.
Мандарин крякнул и отступил на шаг, но не получил почти никакого вреда.
— Неплохо, — вновь произнес он. — Очень неплохо, мистер Старк. Хоть немного сопротивления под конец.
Старк использовал выигранное мгновение, чтобы поднять саблю с земли и вновь заехать Мандарину по почкам, но теперь уже рукояткой. В награду он получил шипение сквозь зубы, и больше никаких фальшивых поздравлений не последовало. Он действительно причинил своему врагу боль.
Впрочем, Мандарин быстро оправился, выставив вперед локоть, чтобы заслонить поврежденную почку, а в другой руке зажав клинок, лезвие которого со свистом рассекало воздух. И не только воздух: плечо Тони оказалось рассечено до кости до того, как он успел увернуться от смертоносной стали.
— Ха! — сказал Мандарин, радуясь первой крови. — Конец близок.
Тони заскрежетал зубами от неожиданной почти всепоглощающей боли. Плечо ощущалось как груда пульсирующего сырого мяса, и кровь свободно стекала по его руке. Старк знал, что одно это ранение способно его убить, если кровотечение приведет к потере сознания. Он продолжил атаковать, заехав рукояткой сабли теперь уже в челюсть Мандарину. Это было жестко, и удар сбил террориста с ног, но едва лишь его спина коснулась грязной земли, как он вновь вскочил на ноги, стряхивая с себя последствия удара, как собака влагу со своей шерсти.
— Достаточно на сегодня, — произнес он. — Давайте уже закончим начатое.
— Да, — ответил Тони. — Давай.
Противники снова набросились друг на друга, подняв сабли и опуская их в надежде нанести смертельный удар. Пять раз скрещивались клинки. Потом еще десять раз. В этом поединке была какая-то средневековая жестокость без единой надежды на милосердие.
Но битва закончилась так же стремительно, как началась. Сражение, похоже, утомило и дезориентировало Тони Старка, поскольку он вдруг
