приказ о немедленной казни. Сейчас я пользуюсь этим правом.
Я слушал все это с любопытной отстраненностью. Не было сомнений в том, что так или иначе я буду казнен. И не имело значения, умру ли я немедленно или чуть позже.
Налина щелкнула жезлом.
– Ты имеешь право. Давай побыстрей. Мне сообщили о новом эксперименте, самом успешном из всех, и я тороплюсь при нем присутствовать.
– Спасибо, Налина, – сказал Ванарк, и мне показалось, что в голосе его звучит насмешка. Он отвернулся от нее. – Младший офицер Хавна! – сказал он. – Корет этого тафета!
Офицер отдал честь и повернулся. Что ж, – подумал я, – вот и все. Я предпочел бы перед смертью еще раз увидеть солнце.
Когда я смотрел на необычное оружие одетых в зеленые мундиры солдат и видел, как они поднимают оружие, чтобы разрядить его, мне пришла странная мысль. Могут ли они убить меня, эти жуткие маленькие люди? Или я так отличаюсь от них по структуре, так определенно принадлежу к другому уровню существования, что их попытка только приведет меня в мой мир, из которого я пришел, в мир зелени, растущих деревьев и журчащей воды?
В этот момент последней угрозы я испытывал только ностальгию по всему этому, по всему тому, на что имею право с рождения.
Продолжение отчета Кортни Стоуна, доктора медицины
Не было сомнений в том, что мальчик, Чарльз Дорси, заболел той же необъяснимой болезнью, что и другие два местных жителя, которые сейчас находятся в больнице: Адат Дженкс и Боб Грант. Уезжая из лагеря Ванука, я пытался заставить себя сосредоточиться на этой проблеме, пытался снова вспомнить все, что мы знаем об этой изнурительной болезни, у которой появилась третья жертва. Однако я обнаружил, что не могу не отвлекаться на другие проблемы, вряд ли терапевтические, но тем не менее очень серьезные.
Во-первых, вопрос о карантине, в который я посадил нескольких оставшихся в лагере людей. Из-за мальчика Дорси проблем не будет. Он сирота и находится под опекой трастовой компании. Телеграмма соответствующему работнику предотвратит вопросы. У меня с собой были письма трех остальных молодых людей их родственникам, которые, как я надеялся, задержат вмешательство этих родственников хотя бы на неделю.
В этом отношении меня беспокоило, имел ли я право позволить остальным мальчикам разъехаться по домам, когда телефонный звонок мог бы остановить их на станции. Не разнесут ли они эпидемию?
Три случая комы с медленно покидающими пациентов жизненными силами определенно эндемичны в районе озера Ванука. Это говорит о том, что центр заболевания здесь. Мы не обнаружили ни бактерий, ни фильтрующихся вирусов, которые могли бы передать болезнь нашим испытательным животным. Я решил, что это оправдывает мои действия в данном случае.
Возможно, это софистика. Я подумал, как бы я действовал, если бы от моего решения не зависели инвестиции в несколько сотен тысяч долларов. Большие Деньги пугливы и вспыльчивы. Если бы я настоял на общем карантине, на следующий год и пяти процентов наших клиентов здесь не было бы.
Я убеждал себя, что этот аспект ситуации на меня не действовал, но не мог отрицать, что согласился хранить в тайне исчезновение Хью Ламберта не только по личным причинам.
В это уравнение входила также репутация лагеря. Богатые особенно опасаются похищения, и покровители и спонсоры лагеря имеют право подумать: если директор лагеря может загадочно исчезнуть из него, их сыновей здесь не будет. Однако не это стало главным аргументом в пользу молчания.
Эдит Норн сформулировала это так:
– Что бы ни случилось с Хью, это связано с тем, что мы делали в ночь несчастного случая. Бесполезно привлекать полицию, если мы не расскажем об этом. А рассказать мы не смеем.
– Вы имеете в виду – бродягу?
– Я имею в виду, что нам не поверят, если мы расскажем о том, что произошло с бродягой. Никто не поверит. Подумают, что он умер в результате переливания и мы… мы…
– И мы каким-то образом избавились от тела. Чтобы скрыть…
– Убийство.
Я испытал ужас, когда она произнесла это слово, спокойно, без видимых эмоций. Потом я собрался с силами.
– Но, Эдит, – возразил я, – мы не можем позволить этому остановить нас. Мы должны что-то делать, чтобы найти Хью. Если это означает неприятности для нас, придется на это пойти. Я попытаюсь как-то прикрыть вас, но он мой друг и…
– Ваш друг! – прервала она меня. – А как вы думаете, кто он для меня?
Она прижала руки к груди. Встретила мой взгляд. Я посмотрел в полные боли глубины и прочитал ее тайну.
– Думаете, в мире и за его пределами есть что-нибудь, чего бы я не сделала, чтобы помочь ему? – спросила она. – Но мы не можем помочь.
Я не понял ее. И так ей и сказал.
– А то, как была найдена его одежда, ничего вам не говорит?
Теперь я понял.
– Вы думаете, что…
– С ним произошло то же, что с бродягой, или что-то очень похожее. Что еще я могу подумать?
– Значит, он погиб, – простонал я. – Хью Ламберт погиб. Мы его больше никогда не увидим!
Я думал об это в дороге и понял, что это полный вздор, но когда Эдит смотрела меня, я верил. Странно, что человек с научным образованием может так легко поверить суеверной женщине.
– Нет! – ответила Эдит на мое безнадежное восклицание. – У меня странное ощущение, что он жив. И я верю, что он преодолеет все препятствия и вернется к нам. Но мы можем только ждать и надеться, что когда-нибудь, как-нибудь мы найдем способ помочь ему. И чтобы сделать это, мы должны иметь свободу действий. Вот почему мы должны действовать как преступники с тайной, которая посадит нас на электрический стул, если она будет раскрыта.
Преступник с тайной, которая посадит меня на электрический стул. Вот кем я чувствовал себя, когда доехал до Нью Скотланд Роуд и увидел в конце длинного квартала свой дом. Пережидая красный свет, чтобы повернуть, я сжался внутренне при виде полицейского в синем мундире, который регулировал движение, и облегченно вздохнул, когда он пропустил мою машину.
Перед моим домом стоял человек и смотрел на груду мусора у тротуара. Я вспомнил, что миссис Смолл сегодня предприняла очередную попытку очистить дом, а я из-за суеты в лагере забыл вызвать машину для вывозки мусора.
У груды бумаг, рваных занавесей, разбитой посуды, потерявшей свою полезность, стоял Джетро Паркер. Я остановил машину.
– Что привело вас сюда? – спросил я – Выглядите здоровым.
– Я не болен, – ответил он. – Привез в
