– Украсть же могут, – хмыкнул Лёха.
– Украсть? Дрова? – искренне удивился директор заповедника. – Нет, полностью исключено.
– Почему?
– Это же Сибирь-матушка. Если охотника застукают за проверкой чужих капканов, то сами, наверное, понимаете, что будет. Мол, тайга – закон, медведь – хозяин. Данный принцип и на бытовые моменты постепенно перенёсся… Колотые дрова воровать у соседа? Не, себе дороже… Понятное дело, что самосуд в посёлке не практикуется. Мол, зачем? Мы же приличные и цивилизованные люди. Но можно – ненароком – и в тайге столкнуться. Нос к носу… Понимаете, Алексей, о чём я толкую?
– Понимаю, – подтвердил Лёха. – Есть высший суд. Суд – таёжный. Медведь – прокурор. Рыжая белочка – адвокат.
– Во-во, и я о том же…
– Чем занимаются местные честные идальго и их благородные жёны?
– Охотой, рыбалкой, сбором грибов и ягод. Если без устали «шустрить», то можно и себя прокормить, и семью, и любовницу… С октября по апрель охотники расходятся по закреплённым за ними участкам. Для себя добывают лося и дикого северного оленя. Соболя, куницу и белку – на продажу… Рыбачат, понятное дело, круглый год. Хариус, ленок, щука, сорожка, окунь, немного тайменя. Основные грибы – рыжики и белые грузди. Ягода – голубика, брусника, клюква, чёрная и красная (дикая), сморода… Ну, и огородничество знатно развито в Ванаваре. Каждая тутошняя семья одной только картошки по пятнадцать-двадцать мешков выращивает… Раньше – недалеко от посёлка – функционировал прииск «Хрустальный», где добывали исландский шпат. Камушек такой, применяемый в разнообразных оптических приборах. Работа, какая-никакая. Давно это было, до Перестройки…
Машина, устало хрюкнув, остановилась около солидного двухэтажного здания, обшитого светло-коричневым сайдингом.
– Прибыли! – объявил Василий Васильевич. – Это она и есть, центральная усадьба государственного заповедника «Тунгусский». За домом находится большой приусадебный участок – полноценный огород, клубничная плантация, ягодники, свинарник, крольчатник, коровник. Мы гостям предлагаем даже свежее козье молоко… Сейчас я провожу вас в гостиничный номер. Устраивайтесь, отдыхайте, можете и душ принять. Поселковая дизельная энергетическая станция – по летнему времени – не работает. Но вода – пусть и слегка – нагревается на солнце в чёрном баке, установленном на крыше… А минут через пятнадцать-двадцать спускайтесь в столовую.
– Мне сейчас не до еды, – поморщился Лёха. – Извините, хлебосольный хозяин.
– Будет – до еды, – заверил очкарик. – У меня имеется – на такой экстренный случай – волшебная целительная микстура…
Одноместный номер произвёл на него самое положительное и благоприятное впечатление.
– Сюда и иностранца не стыдно поселить, – признал Лёха. – Всё чистенько и крепко. Канализация и душ работают. Туалетная бумага, китайские дезодоранты. Просторная прихожая. Имеется даже встроенный в стену сейф… Не, ребята, доморощенные бизнесмены, с сейфом – явный перебор. Извиняйте…».
Достав из рюкзака дипломат с наличностью, он спустился вниз и, следуя указаниям Василия Васильевича, повернул по коридору направо.
Столовая штаб-квартиры заповедника была обустроена и обставлена в лучших традициях русского классического гостеприимства, мол: «Всё для вас, дорогие господа зарубежные туристы. Всё – для вас! Доставайте, родимые, доллары и евро…».
«Стереотипы, мать их, – понимающе хмыкнул Лёха. – Оленьи, медвежьи и кабаньи головы по стенам, старинные иконы – в золочёных рамах – по углам. Стены оббиты идеально-струганной вагонкой из лиственницы и кедра… Какие узоры и оттенки! Здорово, действительно, жёлто-серо-зеленоватая лиственница сочетается с розово-бордовым кедром. Полы – примерно на восемьдесят процентов – застланы полосатыми домоткаными половичками. Два десятка внешне грубых, явно стилизованных столов. Такие же скамьи и табуреты… Мило, ничего не скажешь. И пахнет здорово – утренней свежестью, сосновой стружкой и недавно выпеченным хлебом. Молодцы…»
– Прошу вас, дорогой гость! – приветствовала его молоденькая черноволосая официантка. – Проходите в отдельный кабинет. Проходите. Будьте такими добренькими…
«Однако! – мысленно восхитился Лёха. – Очень завлекательная юбочка! А под ней… В смысле, из-под неё… Как, интересно, надо правильно говорить? Короче говоря, ноги – просто обалдеть! И, вообще, облик у девицы характерный. Глаза – с лёгкой и ненавязчивой развратинкой. Натуральная Татьяна – из знаменитого романа «Угрюм-река». Бывает…»
За цветастыми ситцевыми занавесками до пола обнаружился просторный эркер, посередине которого располагался прямоугольный, богато накрытый стол.
«Сейчас меня стошнит, – подумал Лёха. – И пускай. Предупреждал же по-честному, мать их сибирскую…»
– Танька, прекращай прожигать гостя похотливыми взглядами! – велел Василий Васильевич. – Наливай пиво! Человеку неможется, а она, шалава, только об одном и думает…
– Чичаза, чичаза, – ловко управляясь с объёмной керамической баклагой, засуетилась черноволосая деваха. – Вот, пожалуйте. Угощайтесь!
Пиво было очень ароматным и абсолютно чёрным.
«Отменная штуковина! – ставя на стол опустевшую пивную кружку, решил Лёха. – Забористое, с лёгкой пикантной горчинкой. Божья благодать в чистом виде, если выражаться по сути…»
– Ещё? – лукаво улыбнувшись, спросила Татьяна.
– До краёв, красавица…
Покончив со второй кружкой, Лёха поинтересовался:
– Где же такое классное пиво производят?
– По документам – в Братске, – старательно протирая бумажной салфеткой очки, сообщил Василий Васильевич.
– По документам?
– Ага. Так-то, по-настоящему, его варят у нас, в Ванаваре. По старинному рецепту восемнадцатого века. Ячмень, горох, лесной хмель, мёд, немного щавеля… Легализоваться и получить официальную лицензию? Такая конкретная головная боль, доложу я вам. Да и взяток при этом надо раздать – без счёта. Проще нужные бумажки – за сущие копейки – купить. Кстати, и раньше так делали. И при царе, и при коммунистах… Как, извините, поживают – в вашем городском желудке – колючие сибирские булыжники?
– Спасибо. Полностью растворились. Без следа. Наоборот, аппетит потихоньку просыпается. Зверский.
– Так закусывайте, не стесняйтесь… Может, водочки?
– Спасибо, но я – по пиву…
– Танька, не спи! Наполняй гостю кружку!
– Чичаза, чичаза…
Стол поражал разнообразием. В том смысле, что разнообразием предложенных закусок.
– Студень из рябчиков. Очень рекомендую. Ещё утром перепархивали по куруманнику, – тыкая толстым указательным пальцем, хлебосольно вещал Василий Васильевич. – Хариус горячего копчения. Малосольная икра тайменя. Варёная оленятина. Сохатина. Вяленый медвежий язык… Угощайтесь!
