— Ага! Внизу костер и какие-то люди! Где же эти знаменитые развалины?
— Вы на них уже стоите, госпожа княгиня, — заметил Кагеру, с любопытством взглянув ей под ноги. — Если не ошибаюсь, постройка спускалась вниз террасами, постепенно расширяясь к основанию, и мы сейчас на самом верхнем ярусе. А как раз там, куда вы изволили влезть, судя по всему, был жертвенник.
Касима, отвернувшись, махала дамам.
— Сюда, сюда! Смотрите, как удобно! О, тут даже ступени! А где будет сцена?
— Вон там, на нижнем ярусе.
— Значит, здесь мы устроим зрительские места… Вы только представьте, дамы! Представление в древнем театре идет целый день. Зрители приходят и уходят, выпивают, закусывают, обмениваются впечатлениями…
— Прекрасное времяпрепровождение, — кисло согласились дамы.
— Ну что ж, а теперь пойдемте, преподобный, познакомимся с этим вашим непревзойденным мастером-лицедеем из лесного края…
Касима ловко спустилась с камня и поспешила вниз.
Ступени привели гостей на обширную прямоугольную площадку, вымощенную каменными плитами. Часть площадки загромождали крупные обломки, вероятно, давным-давно упавшие сверху, и сухие сосновые ветки. Площадку, громко перекликаясь, расчищали наемные рабочие. Рабочими руководил высокий худой человек с длинными белыми волосами. Рядом с ним стояли еще двое, о чем-то оживленно споря. У подножия холма горел костер, рядом с ним лежал перевернутый чугунный котел, однако до ужина явно было еще далеко.
— Нет и еще раз нет, — раздавался негромкий, звучный, очень спокойный голос — из тех, что способны своим спокойствием довести собеседника до белого каления. — Сосны рубить нельзя. Вот там, за дюнами, рубите сколько вам заблагорассудится, а эти оставьте в покое.
Ему отвечал раздраженный голос старшины плотников.
— Но почему? Из-за холма таскать в десять раз дольше и сложнее, а здесь все материалы под рукой…
— По-вашему, я должен играть среди пеньков? Я должен перевоплощаться в морского царя посреди лесопилки? Чтобы ни единой срубленной сосны отсюда, — беловолосый изящно повел длинным рукавом, — и во-он дотуда я не видел.
— Но таскать стволы с той стороны горы! Если зайти чуть левее, отсюда будет уже не видно вырубки…
— Да, кстати — запах тоже очень важен. Зрители должны обонять ароматы моря… древности… хвои… Но никак не смоляного вара и гнилых опилок.
— Но… Ах, ладно. Дело ваше. Отчитываться за пустой перерасход будете сами!
Старшина плотников пожал плечами и, что-то бормоча по поводу нелепых актерских капризов, отошел к костру. Его помощники тем временем уже ползали по каменной террасе, отмеряли, вбивали колышки и протягивали веревки.
— Готовят место для сцены. Мастер не теряет времени даром, — отметил Кагеру. — Госпожа княгиня, позвольте представить вам лучшего актера севера. Сейчас мастер выступает под сценическим именем Терновая Звезда.
— Зовите меня попросту Звезда, — скромно произнес Сахемоти, складывая ладони у груди и слегка кланяясь.
— Так вы и есть тот самый великий кукольник?
Касима с любопытством и недоверием разглядывала «знаменитость». Ей пришлось задрать подбородок, чтобы взглянуть ему в лицо — мастер Терновая Звезда был выше нее по крайней мере на голову.
— Я не кукольник, — ответил актер, выпрямляясь. — Кукольники управляют марионетками, а я управляю кукольниками. Я — голос и вдохновение моего театра. А также ум и кошелек. Поскольку организационные и финансовые дела труппы тоже на мне… Конечно, я всего лишь провинциальный комедиант, — добавил он и снова поклонился, как будто вспомнив о приличествующей скромности. — Я безмерно счастлив и горд, что мне выпала честь лично послужить правительнице островов Кирим!
«Что-то не чувствую я этой безмерности», — с сомнением подумала Касима, в упор разглядывая собеседника.
Внешность мастера Терновой Звезды была необыкновенной. Очень высокий и кажущийся еще выше в сандалиях на подставках-платформах, по-юношески стройный и худощавый, он держался со спокойной уверенностью человека, который ни о чем не заботится и ничего не опасается. При первом взгляде на его правильное продолговатое лицо ему можно было дать лет двадцать семь — двадцать девять. Однако судя по речам и манерам, лицедей явно был гораздо старше. Касима взглянула наметанным глазом, как лег грим, посмотрела на кожу его шеи и рук и решила, что «великому актеру» около сорока. Длинные пышные седые волосы, — вероятно, парик, — придавали ему совершенно фантастический вид. «Человек без пола и возраста, — подвела итог Касима. — Такой в самом деле может перевоплотиться во что угодно, сыграть и старика, и юношу, мужчину и женщину. А глазищи-то… ух… даже жутко…»
Глаза у Терновой Звезды тоже были не как у людей: огромные, прозрачные, цвета ртути.
Предупредительная, несколько усталая улыбка мастера контрастировала с его вычурным зловещим нарядом. Многослойное дорогое одеяние было выполнено в мрачной красно-черной гамме. По верхней накидке шел узор — нечто вроде длинных серых игл. Вероятно, они должны были символизировать ветки терна, но получилось больше похоже на колючки дикобраза. За пояс заткнут знак ремесла — большой сложенный веер.
— Прекрасное и таинственное место эта гора, — сказал он, глядя на Касиму сверху вниз. — Оно вполне соответствует духу пьесы. Вам так не кажется, княгиня?
Касима прищурила глаза. Да чем себя возомнил этот лицедей? Разговаривает с ней как с равной! И, похоже, считает, что имеет на это полное право!
— А где ваша труппа, мастер Звезда? Я вижу только плотников и поденщиков.
— Моя труппа, как обычно, разъезжает по городам и селам провинции Мок. Я не стал брать ее сюда.
— Почему?!
— Вы имеете представление о том, что мы будем здесь делать? Понимаете специфику кукольного театра?
— Нет, — надменно сказала Касима.
— Мои кукольники не годятся. Умение ловко двигать руками, передавая эмоции пальцами и запястьями, — это совсем не то, что мне надо от актеров игрового театра. Я прибыл только с парой слуг и помощников. Часть из них здесь, со мной, другие остались в городе.
— А как же ваша труппа? Вы бросили ее на произвол судьбы?
— Моя труппа будет пока выступать без меня. Конечно, ее доходность резко упадет, но я рассчитываю вернуть деньги…
— Пожалуйста, о вознаграждении не беспокойтесь, — Касима снисходительно улыбнулась.
— Вы меня не поняли, госпожа княгиня, — в точности копируя ее выражение лица, перебил Сахемоти. — Я не собираюсь торговаться. Конечно, я не сомневаюсь, что буду работать не бесплатно, и это естественно для артиста моего ранга. Но деньги для меня не главное. Я с огромным интересом приму участие в эксперименте по возрождению национального театра. Потому что, как и вы, страстно увлечен народным искусством.
