Надежда не верила. Она твердо знала – смерть, это конец всему: благому и не благому; доброму и не доброму; святому и грешному. Финиш. Само слово – «с –мерь-ть», снимает мерку, подводит итог и несет забвение. Жизнь тебя смерила. Жизнь пошла дальше. Тебя больше нет.
Надежде было семь лет, когда родители попали в автокатастрофу. На мосту, где не предусматривалось двустороннее движение, столкнулись жигуленок и камаз, водитель которого почему-то не захотел соблюдать правила. В результате от жигуленка осталась груда покореженного металла. Отец и дед погибли на месте. Мать прожила две недели в состоянии овоща, описанного выше.
Всю последующую жизнь Надежда пыталась уйти от воспоминаний, как вместе с бабушкой стояла на пороге больницы, заглядывая в глаза людям в белых халатах. И как те отводили глаза, произнося строгим отстраняющим голосом:
- Состоянии стабильно-тяжелое.
Они отказывались дать даже маленькую надежду на то, что ситуация изменится к лучшему.
Она и не изменилась. Мать умерла к исходу третей недели.
***
- Пить! – Выдохнула Надежда. – Воды…
***
Глухая немота. Глухой звук уходящих в дерево гвоздей. Глухой звук, с которым земля падает на гулкий ящик. Сколько не кричи, пытаясь дозваться того, кого любил и потерял, срывая нервы и жилы, никто не отзовется. Никто тебя не слышит, потому что смерть конечна. За ней ничего нет. Ни-че-го.
Признавать это страшно. И при жизни, наверное, не нужно? Пусть остается Надежда.
Завтра тебя не будет ни здесь, ни где-то там.
Тебя не будет? Нигде? Как это?!
Ты не сможешь думать, печалиться, радоваться, тосковать? Разве так может быть? Нет, Господи, не надо!
Страшно. Больно. Жажда распространилась по всему телу. Кожа зудит, норовя треснуть, выпуская наружу внутренности. Отвратительно вдыхать зловоние. Ещё отвратительнее понимать, - именно ты являешься его источником.
Боль. Страдание. Безысходность. Она знала им цену. Знала, - в последний час они удел всех живущих. Нет легкой смерти. Как нет рождения без боли, крови и материнских мук. В час рождения мать разделяет с нами боль; в час смерти мы одни.
Нет Надежды.
Сухие губы силятся звать, - кого? Она одна. Совсем. Здесь даже Боги – чужие.
***
Мужские голоса, два тонких силуэта.
Свет, разъедающий глаза, подобен кислоте.
- Она больна.
Каким ледяным злом веет от того, кто ниже ростом и чья шевелюра - цвета ржавчины.
- Мы и не надеялись на иной результат, Ваше Величество. Оставим несчастную наедине с Судьбой.
- Немедленно эвакуируй тех, кто не имел контакта с больными. – Приказал рыжий.
- Убивать тех, кто может быть заражен?
- Убьем, когда станут нежитью.
Надежда провалилась в забытье. Она отдавала отчет в том, что бредит.
Грезилось, что двигается следом за широкой фигурой Сандара. Рукоять тяжелого двуручного заплечного меча колыхалась перед глазами. Глаза обжигал отблеск металла – меч был украшен изображением странных то ли химер, то ли горгон. Воин двигался быстро, очень быстро. Надежда едва-едва поспевала, мучаясь от острой жажды и внутреннего жара.
Они шли по болоту, и женщина понимала, что под вздувающейся огромными пузырями водой притаились чудовища.
Глава 10
Мор в Академии Магии
- Сандар!
Воин уходил, легко ступая. Почему её ноги проваливались в черную мутную болотную жижу?
- Сандар…
- Здесь его нет, девочка, - бесстрастно прозвучало в ответ.
Богиня склонилась низко. Сияющие черные волосы почти упали Надежде на лицо.
- Не бойся. – Прошептали нежные, как лепестки шиповника, губы.
В рот пролилась жидкость, унимающая боль и тревогу. Сознание растворялось не во тьме, какой некогда представлялась смерть, а в ослепительном свете.
Значит, умирают вот так? Что ж? Не так уж страшно…
***
Веки разлепились с трудом. Надежда не сразу поняла, что мрак вокруг неё – не ночь. Просто она по-прежнему находилась в подземелье, куда её заточили по приказу Чархана.
Будь он трижды проклят!
Кое-как она заставила себя подняться и доползти до двери. К удивлению, последняя со скрипом провернулась в петлях, давая возможность выбраться.
В солнечном луче кружились легкие пылинки, похожие на золотистый порошок фей. Солнце грело плиты там, куда дотягивалось через окошко, но сквозняки беспощадно выдували тепло.
Через несколько шагов, завернув за угол, Надежда наткнулась на первый труп. Тело лежало, перекрывая доступ к лестнице, широко разбросав в стороны руки и ноги. Из приоткрытого, перекошенного рта на пол стекала вязкая жидкость. В ней роились вездесущие мухи, способные распространить любую заразу на клейких лапках.
Надежда вскинула руку и ударом молнии превратила труп в головешку.
Добраться до лестничного пролета ей так и не удалось: за вторым трупом лежал третий, четвертый, пятый... От обилия мертвецов мутило. Это станет возвращаться к ней в кошмарах: коридоры, заполненные мертвыми телами; сладко-кислый запах гниющей плоти.
Надежда малодушно решила поискать другой путь к выходу. Но вскоре пришлось пожалеть о принятом решении. Из тени, приподняв щетинистый загривок, с утробным урчанием выползла собака. Судя по состоянию шерсти, по закатывающимся глазам, в которых плескалась беспричинная страдальческая ярость, животное болело.
Забежав в первую попавшуюся комнату, женщина успела захлопнуть за собой дверь. Трясущейся рукой никак не удавалось заставить войти металлическую щеколду в паз. Когда, наконец, удалось запереться, Надежда осмотрела комнату.
На полу лежал очередной труп – почти привычная картина. Вот то, что человек в кресле ещё жив, оказалось неожиданностью.
Надежда медленно приблизилась, оценивая взглядом ситуацию. Черты лица больного заострились: кожа на скулах натянулась, рот провалился.
- Пить! – стонал страждущий. – Пить!
Воды в комнате не оказалось.
- Пить! – Продолжал умолять больной.
Надежда беспрепятственно добралась до фонтана в центре двора – собака предпочла её не дожидаться.
- Пить!
Приподняв голову несчастного, она влила в потрескавшиеся губы несколько живительных капель, оказавшихся роковыми.
Кровь хлынула изо рта, глаз, носа и даже ушей. Зрелище не из приятных. Хирургу – оно, конечно, не привыкать. Но есть разница между кровью, идущей из чистого пореза и кровью, зараженной неизвестным вирусом.
Судя по внешним признакам, все шло к естественному концу – к смерти.
Раздавшийся в комнате голос заставил молодую женщину вздрогнуть.
- Поделись с ним кровью.
