Собственно, так и оказалось. Книг в лавке было совсем немного и все рукописные, а многие в роскошных переплетах. Хотя и просто старые книги попадались. Но часослов игумена первого в Дальнем монастыря Макария кадету не был интересен совершенно. А вот тетрадь монаха того монастыря, где он пытался сочинить что-то вроде разговорника с местными ульта, Петя купил. За четвертной. Денег было жалко до безумия. Не то, чтобы не мог себе позволить, на проживание в гостинице со всеми развлечения примерно столько же потратил. Но там — понятно, на что деньги шли. А если бы эта тетрадь была издана брошюрой, красная цена была бы ей в двугривенный. В сто раз переплатить пришлось. Оставалось надеяться, что хотя бы польза от покупки будет.
Потратившись, всякие предметы быта и культа ханьцев, чжурчжэней и ульта покупать уже не стал. Магии он ни в чем не обнаружил, а просто на подарки знакомым… Чаем обойдутся. Небольшое сомнение вызвал разве что небольшой барабан. Деревянная миска, прикрытая кожаным блином. Изделие явно новое, кожа с рисунком совершенно не обтрепанная. Магии не содержит. Но чем-то взгляд цепляет. Петя даже к нему темной энергией потянулся. Нет, никакой реакции. Не впитывается, обтекает.
Приценился. Сто рублей. Антиквар стал на полном серьезе вещать, что это древний шаманский бубен. И никак не докажешь, что это не так, Петя даже спорить не стал. Очень хотелось молча развернуться и уйти, но интуиция подсказывала, что все-таки эту игрушку надо купить. Матерясь про себя, отсчитал ассигнации, вырвал барабанчик из рук продавца и ушел, не слушая его поздравлений и предложений упаковать покупку. Только обернулся на секунду и набросил на этого сказочника заклинание «расслабление мышц». Слабенько, чтобы успеть выйти, прежде чем оно подействует. Надо надеяться, что попал, куда надо. И скоро в лавке прибавится запахов.
Давно хотелось это заклинание опробовать, да все не решался. Еще на первом курсе его освоил. Наконец-то сподобился. Правда, результата все равно не увидел. И задумался. Почему раньше всегда удерживался, а сейчас не стал? Лавочник — пренеприятный тип, но ведь и более противные люди попадались. Тот же Левашов.
Петя хмыкнул, представив на месте антиквара своего куратора. Вот поэтому и сдерживался. А сейчас что произошло? Почувствовал себя уже великим магом? Пятого разряда? Самому не смешно? Видимо от усталости (не физической, моральной) контроль стал терять. Больше такого допускать нельзя. Если поползут слухи, что он так шутит, репутация может оказаться испорченной. Так что больше — ни-ни! Взял себя в руки и поехал в гостиницу переодеваться перед выходом в гости.
Последнее было не таким уж обязательным действием, гардероб у кадета невелик, несколько комплектов одинаковой формы. Но накануне воспользовался предоставляемой гостиницей услугой, и в номере его ждал тщательно вычищенный и выглаженный комплект. Хоть на парад можно (специальной парадной формы у кадетов нет). Или «в пир, мир и добрые люди». Как раз его случай.
Сунул в карманы галифе все оставшиеся «лечилки». Вдруг на подарки понадобятся. Не чаем же местных бонз жаловать? У самих полно всякого разного.
За обедом у Давыдовых оказалось, неожиданно для Пети, довольно много народа. И это называется «семейным обедом»? Столовая, кстати, не слишком большая комната, из мебели — только вытянутый стол с одинаковыми стульями. «Столовый гарнитур», кажется, это так называется. На двадцать четыре персоны. А на столе — столовый же сервиз. Естественно, тоже на две дюжины персон.
Н-да, не привык Петя к таким мероприятиям. В столовой Академии как-то все совсем не так, а в гости к аристократам его до сих пор не приглашали.
Пожалуй, народу за столом село все-таки чуть меньше, чем две дюжины. Но свободных мест не осталось. Видимо, лишние стулья слуги заранее убрали. И обед был, действительно, «семейным» — вместе со взрослыми были и дети. Правда, все уже достаточно подросшие. Пожалуй, самой младшей была дочка хозяев Катя. Но и она за прошедшие полтора с лишним года подросла и уже не казалась ребенком. Барышня-подросток лет десяти.
Всего было несколько семей. Еще один Давыдов — старший брат хозяина, но не чиновник, а просто помещик. И кораблевладелец. Весьма богатый человек.
— Недурно иметь братом главного таможенника порта, — Подумал Петя: — Не обязательно помогает, но от взяток избавляет наверняка.
Впрочем, зависти Птахин не испытывал, у каждого свой путь делать карьеру. Свой ему тоже нравился.
Были также сослуживцы хозяина и партнеры его брата. И, несколько неожиданно для Пети, его знакомые — Сула-Петровские. Прокурор с супругой и детьми. Причем если сын Сережа изменился мало, только подрос немного, то старшая — Татьяна — стала уже настоящей барышней и посматривала на прочую малышню свысока.
Помимо семейств было и двое отдельных гостей. Петя и некий Моржов Валерий Михайлович, господин лет немного за тридцать… и больше о нем сказать, по первому впечатлению, было почти нечего. Круглое не слишком выразительное лицо, нос картошкой, средний рост, не худой и не толстый. Встретишь такого на улице и не заметишь. И оказался он лучшим репортером местной газеты «Заря Дальнего Востока».
— Никогда бы не догадался, — Опять же про себя отметил Петя.
Сам обед обилием блюд не впечатлил. Никаких морепродуктов, все — мясное, благо никаких постов сейчас нет. Суп, рубленые котлеты. В Академии примерно так же кормят. Разве что рюмки водки в качестве аперитива (для взрослых) не предлагают, но от нее Петя сам отказался. Не рекомендуется магам употребление алкоголя. Понятно, что целителю никакого вреда и бутылка спирта не нанесет. Наложил на себя «среднее исцеление», и трезв, как стеклышко. Только зачем тогда товар зря переводить?
Еще одним отличием было то, что никто никуда не спешил, и разговор велся прямо во время еды. Не просто там обмен отдельными фразами, а именно полноценная беседа.
Причем в центре внимания оказались как раз оба одиноких гостя — Петя и Моржов. Как будто их специально для этого пригласили. А что? Вполне может быть. Угощать гостей надо не только блюдами за столом, но и интересными рассказами. А для этого нужны люди, владеющие новой для местных информацией. Ведь не из газет же новостями друг с другом делиться?
Рассказчик из Пети был так себе, к тому же он поначалу не понял, что от него хотят, и старался отделаться короткими фразами. Но тогда за дело взялся Моржов.
Оказывается, он ездил, можно сказать, по Петиным следам к жилищу деда Магаде.
— Там сейчас такое творится… — Интонации репортера были призваны максимально заинтересовать слушателей.
На самом деле, ничего особенного не творилось. Ни войны, ни мора не случилось. Но вместо прежнего Ульратачи в пещере неожиданно появился его коллега с юга. И сообщил, что дух прежнего Великого шамана ушел говорить с предками. И просил лет этак с тысячу его не беспокоить.
Я сам в той пещере побывал, — С какими-то потрясенно восторженными интонациями вещал рассказчик: — Видел прежнего шамана. Сидит в нише на каменной скамье, руки на животе ладонями друг к другу сложил, а сам весь высох и как каменный стал. Я проверил, паломникам можно до него дотрагиваться, если с почтением. И все это за один день с ним случилось. Так новый шаман говорит. Такова, мол, была величина его святости и сила духа, что без духа его тело так уменьшилось. Я египетские мумии видел, так они пообъемнее нашего шамана будут.
В последнем Петя сомневался. Впрочем, о мумиях ему только читать доводилось. А вот то, что шаман позу поменял, это неожиданно. Небось, его южный коллега постарался. Только как это ему удалось? Впрочем, у шаманов полно секретов, о которых можно только догадываться.
Самого Петю тоже кучей вопросов закидали. Пришлось подробно рассказывать, что он сам в пещере видел, когда там был. Напирал на то, что Ульратачи в то время был жив и здоров, только характером пакостен. Петю, который зачатками шаманской магии владел, этих способностей лишил. А приехавшего с ними Шипова, не то опричника, не то их порученца, так и вовсе убил. Не сам, страшного духа натравил.
