Далее пришлось подробно о духе рассказывать, благо «рысь» Петя уже неплохо изучил. Еще отметил, что новый шаман — человек куда более благожелательный, хотя и заставил кадета больше суток гнаться на лыжах за «блуждающим огоньком». Зато привел его огонек к месторождению (друзе) аметистов.
Последняя информация вызвала оживление, особенно среди особ женского пола, а вот то, что достались аметисты Карташову — некоторое разочарование. Этот просто так никому ничего дарить не будет. Но узнать у него подробнее о находке, все равно, надо. Благо мир тут тесный, и никуда купец от господ чиновников не денется.
За разговорами еда у Пети полностью остыла, хорошо, не был он с детства избалованным, продолжал есть холодное, когда удавалось хоть пару минут помолчать.
Выручил Моржов, который, хоть и сам слушал Птахина с интересом (набирая материал для следующих публикаций и бесед?), но долго молчать не привык. Поэтому, озабоченно качая головой, поведал о том, что вслед за шаманом, с юга на север потянулись и ранее окружавшие его ульта. То есть обилие их в Петином поезде было отнюдь не случайным. Пока все мирно проходит, но жителей поселений вокруг пещеры они уже значительно потеснили. Как бы волнений не случилось.
Тема волнений была всем участникам обеда близка, ибо у всех в наместничестве были имения, так что доесть Пете удалось относительно спокойно. А то обидно было бы вернуться с обеда голодным, хотя он и так бы от добавки не отказался. Была некоторая надежда добрать бисквитами, которые подали к последовавшему за обедом чаю, но кадет вновь оказался в центре всеобщего внимания.
Теперь разговор переключился на Академию, его личные успехи и товарищей по обучению. Сначала вопросы шли не слишком активно, в основном от хозяев дома, но после того, как Петя рассказал, что он уже достиг уровня пятого разряда и хорошо знаком с Екатериной Дивеевой, взялись за него уже всерьез. Прежде всего, дамы. Вытащили из него буквально всю подноготную. И про успехи в магии, и про отношения с кадетами (и выпускниками) из знатных фамилий, и про прошлую практику в Тьмутаракани, когда он вместе с молодым Паленом захватывал османские суда и ценных пленников. А уж прием у Государя так и вовсе на ура пошел. Петя даже забеспокоился, как бы ему тут на всю ночь не застрять.
Заодно отметил, что отношение к нему за время расспросов поменялось явно в лучшую сторону. Стало более уважительным. Татьяна Сула-Петровская (дочка), до этого больше скучавшая за столом с нейтральным выражением на лице, оживилась, активно включилась в беседу и стала посматривать на Петю с определенным интересом. Как, впрочем, и ее мама. Да и остальные дамы и даже их малолетние дочки стали к нему приглядываться как-то оценочно, что ли. И даже про планы на личную жизнь интересоваться стали.
А вот забытый Моржов было заскучал, но потом тоже оживился и стал что-то строчить в небольшом блокноте, который извлек непонятно откуда. Новую стаю задумал? Хорошо бы не пасквиль… Впрочем, Петя во всеобщем внимании не виноват, он на него не напрашивался.
В номер Петя вернулся не то, чтобы совсем окрыленный, но в очень хорошем настроении. Впервые в жизни он себя почувствовал женихом. Не для мещанок из Баяна, а настоящих аристократок. Нет, ни в коем случае, не главным призом этой вечной ярмарки женихов и невест, но уже достойным того, чтобы на него обратили внимание, а не отмахнулись с презрением. Конечно, никакую Дивееву за него не отдадут, а вот пригласить на ее свадьбу уже могут. Если он сам в это время в наместничестве окажется. Или ее свадьба будет в столице проходить?
Юноша усмехнулся таким мыслям: «Ишь, размечтался!». А потом рассмеялся. Безо всякой причины, просто настроение стало хорошим.
Таким оно и продержалось до самого отъезда. Петя даже проститутку в свою последнюю ночь в гостинице приглашать не стал. Настроение совсем неподходящим для этого было.
К сожалению, счастливая жизнь уважаемого мага-целителя, хоть и была уже близко, еще не наступила. В поезде пришлось взять себя в руки и засесть за отчет о преддипломной практике и за сам диплом. Последнее оказалось гораздо более сложным делом, чем сначала показалось. О структуре дипломной работы Петя имел представление (озаботился изучить), вот теперь мучился. Подсуропили ему ректор с опричниками сменой темы. Что теперь на защиту вносить прикажете? Раньше все ясно было. Живой и здоровый молодой грифон, выращенный из яйца. А теперь? Брошюра «Некоторые особенности жизни и магии шаманов народа ульта»? Только это — работа для историка, этнографа, философа, наконец. Но никак не мага жизни.
Так что он предъявить может? Какой-нибудь артефакт? В приложение к своим наблюдениям за шаманами. Это было бы не «ах», но все-таки более солидно. Только что за артефакт?
Рог-зуб, с которым он в Тьмутаракань ездил, не подходит. Его у него опричники уже один раз отбирали — опознают. И возникнет масса ненужных вопросов, а как он к кадету обратно попал. К тому же жалко. Самому нужен.
Фигурку рыси — тем более, жалко. И еще опаснее. Вдруг определят в нем артефакт, причастный к убийству Шипова. Никак нельзя.
Остается кинжал. Но его Петя не отдаст ни при каких условиях. Оружие, которое ему не раз жизнь спасало. Ни за что.
Остается провернуть аферу и выдать за артефакт ни на что не способный барабанчик. Видимо, подсознательно, такая мысль ему уже приходила, недаром же не пожалел денег на его покупку. Чувствовал, что понадобится. Надо только его немного обработать, чтобы не сиял новизной. Но это — не сложно. Только будет чистым надувательством, а Пете такое претило.
Нет, впарить покупателю втридорога какой-либо товар, приукрашая его свойства, для человека, работавшего в лавке, не просто нормально, а признак профессионализма. Но именно что — приукрашая, а не придумывая того, чего нет. Поэтому Петю так и возмутило поведение ханьца в лавке с тканями в Ханке. Назвать ткань особо легкой, почти несминаемой, даже стойкой к огню — это нормально. Но называть ее магической, когда в ней нет магии — после этого называться честным купцом уже нельзя.
В общем, почему бы не попробовать самому сделать из барабанчика шаманский артефакт? По тому же принципу, что амулеты «жизни» делал. Воспользовавшись набором с кафедры артефакторики. Ничего серьезного не получится, конечно, Птахин ни одного шаманского заклинания не знает, но ведь карты «жизнью» он метил еще до того, как учиться начал. То есть вообще ничего не зная о магии. Наверное, и «темной энергией» также пометить можно. А раз так, то есть смысл провести несколько экспериментов, когда в Академию вернется.
Но до Академии было еще далеко, а руки чесались. Вот Петя и стал проводить эксперименты, на чем «темная энергия» лучше держится. Попутно радуясь, какая же большая емкость у накопителя, что он в пещере реквизировал. Сколько уже его использует, а по ощущениям, он все такой же полный.
Результаты не слишком обнадеживали. То есть пометить энергией он мог все, что угодно. Только держалась эта метка недолго. Куда меньше, чем если метить «жизнью».
Хорошо бы на живых созданиях попробовать, да где же их взять в поезде посреди зимы. Снежинки иногда «снежными мухами» называют, но это только фигура речи. Ну а всяких там клопов и тараканов Петя первым делом шуганул, когда в купе зашел. Выучил он соответствующее заклинание и пользуется им регулярно. На всякий случай. Так что и на этих насекомых рассчитывать не приходится.
Остался последний вариант — собственная кровь. Проверил, выдавил каплю на донышко барабанчика. Сработало. Не сказать, чтобы очень хорошо, но «темную энергию» Петина кровь впитывала неплохо. Только при высыхании три четверти от нее теряла. Или даже больше. Но что-то все-таки оставалось.
Петя поморщился. Что-то шаманская магия из него в буквальном смысле кровь пьет. Каждый вызов «рыси», считай, стакан тратить приходится. Еще и на переделку барабана ее трать. Хорошо хоть что ранки потом не досаждают. «Малое исцеление» и от них даже следа не остается. Но есть в этом что-то неправильное…
