– Логично. Всё затеял противный Джонни, – улыбнулся Миллстоун, – а что до помощи от бюро, то не думаю, что они так легко дадут данные. Даже ему. Не забывай, что даже там это очень острый вопрос, которого они предпочли бы избежать. Ну, это если хотя бы часть моей теории верна. А если нет, то они и слышать не слышали ничего об этом эликсире. Поднимут на смех Ричардса, а он нас, вот и всё.
– Ты слишком много думаешь об этом, – улыбнулась Шейла и положила свою ладонь поверх его, – а нужно просто сделать и неважно, что при этом может быть.
– Эдак мы скоро всё начнём делать наугад.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я позвонила? – серьёзно спросила она.
– Я сам с этим разберусь, – устало улыбнувшись, сказал Джон, – сам попал в немилость к лисе, сам из неё буду выбираться.
Они пробыли на воздухе ещё около получаса, после чего вернулись в управление. Миллстоун снова закурил и погрузился в раздумья. Оставшаяся часть дня обещала быть ничуть не интереснее его начала. Но всё переменило появление Эгила.
– Взяли клиента, – прямо с порога заявил он.
– Неужели, – не веря своим ушам, сказал Миллстоун и даже привстал.
– Да, – уверенно кивнул Дуглас.
– Где он?
– Готов к работе.
– Полетели.
Миллстоун быстро перешёл в долгожданное состояние активности, и Шейла проводила его радостной улыбкой.
– Значит, ты там оказался случайно, – подытожил Миллстоун, – ехидно улыбнувшись собеседнику.
– Да, – кивнул допрашиваемый.
Это был юноша лет двадцати, который, как казалось Джону, не подходил на роль человека, рыскающего по окраинам в надежде поживиться тем, что плохо лежит.
– Вообще, – серьёзно сказал Джон, – я очень надеялся, что у нас с тобой получится всё разъяснить по-хорошему.
– Да я и правда не знаю, о чём вы, мистер.
– А вот господа, которые тебя застукали, сказали, что ты сразу полез под подушку, – ехидно заметил Джон, – объяснишь?
Юноша немного занервничал, но быстро нашёлся, что сказать.
– Да я подумал, мало ли. Может, кошелёк там, – он развёл руками.
– Кошелёк, – повторил Джон.
– Кошелёк, – с наглой улыбкой кивнул задержанный.
– Это у жителей трущоб. Они вообще, часто ли купюры видят, не в курсе?
– Вы недооцениваете тамошнюю публику.
– Ну, разумеется.
Миллстоун был спокойным, хотя терпение его было на исходе. Выдать себя сейчас – означало бы потерять нить, которая и так оказалась тоньше, чем он рассчитывал. Ему нужно её распутать, а иначе он рискует застрять в этом деле. Конечно, он что-то знает. Мало, но не настолько, как пытается убедить Джона.
– Ты вообще представляешь, во что ты попытался влезть? – спросил Миллстоун, выдохнув дым.
– В бесхозную комнату, в которой никто не живёт. Мне на неё указал один человечек за небольшую плату.
– Я спросил не про то, куда ты влез, а во что ты влез, – сказал Джон.
– Обычное дело. Меня бы даже искать не стали, если бы не вы.
– И если бы это оказалось обычным делом, – устало сказал Джон, – а так оно связано с тем, за что уже многие сложили свои головы, причём, довольно жестоко.
Миллстоун посмотрел собеседнику в глаза и увидел в них зарождающиеся сомнения. Скорее всего, он не знал подробностей, но пока ещё считал, что детектив блефует.
– И так как ты единственный живой, – продолжил Джон, всё так же спокойно затягиваясь дымом, – с тебя спросим со всей строгостью. Уж поверь.
– Решили на меня повесить свои висяки? – презрительно сказал юноша, – ничего не выйдет.
– Ну, тут тебе всё и так должно быть понятно, раз ты, по твоим словам, часто занимаешься такими делами. Часто тебя там поджидают два полицейских? – Миллстоун сделал невинное лицо, чувствуя, как у его собеседника душа уходит в пятки, – или ты думаешь, мы просто отлавливаем воришек в трущобах, потому что нам заняться нечем?
Юноша, похоже, уже решил оставить попытки поехидничать с Джоном.
– Подозреваю, что нет.
Он продолжал молчать.
– Ну раз ты решил всё-таки меня послушать, то я тебе кое о чём поведаю. Дело это серьёзное и я подозреваю, что ты даже не знал конкретно, что нужно было забрать. Ты решил, что это всё просто, а оказалось совсем наоборот. Не вдаваясь в подробности, скажу, что ради того, чтобы хоть на шаг продвинуться в этом деле, с тобой сделают всё, что только будет нужно. Мне для этого нужно сделать всего лишь один звонок.
– Чушь, – презрительно сказал он, – перегибаете, мистер.
– Как знаешь.
Миллстоун улыбнулся и замолчал. Докурив, он небрежно загасил сигарету в пепельнице и полез за ещё одной. Казалось, что юноше надоедает эта тишина, но он сдерживается. Джон ощущал, что он в одном шаге от того, чтобы сдаться. Вопрос был лишь в том, что его от него удерживает. Плюс ситуации состоял в том, что Миллстоун не блефовал. Если Ричардс осознает ценность того, что они ищут, он и вправду всерьёз займётся пареньком. Его счастье, что ему хватит даже сыворотки правды, хотя выгоды перекрывают не только её.
– Мы так и будем сидеть? – наконец спросил юноша.
– А ты куда-то спешишь? – поднял брови Джон, – вне зависимости от того, скажешь ты нам что-то или нет, ты сегодня с нами. А завтра будет зависеть от того, что ты скажешь. Может быть, будем прощаться.
– Да я всё равно ничего не знаю! – взмолился он.
– Мы проверим. Если ты говоришь правду – извинимся. Сам понимаешь – дело федеральной важности.
– Федеральной? – спросил он, как будто бы действительно понимал значимость этого словосочетания.
– А ты как думал? – рассмеялся Джон, выдыхая дым, – я же тебе говорю, что влип ты основательно.
– Ладно. Что вы хотите?
– Рассказ. От и до, – спокойно сказал Джон, поставив локти на стол и приблизившись к собеседнику.
– Ну, в общем. Случайно в баре вчера встретил одного типа, – он помедлил, – дадите сигарету?
– Будь моим гостем, – Джон достал из пачки сигарету и протянул ему, а потом помог прикурить.
Парень сделал несколько глубоких затяжек, что в купе с его решением всё рассказать его успокоило.
– Ну, так что было дальше?
– Ну и сказал мне про эту тему. Я обычно так не работаю, но он обещал хорошо заплатить. Тем более дело плёвое – зайти в комнату, достать из-под подушки пачку бумаги и отвалить.
– Ты вообще собирался посмотреть, что там?
– Зачем мне это? Меньше знаешь, крепче спишь.
– И то верно, – улыбнулся Джон.
– Ну а дальше вы знаете.
– Как выглядел тот тип?
– Невысокий такой, здоровый. Лицо старался не палить.
– Цвет волос?
– Седой, – уверенно сказал парень.
– Глаза?
– Не разглядел.
– Какие-то особые приметы? Может быть, шрам?
– Тоже не видел.
– Хорошо. Какая у вас договорённость?
