— Шеф, — произнёс он, — марш-бросок солидный. Надо бы по два коня на каждого, чтоб пересесть, когда первые выдохнутся.
— Делай, — кивнул шеф и тоже встал.
Глава 11. Разборки, кулинария и ружья
— Ну, пожа-а-алуйста, — жалобно протянула Киса, на что я покачал головой и дотронулся пальцем до щеки.
— Вот пока кто-то не поцелует в ушибленное место, не шевельнусь, а то место бо-бо.
Киса насупилась и глянула на свою сестру.
А Рину аж перекосило от злости. Эльфийка соскочила с фургона, подхватила одного из коней под уздцы и потянула.
Я нахмурил брови. Она, что, решила пешком так всё обойти. Нет, конечно, можно и так, но не зря же в фургоне место возницы придумано. Ух, упрямая.
Эльфийка выругалась на своём и потянула ещё сильнее. Благо животина приученная, но мало ли…
— Эй, полегче! — прокричал я. — Если не умеешь, то не надо! Ты его ещё хворостиной подстегни, чтоб по всему городу ловить коней и собирать обломки фургона. Хорошо, если тебя саму не зашибёт.
— Пусть лучше зашибёт, чем целовать твою рожу! — обернувшись в мою сторону, проорала Рина, у которой не только уши были пунцовые, но и лицо. Глаза при этом сверкали, как провода с коротким замыканием. Хоть сено поджигай.
— Слышь, ты полегче, — прокричал я в ответ, соскочил с Гнедыша и подбежал к запряжённой в фургон конной паре, где сам перехватил мерина и грубо оттолкнул Рину.
— А что легче?! — уперев руки в боки и задрав подбородок, продолжала старшенькая эльфийка. — Ты грубым шантажом заставил сестру дать тебе обещание отдаться, а теперь строишь из себя героя! И зачем я, дура, пошла с вами?!
— Во-первых, ещё не поздно вернуться! — начиная закипать, прорычал я и сделал шаг в сторону эльфийки. Я был выше и сильнее её, но девушка не испугалась и тоже шагнула навстречу, отчего мы теперь были близко, как две пластинки конденсатора. Только вместо тока злость конденсируем. — А во-вторых, я никого не заставлял! Твоя дорогая сестрёнка сама от испуга поклялась, умоляя, чтоб спас! А делов-то на самом деле было с три копейки серебром! Иди и сама спроси, если не веришь!
У Рины дёрнулась щека. Девушка молча глядела на меня, словно злость мешала осознать услышанное. В то же время я краем глаза заметил, что младшенькая быстро спряталась внутрь повозки.
— Не верю, — наконец выдавила Рина из себя.
— Иди и спроси, — с нажимом и, подавшись ещё сильнее вперёд, отчего навис над девушкой и прорычал я, а она грудью оперлась мне в грудь. — Много чести дурную эльфийку трахать.
Рина поморщилась и замахнулась, но на этот раз я был готов и перехватил длинноухую особу за запястье.
— Это у вас семейное?! Ещё за ухо укуси! Точно намордник надену! — совалось с моих губ.
— То есть, дева эльфийской крови, это для тебя мало чести?!
Я одновременно выпустил и руку Рины и поводья коня и приложил пальцы к вискам.
— Стой, я ни хрена не понимаю. То ты ударила, думая, что я насильник, то теперь вот это. Мне никогда не понять эльфов.
Девушка сжала губы и сделала шаг назад, а потом глянула на фургон и слегка неуверенным шагом направилась к нему. Когда привстала на подножке и заглянула внутрь, раздалась эльфийская речь. Голоса сестёр были действительно похожи, и отличить получалось только по тому, что один был дрожащим от гнева, а второй быстро бормочущий и оправдывающийся.
Разборка эльфиек длилась долго, не меньше пятнадцати минут, за это время ко мне подошла Гайка. Гномиха доставала мне только до солнечного сплетения, но от неё тянуло куда большей уверенностью и взрослостью, чем от остроухих девчонок.
— Что у них? — кивнув на фургон, спросила она.
Я лишь пожал плечами. Мол, да кто их разберёт.
Вскоре беседа закончилась, и Рина с каким-то контужено-растерянным видом спустилась с подножки. Она поглядела на меня, на любопытных гномов, на повозку, где пряталась Киса. Словно девушка размышляла, как быть дальше.
Она качнулась, протянув руку, словно хотела взяться за борт повозки и спрятаться там вслед за сестрой, потом сделала шаг другую сторону, будто передумала и захотела вовсе уйти прочь. Взгляд девушки погас, а движения сделались вялые, словно внутренний предохранитель перегорел.
Рина снова замерла, опустила взор под ноги и лишь через пару минут глянула в мою сторону:
— Извиняться не буду, — едва слышно произнесла она и добавила: — Сестра не знала, что обещание перейдёт на меня. Но я его исполнять не собираюсь, пусть меня покарают Великое Древо и древние гаш.
Девушка медленной, волочащейся походкой прошла мимо меня и Гайки.
Я ухмыльнулся, и когда она удалилась на десяток шагов, промолвил:
— То есть путешествие окончено, и я свободен?
— Я не справлюсь. Я домой, — упавшим голосом пробубнила Рина. У неё даже уши опустились. Можно даже сказать, завяли, как лопухи на жарком солнце.
Я сперва глядел в спину девушки, а потом, мысленно обругав себя, на чём свет стоит, подхватил Гнедыша под уздечку и произнёс:
— Вот так надо брать коня, и не надо тянуть вниз. Ему же не лечь надо, а вперёд идти.
Рина сделал несколько шагов и замерла. Послышался дрожащий голос готовой заплакать девушки:
— Зачем ты это делаешь?
— Слушай, я не знаю. Но если ты сдашься, то точно недостойна белого в чашу. Хоть вина, хоть золота.
Эльфийка повернулась, поглядела на Гнедыша, протёрла покрасневшие глаза, а потом так же понуро вернулась к лошадям, которые уже сами стали и ждать того, что будет дальше. Мол, если стоим, то пусть двуногие распрягут и дадут отдохнуть, а если идти, то уж пойдёмте.
— Так? — тихо спросила она, взяв поводья. Я едва расслышал слова сквозь шум находящегося рядом рынка.
— Да.
Я улыбнулся и пошёл вперёд, в ту сторону, где город прикасался к старому тракту, вёдшему на восток.
— Подожди, длинноногий, — услышал я голос Гайки. Гномиха маханула мне рукой, стоя возле какого-то торговца. Цель покупки стала ясна, когда она сунула человеку денег, а потом схватила ухоженного ослика, на котором было женское седло для размещения боком. Ну а что, ослики выносливы, неприхотливы и по габаритам вполне подходят гномам.
Бросив взгляд на её братца, невозмутимо сидящего на козлах гномьей повозки, я притормозил и дождался Гайку, продолжив путь, только когда она нагнала меня.
А путь так и продолжил пешком, ведя Гнедыша под уздцы.
Народ расступался перед нашим неспешным караваном, отходя к обочине и объезжая на велосипедах. Впрочем, нам и самим пришлось разок прижаться к бордюру, пропуская двигающуюся в едва заметную горочку повозку-бочку. Было видно, что одинокой кляче тяжко, но и водовоз не пытал животину, идя пешим.
— Расскажи что-нибудь о себе, — вдруг заговорила гномиха.
Я улыбнулся, поглядел на невысокую, забавно выглядящую спутницу и обернулся на ведущую свои повозки Рину, которая тут же поджала уши и отвернулась, типа, не слушает нас. Всё она слышит. Недаром эльфам такие большие уши.
— Не знаю, что и рассказать.
— А ты про то, как стал электриком.
— Да тут и рассказывать нечего, — вздохнул я, — меня сильно не спрашивали, отдав в семь лет в гильдию. Следующие десять лет ездил только на каникулы. А в остальное — учился наукам и мастерству. Пока учился, отец сильно поссорился с моим старшим братом. Он как-то вдруг решил завещать всё хозяйство младшему. Старший обиделся и ушёл из дома, став искателем. Младший пальцы веером сделал, так как стал первым парнем на деревне. У нас очень богатое хозяйство: дом на семь комнат; двадцать коров и столько же коней; пасека на сорок ульев; прочей живности даже не считали. Земли пахали тоже немерено.
Я замолчал на минуту и продолжил:
— Богатое хозяйство, но отец ни разу не прислал мне денег. Мать кудахтала, собирала котомки и посылки со вкусняшками, но когда дело доходило золота и серебра, отец стучал кулаком по столу, мол, нехрен его баловать. Зато младшему всё доставалось просто так. Младший женился на соседке, хозяйство прирастил, уже двое детей. А я не хочу так, хочу чего-то другого. Не знаю, почему так. Может, потому, что я с детства глядел не в сторону пчёл и коровника, а на звёзды.
