человека, то должна уметь и наставить на путь истинный.
– Справедливое замечание, – признала она. – Но я здесь не ради этого.
Кай залпом допил остатки виски. Затем мрачно улыбнулся и жестом поманил ее к себе.
– Итак, рассказывай, кто разбил твое маленькое черное сердечко?
Русалка скользнула ближе и остановилась на расстоянии вдоха.
– Что такое? Пытаешься узнать меня получше? – она хихикнула. – Так и знала, что ты весьма чуткий парень.
– Осторожнее, – Кай сверкнул волчьей ухмылкой. – Что-то мне подсказывает, что у тебя дерьмовый вкус на мужчин.
– Ничего не получится, – нежно предупредила она. – Тебе не удастся избавиться от меня с помощью наигранного сострадания или своего примитивного обаяния… как бы сильно ты мне ни нравился.
– В таком случае, – прищурился он, – тебе нечего скрывать.
Русалка на мгновение поджала губы. Разумеется, ее личный опыт имел весомое значение; ведь она была злым духом. А они имели репутацию крайне мстительных особ, отыгрывающих свои душевные травмы раз за разом, приумножая боль, пока она не поглощала их без остатка.
Двери кухни распахнулись, и хмурый взгляд демоницы сменился чередой звонких смешков. Не обращая внимания на ее веселье, Кай не сводил глаз с Лом, которая со звоном поставила на стойку запечатанную бутылку бурбона Bulleit. Ему показалось, что она выглядит крайне уставшей, под ее глазами залегли тени.
– Итак, ты собираешься рассказывать? – Она с неожиданной силой сжала кулак вокруг горлышка бутылки. – Или начнешь с бурбона?
– Бурбон подойдет, – ответил Кай. Он хотел рассказать ей правду. Что едва не расправился со своей подружкой. Что рядом с ним сидит демон, который побудил Винсента убить жену. Смерть Сидни Бэрон лежала на совести Русалки, но насколько это важно? Обретет ли Лом покой, узнав, что Винсент не сошел с ума? Сможет ли она жить дальше или это лишь глубже вонзит нож в ее рану?
Лом вытащила пробку и наполнила стакан Кая.
– Итак, что случилось?
Кай вздохнул, взболтав содержимое бокала. Он слышал, как Русалка тихонько напевает рядом, хоть и решил больше не тратить на нее свои нервные клетки.
– Все сложно, а я не умею рассказывать о своих проблемах.
– Да ну на фиг, – усмехнулась Лом. – Люди только за этим и ходят в бары. – Все, что требуется, – немного алкоголя для поддержки, – она кивнула в сторону его стакана, скорее не предлагая выпить, а приказывая.
Кай криво улыбнулся. Поднял стакан и, запрокинув голову, позволил горькому лекарству обжечь горло.
– Надеюсь, это бесплатно, – сказал он, с грохотом опуская стакан.
– Тогда заплатишь мне за терапию? – спросила она, широко улыбаясь.
– Я не заказывал терапию, – ответил Кай. – Ты сама пристаешь с расспросами.
– Верно, – вздохнула она. – Однако ты действительно выглядишь довольно потрепанным, чувак. А кто не любит хорошую историю, особенно кровавую?
– Кровопролитие на самом деле не такая веселая штука, как тебе кажется. – Кай посмотрел на свою ногу. – Кроме того, по всей видимости, я здесь не единственный, кому требуется выплеснуть дерьмо.
Она промолчала. Подняв на нее взгляд, Кай увидел лишь затылок Лом.
– Секунду, – пробормотала она и под пристальным взглядом Кая поспешила скрыться на кухне.
Горечь и печаль витали в воздухе, следуя за ней по пятам. Что-то произошло перед тем, как она вернулась с бутылкой бурбона. Опершись руками о стойку бара, Кай, придерживая искалеченную ногу, перемахнул на другую сторону и поковылял на кухню.
Среди застарелых запахов жира и жареного мяса, пропитавших стены, Кай по-прежнему улавливал зловоние смерти, въевшееся в кожу Лом. Она сидела на полу у раковины, подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом.
Кай прислонился плечом к стене, скрестил руки на груди и окинул ее хмурым взглядом.
– Плакать возле мойки с посудой наверняка запрещено санитарными нормами.
– Черт! – Лом вздрогнула и, резко вскинув голову, выпучила глаза. По ее лицу струились слезы. – Чувак, какого черта! Тебе сюда нельзя! – Опершись ладонями на кафель, женщина вскочила на ноги, схватила Кая за руку и попыталась его развернуть в сторону двери. – Ты понимаешь, что серьезно нарываешься?
Она попробовала вытолкать его в зал, но Кай не сдвинулся с места.
– Не знал, что здесь такой удобный пол. В следующий раз, когда почувствую себя дерьмово, непременно его опробую.
Лом стиснула зубы и ткнула его пальцем в бицепс.
– Ничего особенного. Просто неприятный телефонный звонок. Твоя ни разу не веселая тема с кровопролитием подлила масла в огонь.
Кай вскинул бровь.
– Так что со звонком?
– Ты знаешь, – вкрадчиво прошептала она, но парень пропустил это мимо ушей.
Лом безвольно опустила руки.
– По поводу дела Сид.
Смех Русалки звенел в его ушах. Она упивалась причиненной ей болью.
– И?
Страдание отражалось на ее лице, голос дрожал.
– Я боюсь произнести это вслух. Иначе это станет реальностью.
– Что бы там ни было, попытка утопить горе в бутылке бурбона не превратит какашки в ромашки.
Кай, как никто другой, знал толк в бегстве от проблем, поэтому неохотно добавил:
– Скорее всего, ты проблюешься, как первокурсник, но в штаны все равно наложишь.
Воцарилось молчание; было видно, как она размышляет, взвешивает все «за» и «против». Наконец Лом ответила:
– Винс мертв.
Русалка закружилась по кухне, пребывая в полнейшем восторге от своих деяний. Хмурый взгляд Кая легко мог сойти за удивление вперемешку с негодованием.
– Ты расстроилась? – выпалил он. – Думал, ты его ненавидишь.
– Конечно, я расстроена! – Лом всплеснула руками, слезы потекли рекой. – Я хотела, чтобы его судили, судили по закону, чтобы он жил и помнил о своих ошибках. – Она отвернулась, покачиваясь из стороны в сторону, провела руками по волосам и вытерла слезы с лица. – Мне нужны ответы!
Слова застряли в горле Кая. Его представление о возмездии показалось столь… незатейливым. Он привык считать людское стремление посадить виновного за решетку настоящим садизмом. Почему просто не избавить всех от страданий? Покончить с проблемой навсегда. Это не воскресит мертвых, но упокоит их с миром.
Именно так думал Кай, пока не вспомнил об Элис, которая для него словно и не умерла вовсе. Она все еще была с ним, в его сердце, в его мыслях. Его настоящая семья давно стала лишь размытым пятном в памяти, но он так и не отпустил, продолжая терять маленькие крупицы себя каждый день, что их не было рядом. А их убийцы? Они отняли у Кая то, что уже никогда не вернуть, ничем не заменить.
И тогда он понял: разбитое сердце Лом жаждало обрести смысл. Пока Винсент жил, оставался шанс, что однажды он объяснится. Прочувствует всю тяжесть того, что совершил. Лом хотела знать причину, мотив – что угодно, лишь бы подавить ужас, вызванный абсурдностью его поступка. Но теперь этому не бывать. Смерть ее сестры – бессмысленная трагедия, так и останется бессмысленной.
По крайней мере до тех пор, пока она не обнаружит существование Русалки.
Демоница закончила свои безумные пируэты по кухне и презрительно усмехнулась.
– Не вздумай, щеночек. Она все равно тебе не поверит. И даже если поверит, ты добьешься лишь ее безвременной
