в ушах. Он готов был мчаться дни напролет, не зная отдыха и сна, но это тело, это жалкое тело, к которому он уже привык, на такое не способно.
– Да будь оно все проклято! – выругался он. – Куда они могли увезти Кенту?
– Или куда Кента повез их, – поправил Учида.
– Заткнись, – рыкнул на него Хизаши. – На чьей ты вообще стороне?
– Мацумото-сан, Учида… – попытался остановить их Сасаки, но тщетно. Напряжение, неутихающее ни на миг с того момента, как они вошли в мертвую деревню, превратилось в пожар, и он сжигал Хизаши изнутри. В нем была ярость, в нем было отчаяние, страх, надежда, тоска и самое горькое, самое мерзкое чувство – вина.
– Явно не на твоей, – холодно ответил Юдай. – Прекрати делать вид, что только тебе важна судьба Куматани. Если бы не ты, ничего этого вообще бы не произошло. Поэтому умерь пыл и уясни одну вещь, Мацумото. Тот, кого мы преследуем сейчас, не твой друг. Если он еще там, внутри самого себя, хорошо. Но нам в первую очередь надо остановить того, кто им управляет. Любой ценой остановить.
– Не любой, – ответил Хизаши. – Если ты решишь, что Кента должен умереть во имя твоих лицемерных представлений о благе и справедливости, то я убью тебя. И поверь, я буду быстрее.
– О чем вы вообще?.. – простонал Арата, но его никто не слушал. Темный взгляд Юдая не прятался, и Хизаши читал в нем решимость и смирение. Странное сочетание, особенно для этого человека, но Хизаши принял их.
– Пусть будет так, – согласился Юдай. – Остальное решится на месте.
Это было очередное временное перемирие. Спешка больше не имела смысла, им ни за что не догнать повозку, поэтому, после долгого молчания, Хизаши произнес:
– Нам надо понять, куда они направляются. Учида, какие поселения есть впереди?
Тот задумался.
– Надо изучить карты, но совершенно точно мы движемся в сторону Киото.
– Кента собирается в столицу? – Хизаши ужаснулся. – Демоны Ёми! Чего ему понадобилось в столице?!
Воображение уже рисовало жуткие картины того, как одержимый Куматани вместе с группой гадателей, поклоняющихся никому не известному богу, пытается свергнуть сёгуна или даже самого императора. Нет, для этого недостаточно быть одержимым с демоническим мечом и вести за собой сброд, зарабатывающий на жизнь предсказаниями. Тогда что? Почему именно эта дорога?
– Совсем не обязательно он едет в Киото, – успокоил Сасаки. – От тракта отходят и другие дороги, которые могут привести куда угодно.
– Твоя лиса поймет, если Кента свернет с пути? – спросил Юдай.
– Аканэ-сан уже плохо чувствует след. Думаю, вскоре нам придется самим разбираться. Простите.
– Ты не виноват, – успокоил его Юдай. – Мы оммёдзи и не можем слепо полагаться на помощь ёкаев. Уверен, скоро мы поймем, какова конечная точка. Едва ли она слишком незначительна, чтобы ее не заметить.
Они снова замолчали и шли так еще довольно долго. Кицунэ потеряла след, а Хизаши, как бы ни старался, не мог понять ни мыслей Кенты, ни стремлений того, кто им управлял. Неужели эта хваленая человеческая дружба хороша лишь на словах? А на деле сколь ни близки они стали с Куматани, это не помогает Хизаши чувствовать его сейчас, когда в этом особая нужда. Разозлившись, он не слушал, о чем переговаривались товарищи, оторвавшись от него и уйдя вперед. Их фигуры – высокая статная и низкая щуплая – четко вырисовывались на фоне широкой пустой дороги, покрытой пылью и песком, и они вдруг показались Хизаши вырезанными из бумаги. И Хизаши был тут совсем один, видимый со всех сторон, как на сцене. Вернулись подзабытые за годы учебы страхи, что вот-вот кто-то посмотрит повнимательнее и крикнет: «Вот же ёкай! Прямо здесь!»
Все острее не хватало Кенты. Он был тем мостиком между Хизаши и человеческим миром, тем, кто, будучи обманутым раз за разом, продолжал хранить незамутненную веру – в людей и ёкаев.
Когда они снова встретятся, что Хизаши ему скажет первым делом?
– Мацумото? – Учида обернулся недовольно цыкнул. – Ты уже никуда не спешишь?
Пришлось догонять, и когда Хизаши поравнялся с товарищами, Арата улыбнулся и сказал:
– Я тоже думаю, что Кента-кун дал бы нам знак, если бы был… если бы еще сохранял сознание. Эта твоя история про коробку проклятия… Мне тоже кажется, что Кента оставил ее на виду специально, чтобы что-то нам показать, навести на какую-то мысль. А это значит, он ждет спасения. Ждет нас.
Взгляд Сасаки лучился мягким уютным теплом, которое прежде казалось Хизаши проявлением слабого характера. Впрочем, стоит ли поминать прошлое? В нем Хизаши уже наделал слишком много ошибок. Ведь даже обезьяны падают с деревьев [30].
– Спасибо, – поблагодарил он, и, оказалось, этого достаточно.
После полудня погода наладилась, и из-за плотной пелены серых облаков наконец просочились проблески солнечного света. Это тусклое время между зимними ветрами и весенним благоуханием цветущей вишни ощущалось особенно тягостным, и в этом была своеобразная насмешка богов, ведь именно сейчас в короткой человеческой жизни Мацумото Хизаши наступило самое скверное и самое темное время. Но вот выглянуло солнце, и на миг даже почудилось, что это тоже знак, и они встали на верный путь, и вот-вот… Хизаши грустно улыбнулся и не стал доводить мысль до конца от греха подальше.
Однажды их обогнала повозка, которую тянули сразу две породистые лошади, занавеска в окошке колыхнулась, на миг открывая вид на женское лицо, и Юдай торопливо отвернулся, боясь быть узнанным, ведь, в отличие от своих спутников, он жил в столице и происходил из довольно зажиточного рода. Хизаши с завистью проводил покачивающуюся повозку взглядом, ему бы тоже хотелось сидеть на мягких подушках, пока его везут куда надо. Увы, им предстояло пройти еще очень и очень много ри, если не удастся разжиться лошадьми.
И все же станцию, где обогнавшая их аристократка меняла уставших лошадей, пришлось обойти стороной, зато Сасаки, самый неприметный из них, узнал от слуг путешествующей госпожи, что по пути скоро должна встретиться идзакая у дороги. Хизаши поморщился, вспомнив, как уже однажды заглянул в подобное местечко и еле унес ноги. Как ни странно, лицо Юдая выражало схожие чувства – он тоже там был и тоже ничего не успел забыть.
– Доберемся до идзакаи и отдохнем, – все же постановил он. – Еда сегодня закончится, и у нас нет выбора, кроме как пополнить запасы.
– Можно ненавязчиво вызнать, не проезжали ли мимо гадатели, – сказал Арата. – Если да, то мы держимся верного курса.
На том и остановились. Движение не давало почувствовать холод, но ближе к вечеру вспотевшее тело неприятно обдувало. Хизаши уже готов был начать проклинать все на свете, как впереди показалось скромное здание питейной. Возле стояла повозка неизвестной госпожи, и сама она, похоже, оставалась внутри, пока слуги договаривались о еде и воде. На
