— Приятно слышать.
— Мы тоже хорошо подготовились. — Щуплый положил на стол маленький листок бумаги. — Если вы согласны с предложением, то вот адрес дома, который мы сняли для вас на первое время. Там вы найдете список целей, пятьсот цехинов на начальные расходы и кое-какое оборудование, которое вам понравится. Вы нам нужны, Огнедел, а ставки слишком высоки, чтобы размениваться на дилетантов.
— Что еще? — жестко поинтересовался Лайерак, отставляя пиво. — И не надо мне льстить, это на меня не действует.
— Без лести не получится, — осклабился щуплый. — Мы предлагаем контракт, потому что вы ничего не боитесь и всегда доводите дело до конца. Ваша репутация играет за вас.
— Репутация ничего не играет, она просто есть.
— Можно сказать и так, — согласился щуплый. Помолчал и продолжил: — Больше мы не встречаемся. Вот ключ от ячейки на главном почтамте Унигарта, будем использовать ее для связи. Каждый день обязательно просматривайте раздел объявлений в «Кардонийской звезде», ищите те, что будут подписаны мадам Валедакеда, в них будут указаны даты проведения акций.
— А ведь я еще не согласился, — задумчиво протянул Отто, откидываясь на спинку стула.
Ключ и записка остались на столе.
— Я человек маленький, но не глупый, — вновь осклабился щуплый. — Вы прекрасно держите лицо, Огнедел, но глаза… — Он покачал головой. — У меня огромный опыт чтения по глазам, я вижу, что вы согласились.
Лайерак медленно кивнул:
— Гонорар?
— Если не ошибаюсь, мы говорили о растарском жемчуге?
— Цены на него стабильны, а места он занимает мало, и то и другое меня полностью устраивает.
— Три первые жемчужины ждут вас в доме. — Щуплый допил свое пиво, бросил на стол пару серебряных монет, но подниматься не стал, выдал последнее пожелание: — Пусть все ваши люди отпустят бороды.
— Мы не собираемся светиться.
— Вы не хуже меня знаете, что всего не предусмотришь. И я хочу, чтобы в описании очевидцев обязательно прозвучало: бородатые мужики.
— Я вас услышал.
в которой Дагомаро много говорит, Кира получает хорошее известие, Помпилио возвращается в семью, офицеры «Амуша» готовятся, а Лайерак выходит на работу
Страх, подозрительность, недоверие, настороженность…
Людей не переделаешь, и эти чувства они будут испытывать всегда. Тем более — на новой, неизведанной планете, тем более — оказавшись на этой планете не по собственной воле, почти без оружия и припасов, и только-только пройдя через ужасы Белого Мора.
Первые кардонийцы встретили новую родину без улыбок. Обрадовались, конечно, что оказались в свободном от страшной заразы мире, но облегчение быстро сменилось пониманием трудностей, ожидавших их впереди. И потому, едва оглядевшись, первые кардонийцы, точнее ушерцы, принялись строить крепость Tax — некрасивое, но надежное убежище, в котором переселенцы чувствовали себя в относительной безопасности. И лишь после того как эта работа была закончена, люди занялись нормальным освоением планеты.
И позволили себе улыбнуться.
Потому что люди долго отходят от пережитого ужаса.
С тех далеких пор минуло не одно столетие. Кардония расцвела, превратилась в большой и богатый мир, пусть и не единый, но с прочной конфедеративной основой, никогда не испытывала «прелестей» войны, но надежная, хоть и некрасивая крепость по-прежнему возвышалась в центре города, которому она дала имя, в самом центре столицы архипелага. И именно за ее древними стенами собирался сенат Ушера. Не во дворе, конечно же, собирался, а в большом зале крепкого прямоугольного дома, что стоял в северной части крепости и вот уже сто пятьдесят лет так и назывался — Сенат. Высокие окна зала выходили на зубчатую стену, которую давным-давно облюбовали чайки, разбавляя серый камень белым, а тишину — шумным базаром. При этом птицы активно гадили, но стражники все равно их не гоняли — к чайкам на архипелаге относились с добродушием.
Но его категорически не хватало в зале.
— Война? Винчер, ты сошел с ума!
— Фил, мы старые друзья, и ты можешь называть меня как угодно. — Консул Дагомаро широко улыбнулся и добавил: — Но аргументируй, дружище, аргументируй.
— Доказать, что ты псих?
— Сделай одолжение.
Несмотря на летнюю жару, Винчер явился на заседание в традиционном, наглухо застегнутом пиджаке с воротником-стойкой, строгих брюках и блестящих туфлях, тогда как остальные сенаторы предпочли легкие сорочки с короткими рукавами, тончайшие брюки и обошлись без галстуков. Но Дагомаро неудобств не испытывал, создавалось впечатление, что он запретил своему телу реагировать на зной, и за все время заседания на его лбу не появилось даже намека на пот.
— Хорошо, докажу. — Сенатор Фраскетти медленно оглядел присутствующих. — Мы знаем, что за Приотой стоит Компания. А воевать с Компанией — самоубийство. Объяснения закончены, я прав!
— Почему самоубийство?
— Догадайся сам.
Сенаторы поддержали заявление Фраскетти одобрительным гулом, но консул твердо стоял на своем:
— Мы на своей земле, Фил, на своей планете.
— Которая поделена пополам, — напомнил сенатор Дзинга.
— Не важно. — Дагомаро перевел взгляд на Даркадо. — Адмирал! Выскажите, пожалуйста, сенату мнение военного человека.
Начальник Генерального штаба кивнул, но подниматься не стал. Этого не требовалось, поскольку все двенадцать присутствующих: десять сенаторов, консул и он, знали друг друга с детства.
— В истории Герметикона нет примеров удачных вторжений в развитые миры, — проскрипел адмирал. — Если население планеты превышает пятьдесят миллионов человек, интервенция гарантированно заканчивается провалом, поскольку в существующих условиях невозможно организовать достаточное снабжение войск.
— Вы уверены?
— Последняя попытка захвата развитой планеты случилась тридцать лет назад, с тех пор никто не выражал желания повторить опыт — слишком велики потери.
Цеппели — это не легендарные Вечные Дыры, которые часами можно было держать открытыми, а значит, успеть перевезти большое количество войск и припасов. Цеппели ограничены в размерах, и никому, даже мирам Ожерелья, еще не удавалось создать армаду, способную единовременно перебросить в мир-жертву серьезную ударную группировку. И только благодаря этому Герметикон успешно избегал разорительных межпланетных войн.
— Адмирал, мы все прекрасно знаем, что прямое вторжение невозможно, — подал голос сенатор Онигеро. — Но Кардония разделена, и у Компании будет огромный плацдарм — вся Приота.
