Аурра, прочитав мою записку, одобрительно кивнула. Пора.
Мы оставили шаманку внутри логова, а сами перенеслись на территорию около монастыря. Договоренность была на полчаса, после того как я перелезу на ту сторону.
— Найди Юфа, я сделала все что ты просил. — Аурра смахнула одинокую слезинку с щеки.
Я кивнул ей в ответ, крепко обнял и погладил по волосам, невольно промычав. Пора привыкать к новому образу и отсутствию речи.
Обсидиановые мечи, вместе с кисточкой для рисования и амулетом от божественной атаки, я временно закопал за одной из хозяйственных построек, после чего вернулся в келью и занял, теперь уже свое, место. Возникли определенные неудобства с закрытием засова изнутри, но мои гибкие трансформирующиеся руки решили эту проблему через смотровое окошко. Я полностью готов и через два дня наконец-то отправлюсь в Святые земли.
Утро началось с громкого крика настоятеля. Я уже прекрасно знал, что все, что нужно делать — это просто выполнять его команды беспрекословно. Два последних дня перед началом исхода пролетели быстро, а самое главное — никто не заметил подмены. Мне оказалось очень непривычно питаться невкусной жидкой кашицей, втягивая ее прямо в горло через костяную трубку, но приходилось терпеть. После молитвы нам выдали походные мешки, внутри которых лежали тонкие коврики, вместе с запасами нескольких видов круп и вяленого мяса. Судя по объему продуктов — идти нам никак не меньше двух недель.
Я внутренне обрадовался своим коротким клинкам. Они прекрасно поместятся в мешке, а значит нести их внутри своего тела и терпеть дикую боль от обсидиана, как я планировал до этого момента, мне если и придется, то лишь при прохождении заставы у священной горы. Улучил момент во время сборов и выкопал их, после чего сразу же спрятал в складках походной циновки для сна.
Мы выдвинулись в полдень. Нам выдали новую одежду, представлявшую из себя простые штаны и рубаху из белой ткани, отдаленно напоминающей шелк, только чуть толще и рыхлее. Обувь не полагалась и поначалу мои ноги, привыкшие передвигаться в сапогах или ботинках, ужасно реагировали на короткие колючие стебли, торчащие из земли, а также острые камни скал, что усеивали первый участок пути. Я не стал строить из себя мученика и просто схитрил, сделав свои подошвы толстыми и грубыми. Сразу почувствовалось облегчение.
Питались мы понемногу и всего лишь два раза в день, из чего я сделал вывод, что идти придется дольше, чем я изначально планировал. Настоятель готовил кашу для меня отдельно, что сильно облегчало мою участь. Следом за нами ехала повозка с котлами и оружием, в которой ехало сопровождение в лице воинов, не участвующих в предстоящем событии. Как я понял из диалогов окружающих, они будут нас охранять только до границы Священной земли.
Поход проходил без каких-либо происшествий, все-таки это делалось столетиями и маршруты давным-давно были известны. Периодически, к нам присоединялись отряды кочевников, обеспечивая сопровождение. Они вставали отдельным лагерем неподалеку, из чего я заключил, что паломничество является больше традицией, чем настоящим ритуалом. Прошли те времена, когда странствующие сами отбивались от степных волков или могли подвергнуться внезапному нападению кого-либо.
Три с половиной недели пешего хода. Именно столько мы шли, пока на горизонте не появилась могучая одинокая гора. Она не была чересчур высокой, зато обладала удивительной симметрией. Я вспомнил, что раньше уже видел такие природные образования в учебнике, когда изучал происхождение обсидиана. Такие горы назывались "вулканы" и иногда, раз в несколько десятков, или даже сотен лет, извергали из себя огонь, пепел и реки расплавленного камня, очень похожие на ту, что протекала в Яме, только намного больше. Верх конусообразной горы был словно спилен. Я напряг зрение и увидел высокий изгибающийся шпиль на ее верхушке, символизирующий змею. Внутри появилось легкое волнение.
Первая стража появилась уже на подходах, однако это не было какими-либо пограничными кордонами, а лишь группами кочевников, несущими роль конных патрулей. Останавливать нас они не стали, а только поприветствовали издалека и умчались вперед. Мы встали на последнюю ночевку перед входом на святую территорию и в этот вечер я внимательно слушал все вечерние разговоры, устроившись на циновке и глядя в звездное небо.
Из того, что мне удалось узнать, главным было то, что наши вещи досматриваться не будут. Однако весь металл придется оставить во втором поясе охраны, где его наличие проверит высокоуровневый повелитель металла. Это меня не страшило, так как даже гарды моих мечей были сделаны из черного стекла. Затем мы двинемся дальше, пройдем первый пояс, где будет самое большое скопление дозорных, после чего нам предстоит совершить пешее восхождение наверх. Там паломников разместят по краю кратера потухшего вулкана, где мы должны будем провести неделю в молитвах. Храм находился в самом центре кратера на огромной каменном столбе и соединялся с его краями длинными подвесными мостиками. Остальную информацию, касающуюся перемещения по территории Святыни и расписания входа в Святыню нам доведут на месте. Важной деталью оказалось то, что внутрь нее нельзя было проносить никаких вещей, кроме ритуальной одежды. А значит, существовала вероятность того, что мне придется перетерпеть боль от обсидиана внутри своего тела. И это совсем меня не радовало.
Все произошло, как и планировалось. Мое оружие не было замечено, и сейчас, наша группа паломников успешно заканчивала восхождение, приближаясь к вершине горы. Запасы еды подходили к концу, но следующую неделю есть все равно запрещено. Как я узнал, обратный путь являлся уже заботой очищавшегося, но никак не представителей жречества. Кого-то ждало его племя, а кому-то просто должны были выдать коня. Отношение к этим животным было одной из удивительных черт этого народа. Личный жеребец имелся у каждого, однако добрые две трети скакунов являлись общей собственностью всего населения страны. Ты мог приехать в любое место, отдать лошадь погонщикам, а закончив дела, прийти в соседний табун и взять другую.
Мы на месте. Я внимательно осмотрелся вокруг. Отсюда открывался невероятный вид на степь, однако внутренняя часть это монументального сооружения, была куда интереснее. Край кратера представлял собой широкую каменную площадку, кольцом опоясывающую весь периметр потухшего вулкана. Прямо на ней селились паломники, а через каждый полет стрелы располагались большие навесы на жердях, на случай дождливой погоды. Народу прибыло очень много, и сейчас это скопление людей напоминало базарную площадь. Отовсюду доносились множественные голоса, превращающиеся в монотонный гул. Люди встречались, узнавали друг друга и менялись новостями со всех уголков огромной империи.
Но все же, самым поразительным во всем этом великолепии, было непосредственно устройство храма. Прямо из жерла потухшего вулкана, на огромную высоту поднимался гигантский каменный столб, толщиной в два добрых полета стрелы. Он оканчивался плоским верхом, образуя ровную площадку, на которой и возвышался громадный храм с полукруглой белой крышей и высокими стенами того же цвета без единого окна. Находилось строение на той же высоте, что и края, где размещались паломники. Я смотрел на него и не верил своим глазам. Казалось, что никому в мире не под силу создать такое, а все это творение рук огромных мастеров-великанов, настолько все было симметрично и ровно выполнено. К сожалению, в доставшихся мне учебниках по культуре и религии, иллюстраций, а соответственно объяснений природы этого места, не было, ибо хаттайцы негативно относились к любому упоминанию их Святыни вне Империи.
Как я и упоминал ранее, в сам храм можно было попасть только по канатным мостикам с деревянными горизонтальными дощечками. Упасть с таких было совсем несложно, а высота внизу внушала уважение. По ним паломники должны будут ежедневно, в течении недели, ходить туда и обратно. Длина этих мостов, на вскидку, была не меньше полутора полетов.
