Спустя полчаса Джен загнал мотоцикл и запер гараж вместе с оставшимися на верстаке документами. Постоял во дворе, тупо глядя на заваленную досками, лопатами и прочим барахлом пустошь за домом. Возможно, в эту минуту он обеспечивает алиби психопату. Группе психопатов, ведь в одиночку быть одновременно в двух местах невозможно. Как невозможно видеть… предвидеть то, к чему ты не имеешь никакого отношения. Или возможно? А если возможно?
Если невозможное возможно, как распознать правильное и неправильное, чтобы сделать выбор?
Вернувшись в дом, Джен выставил на кухонный стол два стакана, достал из бара бутылку виски и, щедро разлив безо льда или колы, протянул один из бокалов смирно сидящему на табуретке парню. Потребовал:
— Рассказывай, пророк.
— Можешь звать меня Джа. Это мой ник со времен диал-апа.
— А меня все давно зовут Джен, — он сделал глоток, слишком большой, сразу перехватило дыхание. — Итак, Джа, рассказывай с самого начала.
Угрозы нет, но Джа уверенно сжимает в ладонях пистолет и спускает курок, пробивая в худшем случае девятки. Джен настоял на тренировках, потому что однажды пророку придется защищать себя самому. Если Джен не справится. Мысль о том, что возможно Джену станет некого защищать, инквизитор отбрасывает как экстрактор — гильзу.
— И почему ты огнестрел не любишь? — спрашивает Джа, пока они ждут машину во дворе клуба.
Джен пожимает плечами, щурится от яркого полуденного солнца.
— Не знаю. Мне кажется, ножи честнее. С ними можно поспорить.
— Ага, особенно когда в спину, — язвит Джа. — Много с твоими ножами спорили?
— Это уже не мои проблемы, — Джен пялится на экран смартфона, где по построенному маршруту неторопливо плетется маленький аватар их такси. — Мне ножи проблем не доставляют, а огнестрел… С ним хлопот слишком много. Бумажки получи, комиссии сдай, все гильзы собери… Не стоит того.
— Я понял, — Джа, смеясь, пихает Джена в плечо. — Ты для огнестрела слишком ленивый.
— Просто рационально распределяю ресурсы, — назидательно отвечает Джен.
— Ну да, ну да. Домой едем или рационально к Косе завалимся? Есть хочется.
После вчерашней дискуссии с белыми воротничками светиться в баре Джен опасается. И вспоминает еще об одном неприятном персонаже.
— А у тебя свидание с «Эквитас» где и во сколько?
— Через три часа там же, — отвечает Джа. Предлагает, смирившись: — Можем пообедать, ты дождешься ее приезда и посидишь в засаде за соседним столиком, если паранойя совсем одолела.
— Это не паранойя, а…
— А рациональный подход к опасности. Понял я, понял. Вон, похоже, наш драндулет едет.
По спуску с основной магистрали и впрямь телепается бывалая Десятка, пестрая от рекламы. Джен проверил наличные в кармане, понадобится ли размен — привязывать карту к приложению он зарекся после нескольких случаев, когда плату за подачу авто снимали, а машина не приезжала вовсе. В кармане оказалось несколько полтинников, с них если сдачи не найдется, можно и на чай оставить.
В целом, день пока обходится без сюрпризов, но по событиям последних недель Джен видит, что скрупулезно выстроенная система сломана, и повсюду торчат обломки, на которые они с Джа непременно напорются.
Нужно быть начеку.
Со столов исчезли пепельницы. Курить в барах давно запрещено, у Косы за сигарету можно отхватить и лопатовидной пятерней по затылку, здесь пепельницы служили скорее урнами для зубочисток и элементом декора — никелированные, достаточно тяжелые чаши, нечто среднее между походной тарелкой и собачьей миской размером с кулак. Они так хорошо ложились в руку, если надо было усмирить перебравших чужаков.
— Вчера один мудозвон другому челюсть разбил, я убрал, от греха подальше, — объясняет Коса, выставляя тарелки: Джену внушительный стейк, Джа пастафарианского монстра.
— Ушла эпоха.
— Хочешь, подарю?
— Шутишь? Конечно! — обрадовался Джа и, воткнув вилку в центр тарелки, наматывает спагетти неаккуратно, разбрызгивая соус. — Клянусь хранить как реликвию!
— Напомни, когда уходить соберетесь.
Расставив на столе кофе и сахар, Коса забирает папки меню и неторопливо, вразвалку возвращается на кухню. В зале кроме них только два посетителя. Из динамиков саксофонит Радио Монте-Карло. Стейк безупречно вкусный, и веточка обожженного розмарина живописно лежит на тарелке как в лучших ресторанах телевизора.
Савву Джен замечает первым еще в окно, она подкатывает к бару на Монстере Дукати, как амазонка на огнедышащем драконе. Когда девчонка входит внутрь, Джен поднимает руку, чтобы она быстрее заметила их за дальним столиком.
— Привет. Так и думала, что вдвоем будете, — она улыбается дружелюбно. — Здесь есть тайная комната, предлагаю туда пересесть.
— В интимную обстановку? — Джа пытается пошутить. Нервничает, хоть старается не подать виду.
— Там поговорить можно спокойно. Дядь Борь, — кричит Савва Косе, меняющему пивной кег под барной стойкой. — Мы в кабинет пересядем, ладно?
— Тебе с миндалем? — доносится в ответ из-под бара.
— Обожаю вас!
Кивнув парням, чтобы следовали за ней, Савва идет в другой конец зала, к эстраде. Справа от помоста две двери, Джен считал, что они ведут в гримерки для музыкантов, оказалось, гримерная в баре только одна, а за второй дверью спрятана изолированная кабинка для небольшой компании: стол и две скамейки вдоль стен, человек на восемь.
— Ты здесь частый гость? — спрашивает Джа, пропуская Савву в кабинку.
— Коса — друг моего отца, — отвечает она и присаживается, передвигаясь по скамейке в самый центр.
Джа и Джен садятся напротив.
— Мы с Юлькой вместе выросли. Дядь Боря нас еще голожопыми на своем Урале катал по местному ландшафту. Этот бар — мой дом родной.
— Странно, что мы не пересекались здесь раньше.
— Ничего странного, — откликается она. — Я в зале редко обитаю. Чаще здесь или у Юльки. Ладно, парни, у меня вопросов море, — сложив на столе руки, Савва подается вперед так, что у Джена взгляд невольно сползает с ее лица на пышную грудь, задрапированную черной футболкой. — Давайте, лучше сначала я расскажу, что знаю, а потом вы объясните, что за херота творится.
Дверь открывается без стука, Коса через порог протягивает Савве полулитровую чашку капучино. Она, подскочив, принимает заказ и сразу делает глоток, довольно щурится как сытый котенок.
— Спасибо, дядь Борь, вы лучший!
Махнув рукой, суровый подводник уходит, закрывав за собой дверь.
— Итак, — картинно набрав в легкие воздуха, Савва готовится выдать парням что-то монументальное, будто с трибуны, но телефонный звонок обрывает ее, и девчонка сдувается, как пробитый футбольный мяч. — Извините. Надо ответить.
Потушив для приличия звук, Савва по скамейке отползает к дальней стене кабинета. Ответив на вызов, она долго и внимательно слушает собеседника, хмурит брови до глубокой борозды между и непроизвольно царапает ногтем лакированный край столешницы.
— Так, стоп, — раздраженно обрывает собеседника. — Давай ты не будешь втягивать меня в эту паутину логических извращений. Всему есть объяснение. Просто у нас пока недостаточно инфы.
Хохотнув, Джа с любопытством оборачивается на девчонку. Подсказывает:
— Это называется «Закон недостатка информации».
Шутка отлетает рикошетом от Саввы, она только сильнее нахмурилась.
— Я проверю, — обещает девчонка трубке. — Сегодня чуть позже… Да…. Чувак, я морально вымотана и демонически устала, можешь называть меня ложноножкой, но прямо сейчас я никуда не поеду. Сорри.
Видно, случилось что-то неприятное, потому что Савва еще некоторое время сидит в углу, сжавшись и будто просчитывает в уме сложносочиненные комбинации ходов. Парадокс, но при всех ее тяжелых ботинках, татухах и апломбе байкерской банды, девчонка вызывает у Джена острый комплекс защитника. Как маленький колючий еж, которого можно взять в руки только в плотных перчатках и надеяться, что не укусит.
