— Так что насчет «красного стерча, бьющего хвостом»? — осведомился Помпилио, делая очередной глоток из фляжки. — Или столь сложный заказ выходит за рамки твоей образованности?
— К сожалению… э-э… мощности моего атанора не хватит для изготовления таких боеприпасов, — вздохнул Андреас. Он очень хотел протереть линзы очков — он всегда так делал, пребывая в глубокой растерянности, но понимал, что этот жест не понравится наглому адигену.
— Ты купил плохую печь?
— У меня нет никакой печи, мессер. Всё, что вы здесь видите, принадлежит не мне, а… э-э… доктору Мейджору. Он удалился от дел и передал мне практику, теперь я выплачиваю ему…
— Неплохо, Теодор, я доволен, — Помпилио вновь обратился к Валентину. — У него нет семьи, нет лаборатории. Только долги. Другими словами, его ничего здесь не держит. Я доволен.
— Спасибо, мессер.
— И квалификация его, наверное… наверное, подходящая. В конце концов, он знает о жезарском сплаве. Этому, разумеется, учат еще на первом курсе алхимических заведений, но сей кандидат, по крайней мере, посещал лекции.
— Совершенно с вами согласен, мессер.
— Могу я узнать э-э… о чем идет речь?
— У меня есть электрический атанор нужной мощности, — сообщил Помпилио с таким видом, словно объяснялся с нерадивым служащим. — В нем можно изготавливать не только боеприпасы класса «красный тигр», но и вообще любые известные боеприпасы. И неизвестные, являющиеся моими личными секретными рецептами. Скажи, Мерса, ты готов хранить мои личные рецепты в глубокой тайне?
— Вы хотите меня нанять?
Как и любой алхимик, Андреас был совсем не прочь оказаться при дворе богатого аристократа. Хозяин требовал удобрения для полей, патроны для охоты, фейерверки для праздников и лести, хозяйка требовала «уникальную» косметику и много лести. Запросы эти удовлетворялись без особого труда, и оставалась масса времени на научные изыскания — именно так описывал свое безбедное существование однокурсник Андреаса, шустрый Станислав Лен, который уже написал две монографии и готовился штурмовать степень магистра. Но Станиславу повезло с аристократом, он обосновался у флегматичного верзийского дара. А вот перспектива работы на чванливого Помпилио вызывала у алхимика серьезные сомнения.
— Вы хотите меня нанять?
Мерса хотел добавить, что он вполне доволен жизнью и не желает покидать Заграту, где у него отличная практика, но… Но наспех подготовленная речь пропала.
— Еще нет, я думаю. — Помпилио вернул Валентину фляжку и свел на животе руки. На коротких толстых пальцах сверкнули перстни, каждый из которых стоил больше, чем алхимик зарабатывал за год. — Мне сказали, ты с Бахора?
«Начинается…»
Адигены не доверяли выходцам из республиканских миров. Наверное, правильно делали, однако Андреас почувствовал себя уязвленным.
— Я… э-э… не сказал, что хочу работать на вас, мессер.
— Сейчас мы говорим о Бахоре, Мерса. Ты оттуда?
— Совершенно верно.
Помпилио покачал головой.
— Я бывал в Бахоре, приятный мир.
— Э-э… согласен.
— Ты там родился?
— Да.
— Почему не стал фермером, как твои родители?
— Потому что с детства мечтал стать алхимиком.
— И упросил отца поделиться сбережениями? А потом, вкусив прелести больших городов, не стал возвращаться на родину?
Если адиген хотел вывести алхимика из себя, то ему это не удалось. Мерса покраснел, но ответил спокойно:
— Мои родители погибли во время урагана, когда мне было пятнадцать. Я продал ферму и купил билет на Герметикон.
— Но поступил не сразу, — хмыкнул Помпилио, демонстрируя неплохое знание биографии Андреаса.
— Образование на Бахоре дают не самое лучшее, и чтобы поступить в Университет, мне… э-э… пришлось нагонять сверстников. Я работал учеником алхимика, а по ночам учился. Поступил на следующий год.
— Как ты стал доктором в столь молодом возрасте? Из университета выходят бакалаврами.
— Я вышел на три года позже, — уточнил Мерса. — Меня и еще одного студента заметил магистр Озборн, и мы… э-э… работали под его руководством. И после сделанного открытия…
— Он упорный, — сообщил Помпилио слуге. — Внимательный и упорный. Возможно, он и в самом деле подойдет.
Валентин кивнул. Мерса вновь попытался сообщить, что не намерен рассматривать предложение адигена, и вновь не успел.
— Ты изучал устройство цеппелей? Работу с гелием? Работу с аккумуляторами? Ну и всё прочее, чем занимается на борту алхимик.
— В университете в обязательном порядке читают курс по цеппелю.
— Он говорливый, — заметил Помпилио.
— Полагаю, он волнуется, мессер.
— Допустим. — Адиген вернулся к алхимику. — Как ты, наверное, заметил, Мерса, меня не интересует университет. Я говорю о тебе.
Андреас понял, что избежать высокомерных замечаний Помпилио можно только одним способом: предельно точно отвечать на поставленные вопросы.
— Я изучал устройство… э-э… цеппелей и получил за него наивысший балл.
— К тому же тебя характеризуют как неплохого человека…
— Могу я узнать, кто?
— Начальник полиции, — ответил Валентин, поскольку адиген не счел вопрос заслуживающим внимания.
— Синьор Якобсон?
— Начальник всей полиции Заграты, — уточнил Валентин. — Генерал Джефферсон.
Мерса вытаращился на Помпилио:
— Вы с ним знакомы?
— Это он знаком со мной, — проворчал адиген.
— Мессер — кузен вашего короля, синьор алхимик, — объяснил Валентин с видом учителя, вдалбливающего в тупого школяра прописную истину.
«Кузен?!»
Однако уже в следующее мгновение Мерса вспомнил, что адигены называют кузенами всех дальних родственников. Даже настолько дальних, что родство не в каждой книге отыщешь. То есть — любого адигена-ровесника. К старшим же обращались «дядюшка» или «тетушка».
«Так, пора расставить точки над i».
Андреас глубоко вздохнул и твердо, как ему казалось, начал:
— Мне очень приятно, что столь высокородный синьор интересуется моим… э-э… прошлым, но я предпочел бы вернуться к делам…
— Я потерял в Пустоте корабельного алхимика, — в голосе адигена мелькнула грусть. — Полагаю, ты сможешь его заменить.
— Э-э… — Мерса сглотнул. — Хочу заметить, мессер Помпилио, меня вполне устраивает моя… э-э… жизнь. Скромная практика, тихий мир, очевидные карьерные перспективы, возможность уделять много времени научным… э-э… изысканиям…
— Поэтому ты пытался купить билет на пассер до Тинигерии?
— Откуда вам это известно?
— Загратийская пограничная стража подчиняется загратийской полиции и фиксирует всех, кто планирует покинуть мир, — сообщил Валентин. — Я просмотрел все документы, которые у них есть на вас, синьор алхимик.
