Бродяга сидел, скрестив ноги, на песке недалеко от Беса, секира лежала справа от него.
– А если бы ты меня убил? – спросил Бес.
– Не убил бы.
– Да? С этими секирами бывает так, что и оглянуться не успеешь, как уже через макушку можно рассмотреть задницу.
– Во-первых, я бил плашмя, – напомнил Бродяга. – А во-вторых, ты столько выжрал амброзии, что убить тебя будет очень непросто.
– Это да, – согласился Бес, – это ты верно подметил.
Был в путаной жизни Беса момент, когда один особо одаренный враг умудрился-таки ткнуть его кинжалом в сердце. Бес смог после этого прикончить убегающего врага, вытащить из своего сердца клинок, а потом… Потом, правда, было очень больно. Очень. И зарастала рана долго, почти неделю. Обычные повреждения на теле Беса исчезают сразу.
– Я так понял, – сказал Бродяга, – что ты у нас вечную молодость уже имеешь?
– Что?
– Не притворяйся. – На лице Бродяги появилась улыбка. – Это как раз заметно. И если прибавить в этому твое вольное обращение с амброзией…
– Мне больше нравится называть ее сомой. – Бес снова хотел было напрячься, но посмотрел на секиру и вспомнил, как быстро может двигаться Бродяга.
– Называй ее хоть живой водой. – Улыбка на лице Бродяги прожила недолго и исчезла, утонула в морщинках у глаз. – Благодаря ей ты можешь быстро залечивать раны, не уставать, двигаться стремительно. – Еще что-то?
– Можно я сяду? – спросил Бес.
– Успеешь, – ответил Бродяга.
Он зачем-то посмотрел на небо, поморщился и тяжело вздохнул.
– Ты считаешь себя особенно умным? – спросил Бродяга. – Еще бы… Когда кто-то из богов предложил тебе на выбор бессмертие или вечную молодость, ты выбрал молодость. Ты после этого гордился собой еще долго. Так?
– Я и сейчас хорошо о себе думаю, – ответил Бес. – И дураком себя не считаю.
– Зачем дураком? Дураком не нужно. Знаешь… – Бродяга зачерпнул горсть песка и стал пересыпать мелкие белые песчинки из одной ладони в другую.
Песок струился легко, ветра не было, и струйка текла ровно, как вода.
– Знаешь, – повторил Бродяга, – все люди считают богов тупыми и ленивыми. Отчего-то.
– Ты все-таки обиделся, – сказал Бес.
– Нет, – покачал головой Бродяга. – Честно – нет. Я просто констатирую факт. Боги, правда, допускают ту же ошибку в отношении людей. Но у богов есть одно преимущество. У них есть время придумывать разные каверзы и годами их отшлифовывать. Первым, естественно, был придуман трюк с бессмертием. Несколько человек попалось, это вошло в легенды и мифы. Бессмертный стареет, стареет, стареет, но умереть не может. Даже разрубленный, он срастается, сожженный прорастает, повешенный может висеть в петле до тех пор, пока веревка не перегниет…
Бродяга взглянул в лицо Беса, и тот не успел убрать с лица гримасу отвращения.
– Встречался с такими? – спросил Бродяга. Бес прикрыл глаза.
Встречался… Бес столкнулся с таким бессмертным еще в детстве. Несчастный пришел в их дом проситься на ночлег. Отец разрешил.
Бессмертный всю ночь просидел возле очага, глядя на огонь и время от времени подбрасывая в него сухие ветки. Бес вместе с братьями и сестрами, не отрываясь, следил за жутким гостем всю ночь. Отблески огня скользили по иссушенной годами коже старика. Когда бессмертный клал в огонь новую хворостину, Бесу казалось, что сейчас огонь перекинется на сухую руку, легко взбежит по ней к деревянному лицу гостя, и никто не сможет погасить этот огонь…
– И люди перестали попадаться на эту удочку, – сказал Бродяга. – Стали просить вечную молодость. И это был правильный выбор. Вернее, самый правильный из двух возможных. Был еще третий, но обычно люди его не замечали. Или не хотели заметить.
– Это ты о чем? – спросил Бес.
– Это я о том, что самым правильным выбором для человека является вообще отказ от выбора. Оставить богу богово, а человеку – человеково.
– Это ты как бог говоришь?
– Это я как не-дурак говорю.
– Что же ты такого плохого увидел в вечной молодости? – Бесу действительно было интересно.
Он и сам неоднократно задумывался над тем, почему боги так легко, относительно легко, раздают вечную молодость.
– А что ты испытал, когда понял, что теперь можешь жить, не старея, вечно? – спросил Бродяга.
– Радость, – почти не соврал Бес.
Почти, потому что он тогда так устал, что даже не слишком обрадовался. Очень уж трудно было добиться этой сделки с богом Северного ветра. Пока шел обряд Посвящения, Бес пытался проникнуться важностью происходящего, а когда все свершилось, вместо радости испытал страх. А что делать дальше? Ради чего дальше…
– Я обрадовался, – сказал Бес.
– А выглядишь гораздо умнее, – коротко улыбнулся Бродяга. – Ты что, до сих пор не сообразил, что теперь можешь потерять куда больше, чем обычный человек?
Еще как сообразил. Когда Бес понял, что вечная молодость не означает неуязвимости, что случайность может убить его так же просто, как и простого смертного, то на несколько лет укрылся в западных лесах возле самого Истинного горизонта. А потом махнул на все рукой и решил жить… Как и сколько получится.
– Ты конкретно подсел на амброзию… прости, на сому, надеясь, что она поможет тебе если не стать бессмертным, то хотя бы не быть таким уязвимым. Ты буквально пропитан сомой. – Бродяга даже чуть покачал головой, словно осуждая Беса. – И ты продолжаешь ее пить все время…
– Это что, плохо? Я что, теперь похож на идиотов, неспособных прожить без жевания листьев с Дурь-дерева?
В голосе Беса прозвучала обида. И в первую очередь это была обида на самого себя. Он сам неоднократно задумывался над тем, выживет ли, если вдруг не сможет добывать сому в нужном количестве. И в последнюю авантюру он ввязался только потому, что надеялся получить… Бес быстро отогнал от себя это воспоминание. Не нужно искушать судьбу. Слишком легко ее спугнуть.
– Ты сможешь прожить без сомы, – сказал Бродяга. – Я думаю, что еще лет двести ты своим плевком сможешь лечить людей от любой болезни, а там, где ты отольешь, будут возникать целебные источники. И вот это как раз самое для тебя опасное.
– Отливать в источники?
– Нет. Тебя трудно убить. Но предположим, кто-то захватит тебя в плен…
На лице Беса проступила пренебрежительная улыбка.
– Но я же тебя захватил, – напомнил Бродяга. – Так вот, я тебя просто оглушил и связал. Но ведь мог оглушить и отрубить руки и ноги.
Улыбка на лице Беса выцвела. Он сразу понял, что именно хотел ему сказать Бродяга.
– Ты бы не умер, – сказал Бродяга. – Твои раны быстро зарастают. И тебе стало бы от этого легче? Очень весело быть вечно молодым обрубком?
