сульфат марганца он же марганцевый купорос. Но чего нет, того нет. Охра мне была нужна так и так, это еще и железооксид, необходимый для получения желтого, красного, коричневого цветов масляных красок.
Масляные краски тоже ничего особо сложного из себя не представляют, правда, если есть исходные компоненты, но тут у нас с ними не очень, разве, что оксиды железа приходят в голову, вроде той же охры. Древесная зола в качестве пигмента, неплохо подойдет для черного цвета, так как более качественных сажи и графитовой пудры поблизости не наблюдается. Но и железооксиды, на самом деле, это уже не мало, они дают красные, желтые и коричневые цвета. Да, кстати, краситель ультрамарин, если и когда я его изготовлю, тоже можно использовать для получения различных новых пигментов масляных красок.
Но это все полдела, далее, хорошо бы изготовить хотя бы самый примитивный токарный станок, пускай даже ручного привода, и точить на нем чашки, плошки, тарелки и прочую кухонную утварь, а затем получившуюся продукцию раскрашивать всякими орнаментами и продавать/обменивать.
Плюс к этому сама олифа и льняное масло, о которых здесь и слыхом не слыхивали, сами по себе представляют немалую ценность. С этого, с льняного масла и олифы, я и решил начать. Заниматься экспериментами с масляными красками и мастерить токарный станок — сейчас не время.
Получение же дегтя и скипидара, на производстве которых я и работал в свободное время, пожалуй, отдам на откуп Черну, он уже успел на этом набить руку, а гончарам — кирпичное производство, которые они уже успели более менее освоить под моим дилетантским руководством.
Что же касается будущего маслобойного производства, то работать на всю общину забесплатно я не собирался. Установленную таксу и одновременно плату я уже примерно подсчитал: десятую часть от веса льна покупатели могут получить в масле или двадцатую часть, но в олифе. А все накопленные излишки масла и олифы, уже в августе месяце вместе со мной поплывут на экспорт. Не знаю, известны ли римлянам олифа, льняное масло, масляные краски и раскрашенная ими посуда, но думаю, по крайней мере, у готов с сарматами спрос на все это точно будет. И там уж я закуплюсь по полной программе, постараюсь купить все то, что не привез в этот раз Плещей.
Конечно, более-менее нормальный пресс, типа винтового, с пустого места я не смастерю, тут, как минимум потребуется станок для винтовой нарезки, а вот самый примитивный клиновый пресс — вполне себе мне по силам. И Дмитрий такой кустарный клиновый пресс в детстве видел в своей деревне и даже наблюдал, как он работает, что однозначно, должно облегчить мою работу. Конструкция там не сложная: нужны доски, что будут использоваться в качестве пресса, ну и для корпуса тоже, плюс два клина.
Дожидаясь окончания дождя, поразмыслил над этим вопросом еще какое-то время, да и, прихватив с собой спиртовую горелку с запасом спирта в качестве подарка, направился к Карасю. Если они долбленки мастерят, то, думаю, с моим заказом у этой «артели» рыбаков, лодочников и плотников — три в одном, существенных затруднений не возникнет.
Но поскольку отдавать горелку за несколько досок это явно переплачивать, заодно заказал ему сделать, но не к спеху, до конца зимы, детали для арбалета и для будущих токарных станков, в том числе и колесо, которое можно будет вращать руками и обслуживать оно будет сразу два токарных станка. На одном я планировал точить резцом блюда с чашами, а на другом древки болтов для арбалетов или стрел.
Рычажной арбалет средневековой конструкции довольно прост в производстве и имеет минимальное число деталей. Это прежде всего ложе из твердой древесины (дуб, ясень, клен) — основная деталь арбалета, к которому крепятся все остальные элементы арбалета: вырезается канавка для болта, высверливаются другие отверстия для закрепления рабочих механизмов, паз для крепления лука к ложу, ну и пара металлических деталей используемых при спуске болта тоже понадобятся.
Спиртовая горелка вызвала всеобщий ажиотаж и толпатворение. Постарался всем столпившимся объяснить, что горелкой можно их «плотбище» освещать, подогревать на ней что-то или закалять металл, вроде вняли. Себе домой такие же захотели, объяснил, что могу им их через седмицу сменять на льняные семена и готовые к носке женские зимние меховые и кожаные изделия. Со всеми желающими произвести такой бартер договорились. С Карасем и со Стретем — главным нашим и самым искусным производителем луков, о моих заказах для их «артели» тоже сошлись довольно быстро. Потом объяснял им на словах, рисовал угольком, то, что я хочу от них получить в конечном итоге, вроде бы поняли. Единственно, не говорил для чего мне эти доски нужны, да и особо никто не интересовался, а клинья зажимные и вышибные я решил сам состругать, лесоматериала у меня еще своего хватало с запасом. Про арбалет рассказал Стретю, что это будет такой усиленный натяжными механизмами лук — самострел, лучник явно моей задумкой заинтересовался, хоть и не без скепсиса с его стороны.
Дошел до главного нашего кузнеца — Лысаня, в обмен на нож, заказал ему две единственные маленькие железные детали для будущего арбалета: шплинт, соединяющий ложе арбалета с пусковым механизмом и пластинку для зацепления тетивы
Затем по очереди навестил Гремислава, Яролика и Яробуда и вручил им три оставшихся у меня спиртовки с запасом топлива. Опять, в каждом из вышеперечисленных дворах пришлось не только показывать как сия диковинка действует, но и самому изрядно поработать языком. Заодно облегчил жизнь моим супружницам, Гремислав решил централизовано собрать у населения льняные семена, кроме тех, что предназначены для будущей посадки, в обмен на десять спиртовок и топливного к ним припаса, а также на три кадки льняного масла — тоже пришлось пояснять, что это такое и с чем его едят. Про олифу и масляные краски пока даже не заикался. А как они уже будут распределять масло и спиртовки мне было без разницы, хотя, подозреваю, что три кадки масла уйдут прямиком вышеназванным товарищам.
На обратном пути попал под дождь разверзшийся из-под низко висящих свинцовых туч. Оставив верхнюю одежду сушиться у пышущей жаром печки, съел кашу и направился ночевать к Зорице. Теперь, чтобы никого не обижать, чередовал место для сна: одну ночь спал с Зорицей, вторую с Ружицей и так далее, правда иногда Ружицу за ее длинный и не в меру болтливый язык, приходилось наказывать и несколько ночей к ряду спать с вполне себе покорной моей воле Зорицей. Забрался в кровать к наложнице,
