него, на дороге никого не было, но Джек принялся постоянно оглядываться назад и всматриваться в каждый перекресток. Его приводило в ярость то, что у смертных все еще имелся хороший шанс остановить его прежде, чем он обретет силу. Въезжая на высокий холм, Джек заметил на горизонте слева завесу дождя и несколько слабых вспышек молнии – таких далеких, что он не услышал грома. Продолжая изучать небеса, он понял, что в них нет движения, и поблагодарил за это Короля Бурь. Закурив следующую сигарету, он нашел другую станцию, где звук был лучше, и стал ждать новостей. Когда они начались, его имя не упоминали.
Джек подумал о том далеком дне, когда он стоял возле дождевой лужи и обсуждал свое тяжелое положение с собственным отражением. Он попытался увидеть того, мертвого, себя – уставшего, худого, замерзшего, голодного, со стертыми ногами и въевшейся в тело вонью. Все эти раздражители исчезли, осталось лишь легкое чувство голода, едва ли сравнимое с прежними ощущениями – тогда он был близок к полному истощению. И все же, на самом ли деле мертво то его прежнее «я»? Что изменилось? Тогда он бежал с Западного полюса, пытаясь сохранить жизнь, ускользнуть от преследователей и добраться до Сумеречных земель. Сейчас убегал с яркого Восточного полюса, но тоже в Сумеречные земли. Тогда им двигали ненависть и немного любовь; в сердце горела месть, согревая и поддерживая. Они никуда не делись и сейчас. Он обрел знания об искусстве Светлой стороны и ее науке, но это никак не изменило того, кто стоял возле лужи; он стоял там до сих пор, внутри у Джека, и мысли их совпадали.
– Утренняя Звезда, – сказал он, опуская стекло и обращаясь к небесам, – раз уж ты слышишь все, услышь и это: я совсем не изменился с того момента, когда мы с тобой беседовали в последний раз.
Он рассмеялся.
– Хорошо это или плохо? – Эта мысль пришла ему в голову неожиданно. Джек поднял стекло и задумался над собственным вопросом. Он не любил самоанализ, но всегда был любознательным.
Джек видел перемены в людях, происходившие за то время, что он находился в университете. Они были особенно заметны в студентах, причем свершались за очень короткое время – в период между зачислением и выпуском. Однако его коллеги также в некоторой степени менялись, становились другими отношения и чувства. Он один оставался прежним. «Может быть, это что-то базовое? – пытался понять Джек. – И является частью фундаментального различия между обитателями Темной стороны и Светлой? Они меняются, а мы – нет. Важно ли это? Наверное, вот только я не понимаю чем. У нас нет нужды меняться, но складывается впечатление, что для них это необходимо. Почему? Возможно, дело в продолжительности жизни? В другом к ней подходе? Наверное, в том и в другом. Да и вообще, какая польза в переменах?
Он съехал на обочину пустынной дороги после следующего выпуска новостей. На этот раз по радио сказали, что его разыскивают, чтобы допросить в связи с убийством.
Джек развел небольшой костер и бросил в него все документы, что были у него с собой. Пока они горели, он открыл портфель и положил в бумажник другие документы, которые приготовил несколькими семестрами ранее. А затем разбросал пепел.
Потом Джек разорвал плащ Квилиана на несколько кусков и отправил в овраг, где журчала мутная вода. Вернувшись к машине, он решил, что ее следует еще раз поменять, и как можно скорее.
Джек снова выехал на шоссе и взглянул на ситуацию с учетом последних данных. Боршин убил Квилиана и ушел, несомненно, тем же путем, каким явился, – через окно. Властям известно, зачем Квилиан отправился в университет, а Пойндекстер подтвердит, что Джек присутствовал в кампусе, и расскажет, куда он пошел. Клэр, как и многие другие, даст показания, что они с Квилианом друг друга недолюбливали. Вывод становился очевидным. Хотя он убил бы Квилиана, если бы такая необходимость возникла, Джека возмущала мысль, что его могут казнить за преступление, которого он не совершал. Сложившаяся ситуация напомнила ему о том, что случилось в Иглесе, и он рассеянно потер шею. Несправедливость происходящего терзала его.
Быть может, обезумевший от боли Боршин думал, что убивает Джека, или просто защищался, понимая, что тому удалось сбежать. Насколько серьезные ранения он получил? Джек ничего не знал о регенеративных способностях твари. Неужели Боршин и сейчас продолжает искать след, по которому шел так долго? Послал ли его Повелитель Нетопырей, приказав найти Джека, или он действовал по собственной воле, наученный ненавидеть его? Джек содрогнулся и прибавил скорость.
«Когда я вернусь, все это не будет иметь значения», – сказал он себе.
Однако сомнения его не оставляли.
Проехав ближайший город насквозь, он сменил автомобиль на окраине и устремился на нем к Сумеречным землям, к тому месту, где пела когда-то яркая птица.
Он долго сидел на вершине холма, скрестив ноги, и читал. Его одежда покрылась пылью, под мышками появились пятна пота, под ногтями собралась грязь, веки норовили опуститься, и он с трудом их поднимал. Джек постоянно вздыхал и делал записи на полях бумаг, которые изучал. Тусклые звезды сияли над горами на западе.
Он бросил последнюю машину за много лиг к востоку от этого холма и пошел пешком. Мотор ее уже какое-то время глох и стучал, а потом машина остановилась и категорически отказалась двигаться дальше. Теперь Джек знал, что миновал то место, где между соперничающими Силами царило перемирие, и, спотыкаясь, побрел в темноту, взяв с собой только портфель. Ему всегда больше нравились высокие места. За все путешествие он спал лишь однажды; и хотя сон был глубоким и крепким, без сновидений, Джек ненавидел свое тело за каждое потраченное на него мгновение и поклялся себе больше не спать, пока не покинет места, находящиеся под властью людей. Теперь, когда это произошло, ему осталось сделать всего одну вещь перед тем, как он позволит себе отдохнуть.
Нахмурившись, Джек переворачивал страницы, находил то, что искал, делал пометки на полях и возвращался к исходным записям.
Кажется, все верно. Кажется, почти все сходится…
Прохладный ветерок пробежал по вершине холма и принес с собой запахи дикой природы, которые Джек успел забыть в городах людей. Теперь же на ускользающий сон походили резкий свет вечного дня, запахи и звуки города, ряды студенческих лиц в аудитории, скучные собрания, монотонное гудение машин и оскорбительно яркие цвета. Сейчас обо всем этом напоминали только страницы в его руках. Джек вдохнул вечер, и обратный перевод, который он
