сказал Гэм, – что сам Кукушка не признает эту историю как достоверную. «Полная туфта!» – так он о ней отзывается.
Джо причмокнули:
– Некоторые люди просто не любят правды.
– Ну хорошо, – сказал Натан. – А как насчет моей истории?
Все внезапно заинтересовались огнем, которому, по всей видимости, именно сейчас понадобилась поддержка: собрать еще топлива, перемешать угли. Когда это было проделано и не осталось ничего другого, кроме как ответить на вопрос, Гэм откупорил новую бутылку вина и передал ее по кругу.
– Видишь ли, Нат, мы не задаем таких вопросов. Потому что ответы могут кого-нибудь обидеть. Впрочем, Джо знают историю твоей матери. Верно я говорю, Джо?
– Не надо! – выпалил Натан.
– Не волнуйся, мы не такие, как Гэм, – успокоили его Джо. – Это он любит причинять людям боль своими нападками, потому что люди когда-то причинили боль ему. Но мы так не поступаем. Итак, ты хочешь услышать ее историю?
Гэм принялся снова набивать трубку, и Присси уселась на подлокотник его кресла.
– Давай, Натан. Это хорошая история, – подбодрила она.
Он не отвечал. Что-то в нем сопротивлялось – он не был уверен, что хочет слышать истории о ней, будь они хороши или плохи. Впрочем, как бы там ни было, это было уже не важно, потому что Джо начали рассказывать, и Натан не стал их прерывать:
– В Торговом конце, как мы знаем, существует великое множество всяческих лавок и мастерских, торгующих кто чем. Есть ювелиры, есть часовщики, есть и портные; и вот однажды одна портниха взяла все обрезки лент и шелка, все ненужные пуговицы, оставшиеся от пошитых ею сюртуков и бальных платьев для дебютанток, все самые крошечные кусочки и обрывки, для которых не могла найти применения, но которые было жалко выбрасывать, потому что они были слишком красивыми, и из всего этого сшила одно прекрасное лоскутное платье. Это платье она надела на манекен, и оно оказалось таким восхитительным, что превосходило самые лучшие платья, которые она сшила для самых богатых и знатных аристократок в Мордью. Портниха выставила платье в своем окне в качестве рекламы своему мастерству, но уже на следующее утро, подойдя к своему магазину, обнаружила возле него толпу разъяренных женщин. «Что вас всех так расстроило?» – спросила она у них, и они принялись стенать и жаловаться, что платье в витрине гораздо красивее тех, за которые они какую-то неделю назад отвалили ей кучу денег. Неужели она держит их за полных дур, готовых платить черт-те сколько за второсортный товар? И так продолжалось весь день. Поэтому, чтобы завтра не повторилось то же самое, а также чтобы не обесценивать собственное рукоделие, меркнувшее перед этим лоскутным платьем, портниха вечером выбросила его в канаву вместе с манекеном. Сточные воды принесли это изысканнейшее изделие в трущобы, где оно попало в Живую Грязь и лежало там до тех пор, пока Грязь не дала ему жизнь. Получившееся существо принялось ползти без всякой цели и в конце концов оказалось в лачуге, где его обнаружил твой отец, Натан. Теперь она должна была оставаться с ним, поскольку, если бы она вернулась наверх, мастера распустили бы ее на клочки и сожгли эти клочки в огне, чтобы сохранить цены на свои товары.
Натан сидел, скрестив руки и прикусив щеки изнутри.
– Ну и где же тогда это платье? – спросил он, вызывающе глядя на Джо.
Джо посмотрели на него, подергиваясь при свете камина, при свете свечей, перемигиваясь, перекидываясь между двумя своими ипостасями, но ни один из близнецов не отвел взгляда. Натан ожидал, что Джо будут смущены его вопросом, этим очевидным изъяном в его истории, однако те вовсе не выглядели обескураженными.
– Она продала его, Натан, кусочек за кусочком, чтобы покупать еду, которой кормила тебя все эти годы. А теперь, когда от платья ничего не осталось, она продает саму себя. Кусочек за кусочком.
После этого разговор потерял непринужденность и вскоре затих. Когда, по настоянию Гэма, пришло время учиться секретному рукопожатию и курить траву, все повиновались, но без большой охоты.
Позднее, когда действие травы немного улеглось, Гэм подошел к нему, волоча за собой кресло; оно зацепилось ножкой за ковер, вырвав из него несколько нитей.
– Итак, с чем ты пойдешь?
Натан покоился на подушках на одной из полок, куда взобрался по лестнице, составленной из снятых оттуда же книг. Он лежал на боку, с той стороны, где была здоровая рука – укушенная покраснела и вздулась, из раны сочилась жидкость. Натан повернулся лицом к Гэму, прижимая руку к груди и не очень понимая, чего от него хотят.
– Встряхнись! Пришло время немного поработать. Что ты собираешься брать с собой на дело?
– Ничего, – отозвался Натан.
Гэм криво улыбнулся и кивнул. Он пристроился на краешке сиденья, поставив локти на колени и оперев подбородок на ладони.
– Нет, правда. Как ты собираешься защищаться? Своим великолепным чувством юмора?
Джерки Джо засмеялись, однако Натан лишь опустил голову и ничего не ответил.
– Это не игра, Натти! Ты должен быть экипирован. Что, если тебя зажмут в угол? Если встанет вопрос – либо ты, либо они? Или, к примеру, либо ты, либо она?
Помимо воли Натан посмотрел на Присси. Она встретила его взгляд и опустила глаза. Поднявшись, Гэм шагнул между ними.
– Ты что, ничего не умеешь? Джо, киньте-ка мне ваш ножик.
Джо вытряхнули нож из рукава и швырнули Гэму; тот сбил вращающееся оружие в воздухе, поймал другой рукой, крутанул вокруг головки рукояти, вскинул вверх и снова поймал, полоснув лезвием по воздуху.
– Пришло время для пары уроков. Основные моменты запомнить легко: не своди глаз с цели – и твоя рука сама сделает все, что нужно. Если ты намерен просто подчеркнуть свою точку зрения, используй режущий удар, – лезвие ножа со свистом рассекло воздух, – и меть туда, где есть что-то упругое, чтобы не просто чиркнуть, а чтоб брызнуло. Тогда твой клиент будет знать, что ты настроен серьезно. Если он слаб в коленках, то отступит, а то и вообще хлопнется в обморок, бывает и такая удача. То же относится и к его товарищам. Но если ты видишь, что нужно довести дело до конца и ничто другое не действует, тогда коли. – Нож метнулся вперед. – Тычь туда, где помягче, и продолжай тыкать, пока клиент не перестанет шевелиться. А после этого добавь еще пару раз, просто на всякий случай. А потом давай деру, потому что, если с ним будут приятели, они с таким мириться не станут.
Гэм протянул Натану нож вперед рукояткой, зажав лезвие
