говорить только тогда, когда разрешает хозяин. – Стой прямо. Смирно.
Глаза капитана Пейна были как у змеи, готовой ударить.
– Думаю, ты об этом пожалеешь, – произнес он окровавленными губами, – когда я доложу твоим начальникам.
Он храбр, подумал Дикар. У него больше храбрости, чем у меня.
Кошачья улыбка Син Фу стала шире.
– Еще одно слово, – сказал он, – и я прикажу вырвать тебе язык. – Потом рявкнул: – Сержант Скум! Возьми троих рядовых и доставь этих людей в штаб. Можешь взять мою машину.
Глава VI. Его превосходительство паук
Машина оказалась маленьким грузовиком с высокими железными бортами, выкрашенными зеленой краской. Сзади торчал пулемет. В машине было два сидения. Пейн сидел на заднем между двумя черными солдатами, а Дикар – на переднем между еще одним солдатом и сержантом Скумом, который делал все, что нужно, чтобы грузовик двигался и шел в нужном направлении.
Он очень быстро шел в узком пространстве между зданиями. Здания с обеих сторон были такие высокие, словно грузовик находился на дне ущелья, очень длинного и глубокого, и с обеих сторон проходили узкие полосы, по которым шли люди.
Между зданиями шло много других машин, маленьких, как эта, и больших грузовиков. В них были только азиафриканцы, но среди идущих много белых.
Все белые сутулые, с серыми лицами, все: мужчины, женщины и дети – идут, волоча ноги. Когда азиафриканец, черный или желтый, проходит мимо, белые уступают ему дорогу, даже если приходится перейти на то место, где идут машины. Азиафриканцы много смеются и очень громко разговаривают, а белые говорят очень тихо, если вообще говорят, и никогда не смеются.
У некоторых белых на лбу выжжена звезда, и глаза у них пустые, как у мертвецов. Но эта пустота лучше того, что в глазах других белых.
В них страх. Живущие в этом городе мужчины, женщины и дети боятся и боятся так давно, что уже забыли, каково это – не бояться: он видел кое-что из того, чего они боятся.
Дикар видел, как несколько белых несли тяжелые тюки из машины в здание. Один из них споткнулся и упал, и азиафриканец, наблюдавший за ними, пнул его, и из его рта пошла кровь. Дикар видел группу идущих белых, скованных парами, и азиафриканцы, шедшие рядом с ними, были вооружены длинными хлыстами, рвавшими одежду и тело тех, кто шел слишком медленно.
Машина проехала мимо большого ровного места, поросшего желтой травой; на этом месте стояло много столбов, к вершине каждого из которых была прикреплена крестовина. С каждый крестовины свисало нечто, бывшее когда-то человеком, но превратившееся в груду тряпок и костей, которые раскачиваются на ветру.
Пахло грязью, гнилостью, больными телами и больными душами; Город, который с Реки выглядел так великолепно, оказался местом опустошения и отчаяния. Дикар пытался закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого, но не мог держать их закрытыми. Он посмотрел вверх, чтобы не видеть этих людей, и увидел, что окна у зданий разбитые и слепые, а внутренности выгорели. Некоторые здания были только скелетом из черных балок, с большими дырами, полными обломков и мусора.
Неожиданно рядом оказалась стена, которая уходила так высоко, что Дикару пришлось задрать голову, чтобы увидеть ее верх. Это было то невероятное здание, которое с Реки казалось пальцем, указывающим на бога.
Машина пошла медленней и остановилась прямо перед этим зданием, и сержант Скум приказал Дикару и Пейну выходить.
Они подчинились.
* * *
Скум шел первым, за ним Пейн и Дикар, а дальше трое рядовых азиафриканцев с ружьями наизготовку. Таким образом они вошли в здание и оказались в таком огромном помещении, какого Дикар никогда не видел.
Все из камня, с раскрашенным золотом потолком, с блестящими черными стенами, но камень стен потрескался, куски его отвалились, и в отверстиях видны железные кости здания. И помещение пропитано запахом азиафриканцев.
Вокруг много азиафриканцев, разговаривающих и смеющихся, но помещение такое огромное, что они словно вообще не производят ни звука. К ним подошел офицер, маленький человек с желтым лицом и блестящими волосами, черными, как вороньи перья.
Скум велел им остановиться, а сам пошел навстречу офицеру, резко поднес руку к голове и опустил. Он говорил так тихо, что Дикар не слышал, что он сказал, и узкие раскосые черные глаза офицера посмотрели мимо Скума на Дикара и Пейна.
И этот взгляд испугал Дикара.
Офицер подошел к стене и что-то сказал в висевший на ней маленький ящик. Потом вернулся к Скуму и что-то сказал. Скум поднял руку, опустил и вернулся к Дикару и Пейну; его пурпурные толстые губы улыбались.
– Тебе дьявольски везет, – сказал он Дикару. – Ты увидишь самого вице-короля Хашамото.
– Хашамото! – Дикар почувствовал что силы оставляют его. Он облизал губы и смог сказать: – Я не пойду к вице-королю. Капитан Тзи Хуан приказал доставить белого дезертира к майору Апгару и больше ни к кому.
– Все в порядке, – улыбнулся Скум. – Майора тоже увидишь. Он был у вице-короля, когда лейтенант Син Фу позвонил о вас, и вас приказали привести к вице-королю.
– Но мой белый пленник ни с кем не должен разговаривать, только с майором, – настаивал Дикар. – Он сказал…
– Все в порядке, Таглу, – вмешался Пейн. – Я предпочитаю, чтобы вице-король услышал, что я хочу сказать. Так даже гораздо лучше.
– Идите, – сказал сержант. – Совершенно неважно, что ты предпочитаешь. Идите, пока я вас не заставил.
Они снова пошли, и Дикар почувствовал себя немного лучше, потому что Пейн сказал, что все в порядке. Что именно собирается делать Пейн, Дикар не знал, но он очень умен и что-то придумал.
Они прошли в дверь, и она закрылась за ними. Помещение, в котором они оказались, невелико, оно едва способно вместить их шестерых и еще одного азиафриканца, который уже был в нем. Неожиданно Дикар ощутил себя очень тяжелым, его ноги давили на пол.
Свистящий звук был неожиданным и пугающим. Но это змеиное шипение прекратилось раньше, чем Дикар успел выхватить нож, и дверь снова открылась.
Сержант Скум, должно быть, ошибся, подумал Дикар, и теперь поведет их в правильное место. Они снова вышли, но это была не большая комната. Очень узкое, длинное пространство, с белым и гораздо более низким потолком, и по обе стороны много дверей. В конце было окно, и в нем Дикар видел небо.
За то недолгое время, что они пробыли в маленькой комнате, все вокруг изменилось.
Кожа Дикара натянулась, он дрожал. Это волшебство еще страшней электричества. Впервые он потерял
