Кодекс боя - Александер Дарвин

Несколько дней Сего работал с Лейной в саду за домом, где она выращивала разнообразные местные корнеплоды, мхи и лишайники, которые использовала потом в кулинарии. Центральное место в саду занимала яблоня. Также Лейна собирала светящиеся орехи.

Работая, она обычно напевала что-то без слов. Сего заметил, что каждый орех, когда его срывают с ветки, медленно угасает.

– Почему они гаснут? – Задавать вопросы Лейне Сего не стеснялся и общался с ней почти так же, как с одиноким спектралом в камере.

Вот только в отличие от спектрала Лейна всегда отвечала.

– Хороший вопрос. – Лейна положила орех в корзинку, которую Сего держал для нее. – Наш билбаб получает из почвы питательные вещества – воду и минералы – всасывая их корнями. Потом эти вещества поступают в каждую ветку и, доходя до самого ее кончика, питают орех. – Лейна убрала серебристые волосы за сплющенное ухо, украшенное несколькими сережками. – Некоторые питательные вещества вызывают в орехах свечение. В пещерах Глуби эта порода деревьев привлекает свечением летучих мышей, которые питаются орехами. А потом летучие мыши переносят семена в другие пещеры, где могут вырасти новые деревья.

– Но когда орех срывают с дерева, свет меркнет. Разве это не значит, что орех умирает? – с грустью спросил Сего.

Лейна посмотрела на него серьезными глазами, и выражение ее лица смягчилось.

– И да, и нет. В некотором смысле он мертв, потому что разлучен с корнями дерева, с землей. Но когда орех срывают и он попадает в другое место, из него вырастает новое дерево.

Сего вдруг вспомнил ответ старого мастера на один из своих бесчисленных вопросов, касающихся смерти. Он и сам не заметил, что повторяет этот ответ вслух:

– «Гривар рожден не для того, чтобы создавать наследие или творить историю, делать себе имя или оказывать влияние, но только лишь для того, чтобы сражаться и умереть в круге. К смерти должно относиться…»

– «…так же, как к увяданию цветка перед заморозками – заметил и забыл», – закончила за него Лейна.

– Как… Откуда ты это знаешь? – Сего уставился на нее широко раскрытыми глазами.

– Наверное, мне следовало бы спросить тебя о том же, – ответила Лейна. – Разумеется, я знаю Кодекс. Но куда более интересно то, что мальчик, дравшийся в «Талу», способен вот так просто этот Кодекс цитировать. – Она встретилась с Сего взглядом, и мальчик на мгновение испугался, что вот сейчас прозвучит вопрос, где он слышал эти слова.

– А ты где выучила Кодекс? – выпалил Сего, словно нанося контр-джеб и тем самым упреждая то, что могло последовать за словами Лейны.

– Нахваталась тут и там, пока росла, но настоящие знания получила в Лицее, от профессора, преподававшего Кодекс, от Эона Фарстеда. Он, кстати, все еще там работает.

– А откуда вообще взялся этот Кодекс? – осведомился Сего, внезапно почувствовав себя Сэмом, в чьей голове вечно роились самые разные вопросы.

Лейна отступила от дерева и взяла у Сего корзинку.

– Предположительно, его написали Древние.

– Древние?

– Да. Гривары, которые пришли сюда до всего этого. До того, как Подземье стало таким, каким мы видим его сегодня. До того, как появились дороги, здания, притоны с рабами и излучатели.

– А что же здесь было раньше? – спросил Сего.

– Говорят, было время – давным-давно, – когда тут можно было услышать шум ветра и шелест крыльев пещерных летучих мышей, носившихся прямо над головой, а не только жужжание землеройных мехов. Тогда еще не было этих громадных светильников наверху, и пещеру освещало только мягкое сияние лишайников. Тогда наши круги делали из камня, дерева или мха. Это уже потом появились заполненные публикой амфитеатры.

– Но что со всем этим случилось?

– Что случилось? Случились даймё. – Хриплый голос Мюррея донесся от входа в сад. – Их архивисты хвастливо заявляют, что дали нам все: мехи, рабов, язык, культуру, свет. Они нас исправили. Так говорят архивисты. – Он подошел к билбабу, провел рукой по гладкой ветви. – На самом же деле они не дали нам ничего. Только отняли. Отняли наши тихие пещеры, нашу мирную тьму, наш язык, нашу культуру, наши Кодексы. То же самое случалось везде, куда они приходили, – в холмах Кирота, в горах Десови, на Изумрудных островах и, конечно же, в Эзо. Даймё забрали у гриваров все. Мы не можем ни сражаться, ни жить, как хотим.

– Но еще остался север, – сказала Лейна. – Наши сородичи во Льдах сохранили свои земли.

Мюррей покачал головой:

– Время мирконианской свободы почти прошло. Уже сейчас империя Кирот продвигается на север со своими надзирателями и флайерами. Слышал, у них есть даже аэросуда, побери их Тьма.

– Но им придется бросить вызов. – Лейна нахмурилась и скрестила руки на груди. – Тарсис Бертот так просто свои земли не отдаст.

– Ха! – Мюррей махнул рукой. – Дым и зеркала. Найдут какого-нибудь продажного гривара, чтобы выставить в круг против Бертота, а к тому времени киротианские мехи уже будут готовы стереть в пыль Племена Льда, если что-то пойдет не так.

Лейна покачала головой:

– Ладно, не будем утомлять Сего этими разговорами. Признаться, я рада, что мы с Андерсоном решили уйти на покой, в Глубь, подальше от всей этой политики. Бой, похоже, не закончится никогда.

– Я бы с удовольствием последовал вашему примеру, – вздохнул Мюррей. – Но прямо сейчас отказаться от боя не могу. Да, вы с Андерсоном отошли в тень, но ничего ведь не закончилась – вся эта политика творится прямо здесь, у вас под носом.

– Сражаться можно только в круге, где стоишь, – возразила Лейна.

– И это истинная правда, – согласился Мюррей и, зажав в кулаке орех, сорвал его с ветки.

На глазах у Сего свечение медленно угасло.