— Они смертны? — спросил Конан. — Стальной клинок возьмет их?
— Думаю, да. Ни один из обитателей этой страны не является по-настоящему бессмертным. Некоторых, правда, трудно уничтожить, в чем ты убедился, сражаясь со скорпионом.
Конан беспокойно оглядывался:
— А что эти люди едят? Я не вижу ни обработанных полей, ни деревень, ничего вроде торговой лавки. Любой главарь разбойников и тот держит при своем убежище десяток крестьян.
— Здешняя жизнь не подчиняется тем же правилам, что жизнь в мире людей, — терпеливо объяснял Рерин. — Жители замка, уверен, не ломают себе голову над тем, как раздобыть кусок хлеба. Может быть, они удовлетворяют потребности тела с помощью волшебных таинств. Но может быть, они вампиры и питаются кровью своих жертв — людей.
— Как бы там ни было, раз они прячутся за такими толстыми стенами, значит, чего-то боятся. А раз боятся, значит, они уязвимы. Но убедиться в этом мы сможем только на месте. Пошли!
Уже наступила ночь, когда они подошли к подножию циклопических стен. На небе мерцали странные, разноцветные звезды. Большая зеленая луна светила зловещим светом в густом и плотном, как вода, воздухе. Конан ощупал стену в поисках трещин или мест соединения каменных блоков, за которые он мог бы уцепиться.
— Кром! — тихо произнес он. — Все из цельного куска! Ни одной щелочки!
— Эти стены созданы магией, а не руками человека, — сказал Рерин. — Я знаю одно волшебное заклинание, с его помощью мы могли бы очутиться на верху стены. Но те, кто в замке, тогда почувствуют, что совсем недалеко от них колдует кто-то пришлый.
— Я и без колдовства заберусь на эту стену. Она каменная, шершавая и зернистая, как вулканическая лава. Если и выше она такая, то я заберусь.
Рерин ощупал камень и с сомнением покачал головой:
— Только тот, в ком сочетаются качества обезьяны и горной козы, может туда забраться. Боюсь, мне это не под силу. Если бы у нас был канат, ты втащил бы меня наверх. Но, видно, придется мне остаться внизу и ждать, пока ты не найдешь канат.
— В любом случае тебе лучше ждать здесь. Спрячься где-нибудь на краю леса и жди, пока я не приду с королевой. Если люди в замке так хорошо разбираются в колдовстве, как ты говоришь, то от тебя там будет мало толку. Я могу потерпеть неудачу, а тогда какой смысл погибать нам обоим? Если до рассвета я не вернусь, попытайся применить свое искусство. Может, оно пригодится там, где не пробиться мечом.
— Да поможет тебе Имир! — взволнованно сказал Рерин. — Снова скажу: королева поступила правильно, взяв тебя на службу, Конан.
— Я уверен, что Имир присматривает за порядком там, в этом замке. — Конан на минуту задумался. — На Крома-то определенно нельзя положиться. Он никогда не беспокоится о том, что происходит за пределами Киммерии, да и о том, что в ней, — не слишком сильно. — Он хлопнул Рерина по плечу: — Ну, ступай, старина. Спрячься получше. Будь готов прийти нам на помощь, когда мы спустимся со стены. Я, понимаешь ли, уверен, что за нами будет погоня.
И Конан повернулся к стене. Разведя в стороны руки, он шарил по ее поверхности, нащупывая мелкие углубления и выступы, за которые мог бы уцепиться. Медленно, с огромным трудом он начал карабкаться вверх, находя опору для ноги, снова подтягивался. Пядь за пядью он мучительно медленно, но упорно полз вверх по стене.
Лишь немногим удалось бы подобное восхождение, и мало кто поднялся бы по такой стене, не выбившись из сил, без дрожи в руках и ногах. Но, взглянув на киммерийца, когда он взобрался на верх стены, нельзя было догадаться, какой трудный путь он одолел. Он стоял на широкой галерее, где никого, кроме него, не оказалось. Входа в замок нигде не было видно. И он пошел куда глаза глядят.
Крепостного двора за стеной не оказалось. Замок был построен словно из цельного куска камня, на котором там и сям были разбросаны башни и эркеры. Конан увидел здесь и множество статуй, изображавших людей, все они были до омерзения безобразны. Одни стояли на галерее, другие как бы высовывались из стен замка. В целом замок походил на создание потерявшего рассудок камнереза.
Стояла гнетущая тишина. Конан то и дело замедлял шаг и прислушивался. Нигде ни звука. Он втянул носом воздух — нет, дымом не пахло. Но если здесь не жгут огонь, как же они готовят еду, как отапливают свой замок, эти люди? Но вот Конан подошел к приземистой башне с низкой конусообразной крышей. Дверь, по обеим сторонам которой стояли каменные стражники, больше всего походившие на скелеты, была открыта. За ней зияла чернота.
Медленно и осторожно, с обнаженным мечом в руке, Конан переступил порог. Свободной рукой он нащупывал в темноте дорогу вдоль стены. Он сделал два шага, и впереди разверзлась пустота. Он с опаской пошарил внизу — там была лестница. Снизу поднимался теплый воздух, его дуновение принесло звуки дикой небывалой музыки — барабанов и цимбал. Теперь Конан почувствовал и запах дыма, но дрова так не пахнут — это дым от ароматических палочек.
Киммериец спустился не меньше чем по ста ступеням, лишь тогда в одной из комнат он заметил свет. Беззвучно, как привидение, он подкрался к двери, из которой тот струился. И замер, пораженный. Перед ним простирались роскошно убранные покои, с разбросанными повсюду подушками, с коврами, которые казались сотканными из чистого золота. Свет исходил от бесчисленных свечей, стоявших в стенных нишах. В их сиянии был какой-то зловещий отблеск.
И тут взгляд Конана упал на женщину, которая лежала на покрытой диковинными мехами постели с золотыми подушками. Вместо одежд на женщине были только драгоценные ожерелья. У Конана дух захватило при виде открывшейся ему красоты ее великолепной груди и бедер. Женщина лежала на спине, но отвернувшись, и лицо ее Конан не мог видеть. Она или спала, или была одурманена каким-то веществом. Конан бесшумно вошел и, быстро подойдя к постели, коснулся подбородка женщины концом меча:
— Проснись, женщина! Ответь мне на несколько вопросов!
Женщина с трудом повернула голову и открыла глаза. Тут и у Конана глаза широко раскрылись.
— Альквина!
Прошло некоторое время, прежде чем Альквина начала что-то различать. Конан меж тем рассмотрел, что ее шею охватывает широкое железное кольцо, цепь от которого была прикреплена к кольцу, вделанному в пол.
— Конан? — прошептала Альквина. — Это действительно ты? Или это опять один из тех страшных снов, которыми мучают меня эти негодяи с помощью своих зелий и колдовских заклинаний? Если так, то это самая жестокая пытка, какой они могли меня подвергнуть.
— Это действительно я. Но я, конечно, пока еще не знаю, чем мог бы доказать это. — Конан обеими руками взялся за цепь и рванул изо всех сил. — Прежде всего надо бежать отсюда. Потом уж я точно придумаю, как лучше всего доказать тебе, что я не сон. — Он натянул цепь с такой силой, что на лбу у него вздулись и, казалось, вот-вот лопнут жилы. Но даже колоссальная сила Конана не смогла порвать цепь или вырвать из пола кольцо. Конан выругался. У Альквины прояснело в голове, и она осознала, что лежит здесь перед ним голая.
