взор внутрь себя и собрала остатки силы. Затем она толкнула ее в Инари, позволяя оторвать себя от сосуда и отправить дух обратно к небесам. Она позволила ему так поступить, пусть даже ее ки выжигала его до основания, как еще не случалось ни с одним куницуками.
Возможно, этого хватит, чтобы спасти Эми.
Инари упал на колени, увлекая богиню за собой. От его кожи волнами исходил белый свет: сила ками, которую его тело не могло удержать, просачивалась наружу. Но он не отрывался от ее губ, вытягивая божественную ки, пока не осталась только ки Эми. Сознание Аматэрасу угасало, рассеиваясь вместе с силой. Она могла только удивляться, как же он перехитрил ее. Пока она жалела Инари из-за его беспомощной любви, он выманил у нее обещание сохранить Эми до последней минуты, чтобы у него все-таки остался шанс ее спасти.
И ускользая, Аматэрасу безмолвно обещала кицунэ, что в следующий раз, если он им будет дарован, ему больше не удастся так легко ее провести.
– Широ!
Его имя вырвалось криком, когда присутствие Аматэрасу полностью исчезло, растворилось. Она осталась в своем теле, впервые за последние десять лет ощущая себя настолько одинокой.
Губы Широ разомкнулись, рука соскользнула с ее подбородка. Сквозь туман боли кицунэ сосредоточился на лице Эми и слабо улыбнулся. А после рухнул на спину.
– Широ!
Она опустилась рядом с ним, слезы потекли по ее щекам. Кицунэ все еще светился – из него вытекала сила Аматэрасу. Широ сам говорил, что нет ки сильнее, чем у амацуками, и после нее не может выжить даже куницуками.
Эми едва заметила, как исчез огненный барьер, как приблизились остальные. Она сжала руку Широ, ужасаясь холоду его кожи.
– Зачем ты это сделал?! – вскричала она, балансируя на краю истерики. – Ну зачем?!
Грудь Широ слабо поднималась и опускалась. Неестественное сияние потускнело, открыв серое лицо, тусклые мутные глаза. И все же он улыбнулся:
– Получилось. Не был уверен, что смогу.
– Так нельзя, Широ, – выдохнула она. – Ты не можешь вот так меня бросить! Это я должна была умереть, не ты!
Он повернул ладонь, обхватил пальцы Эми своими.
– Мой выбор, малышка-мико.
Она склонилась над ним, содрогаясь от едва сдерживаемых рыданий.
– Просто держись, Широ. Ты… ты должен держаться.
– Все хорошо, – его голос был едва слышен, взгляд становился все рассеяннее. – Ты скоро забудешь меня. Память людей милосердна… они не могут… помнить ёкаев… долго.
– Я тебя не забуду. – Она стиснула его руку и прижала ладонь к холодной щеке. – Разве ты не помнишь, что я обещала никогда тебя не забывать, до самого последнего дня?
На его лице мелькнуло непонятное выражение.
– Все хорошо, можешь меня забыть.
– Никогда! – всхлипнула она. – Широ, я тебя люблю. Не покидай меня!
Дыхание Широ слабо сорвалось с губ.
– Живи долго, Эми.
И свет ушел из его глаз, грудь прекратила вздыматься. Эми уставилась на него, не в силах поверить, не в силах осознать.
– Нет, – прошептала она. – Нет!
Чьи-то руки оттащили ее в сторону. Эми отбивалась, кричала, но ее увели прочь от Широ. Юмэй крепко обхватил ее руками, не давая вырваться.
– Отвернись, – тихо произнес Тэнгу. – Не нужно смотреть, как он исчезает.
– Нет! – снова закричала Эми.
Беспомощная в руках Юмэя, она вжалась в него, сотрясаясь в неистовых рыданиях. Как Широ мог погибнуть, променять бессмертие на ее короткую, хрупкую человеческую жизнь? Сила амацуками полностью уничтожила его ки. Он мог никогда не возродиться. Навечно лишиться существования.
– Зачем он это сделал?.. – рыдала Эми, уткнувшись в плечо Юмэя. – Почему не позволил мне умереть?..
– Некоторую боль, – негромко отозвался Тэнгу, – невозможно терпеть, когда живешь вечно. Если б он тебя не спас, то страдал бы до скончания веков.
Ее пронзила такая мучительная боль, что не осталось больше ничего. Эми высвободилась из объятий Юмэя, желая быть рядом с Широ до последнего мгновения, держать его за руку, пока та не растворится в ее ладонях.
Но когда она, шатаясь, отошла от Тэнгу, у того места, где лежал Широ, стояли лишь три сгорбившихся от горя куницуками. На земле ничего не осталось. Он уже ушел. То немногое, что оставалось от его духа, вернулось в темные глубины Цучи.
А здесь, в тайном сердце мира, плакала Эми, спасенная, но оставленная с изорванной в клочья душой. Она лила слезы и клялась себе, что, пусть Широ ушел, она никогда не забудет его. Что сдержит свою клятву до самого последнего своего дня на земле.
