Кинар поднял тяжелые веки и увидел мрачное, постное лицо советника Марга, который терпеливо ждал его распоряжений.
— Приветствую тебя, мой господин. Надеюсь, ты хорошо почивал.
— Здравствуй, Марг. Я почти не спал. Все думаю о том, что будет после моей смерти.
— Ты поправишься, мой господин.
Марг произнес дежурную фразу без всякого выражения. Впрочем, он никогда не проявлял своих чувств. Кинар Тибор ценил советника не за вежливые фразы и сочувствие, а за острый, гибкий ум, хладнокровие и преданность.
— С потерей наследника нужно смириться, мой господин, — сказал Марг.
— Я смирился бы, если б не опасность для Илурата. После моей смерти государство погибнет. Все будет уничтожено. Все, что создавали мои предки, все, что сумел создать я.
Марг опустил голову и глубоко задумался. Положение действительно было тяжелым. Изощренный ум советника не мог найти никакой уловки, зацепки, чтобы что-либо изменить. Марг любил город не меньше кинара Тибора. Рожденный в самой бедной семье, он своим умом, хитростью и верностью тем, кому служил, добился высшего поста в чиновничьей иерархии государства. Последние десять лет кинар Тибор шагу не мог ступить без его совета, но сейчас и он ничего не мог придумать.
Восемь лет назад во время охоты на горного льва был похищен наследник Робад. Марг лично провел расследование, опросив всех участников охоты — от мальчишек-служек до кинара, и пришел к неутешительному выводу: мальчика похитили горцы. Советника не было на охоте, но рассказы участников помогли ему представить все, что там произошло, так полно и зримо, как будто он все видел и слышал сам. Пожалуй, он был единственным человеком, который имел полное представление о том, что же случилось в то жаркое летнее утро.
За несколько дней до охоты загонщики отыскали льва и обложили его со всех сторон. В день рождения наследника (Робаду исполнилось семь лет, и охота на горного льва символизировала переход мальчика из-под женской опеки к истинно мужскому воспитанию) огромная процессия, возглавляемая кинаром, вышла из города и двинулась в горы. Казалось, чтобы защититься от нападения горцев, все было продумано. Марг сам наставлял начальника охраны и всех сотников, которые, в свою очередь, должны были снарядить и подготовить сопроводительные отряды.
Но причиной сумятицы и страшной неразберихи, в результате которой наследник был похищен, а его мать убита ударом кинжала в грудь, стало не нападение горцев, а нерадивость загонщиков, вовремя не обнаруживших двух львиц. Разъяренные самки бросились выручать своего повелителя, разметали охотников и вызвали такую панику, что охрана растерялась. Солдаты, натянув луки, боялись стрелять, чтобы не убить кого-нибудь из многочисленного семейства кинара, и только беспомощно смотрели на обезумевших животных. Львицы, не замечая многочисленных ран, довольно долго метались среди испуганных людей, одних обращая в бегство, других повергая на землю ударами мощных лап.
Когда же наконец их прикончили и стали искать наследника, чтобы он, согласно обычаю, наступил царственной ножкой на голову поверженного льва, обнаружили лишь его убитую мать. Никто ничего не мог сказать вразумительного. Все женщины, которые были с кинарой, стонали и рвали на себе волосы и одежду, с ужасом что-то лепеча о львах, но никто из них не видел похитителя.
Марг, узнав все подробности, не сомневался, что горцы просто воспользовались суматохой. Возможно, они знали об охоте и ждали подходящего случая, чтобы осуществить свой замысел.
Советник изложил свои соображения кинару, когда у того прошел первый приступ горя, ярости и отчаяния, и Тибор согласился с его выводами. Его ненависть к горцам усилилась во сто крат, и война с ними разгорелась с новой силой. Каждого пленного подвергали изощренным пыткам, чтобы заставить рассказать все, что он знает о похищенном мальчике, но никто так ничего и не сказал. Предводитель горских племен Асид ускользнул, хотя весь его отряд был уничтожен. Вот кто, скорее всего, знал о похищении!
— О чем задумался, Марг? — Слабый голос кинара заставил советника поднять голову.
— Мой господин, думаю, у нас остается единственный выход — выдать кинну Ровену замуж за Ниттон-Тана, — сказал Марг бесстрастно, но во взгляде его мелькнуло сочувствие.
— Бедное дитя! Я знаю, Марг, что только с помощью этого брака можно спасти Илурат. Впрочем, разве может волшебство мага противостоять гневу Сигурона?
— Нет, властелин, конечно, нет. Но государство не может оставаться без правителя. Этот брак позволит избежать смуты, в результате которой ваши многочисленные враги могут уничтожить вашу семью и погубить Илурат. Борьба за власть ведет лишь к разорению и ослабляет государство. А этим непременно воспользуется Ниттон-Тан и все равно захватит Илурат.
— Горе мне, горе… — простонал Тибор, но, усилием воли совладав со своими чувствами, слабым движением руки подал советнику знак, чтобы тот приблизился. — Марг, — сказал он тихо, — обещай мне, что позаботишься о Ровене. Она так молода. Ей будет необходим твой ум и опыт. В награду проси все, что пожелаешь.
Советник почтительно склонился перед умирающим кинаром:
— Властелин, я сделаю все, о чем ты просишь, клянусь Сигуроном! Награды мне не нужно.
Кинар Тибор кивнул, отпуская Марга, и устало закрыл глаза.
* * *
На одном из постоялых дворов Нижнего города появилась странная пара. Мужчина со смуглым лицом, заросшим черной бородой, внимательно и настороженно оглядывал все, что попадало в поле зрения. Тюрбан, длинный полосатый халат из дорогой ткани, подпоясанный красным кушаком, и добротные сапоги с загнутыми носками не оставляли сомнений в том, что этот чужеземец богат и, скорее всего, занимается торговлей. С ним была женщина, закутанная с головы до ног в шелковое черное покрывало. Из-под белого платка, который закрывал лоб до бровей, поблескивали огромные темные глаза, опушенные густыми черными ресницами. Она спросила у хозяина постоялого двора, нет ли у него отдельной комнаты, и тот, хитрый, но глуповатый толстяк, почуяв, что можно поживиться, заломил самую высокую цену. Женщина согласилась, не торгуясь.
Когда они остались наконец одни, Румелия обратилась к мужу:
— Боюсь, тебя могут узнать.
— Пусть. Я просто так им в руки не дамся, — буркнул тот в ответ, откинув полу халата и привычным жестом кладя ладонь на рукоять кинжала. — Пока я молчу, никто не поймет, что я горец. Как я их всех ненавижу! Илуры — ублюдки Тога!
— Мы отомстим! Я не забыла, что Тибор разорил мой дом, лишил меня родителей и продал в рабство.
— Это правда, что ты из богатой семьи?
— Да, мой отец был сотником. Когда Асид похитил наследника, всех военачальников казнили, их имущество пошло в казну, а семьи продали.
