– Понятное дело, астероид ожидают, – хмыкал Лёха. – Вот, и суетятся, морды. Впрочем, на их месте кто угодно суетился бы. Дело-то серьёзное. Без дураков. Грохнется эта космическая бандура – никому мало не покажется… Тьфу-тьфу-тьфу! Стук-стук-стук!
У них с собой, конечно, была пластиковая карточка доступа к другим программам, да и специальная прорезь, подходящая по размерам, в телевизионном корпусе обнаружилась. Но, как быть с камерами видеонаблюдения?
«Наверняка, отнимут карточку, – мысленно сомневался Лёха. – И Лане может достаться на орехи. Карточки доступа, скорее всего, в Мире «церковников» находятся под строгим учётом. Ладно, отложим до момента прибытия на метеостанцию. Тогда, может быть, и воспользуемся…»
Ванда – первые два часа заключения – ни на шаг не отходила от телевизора. Приоткрыв карминные, изысканно-очерченные губы, не отрываясь, она смотрела на экран и зачарованно молчала. Но потом девушке надоело выслушивать нудные поучения и наставления из уст солидных бородатых дядек, облачённых в нарядные рясы, и она переключилась на книжную полку, где обнаружилось – в том числе – и несколько толстых романов, посвящённых местному Средневековью.
Утром Ванда встала в дурном расположении духа – всё хмурилась, задумчиво молчала, а во время завтрака непрерывно барабанила – по деревянной столешнице – тоненькими пальчиками.
– Что с тобой, любовь моя? – забеспокоился Лёха. – Голова болит? Не выспалась?
– Сон плохой приснился, – призналась девушка. – Яркий такой, цветной, реальный, запоминающийся. Про такие говорят, мол, вещий. Представь, м-м-м… Длинные цепи покатых гор. Широкая-широкая долина, зажатая между хребтами. По долине неторопливо бродят странные, внешне неуклюжие животные. Каждое – размером с двухэтажный дом. И, вдруг, с неба на них пикируют гигантские летающие ящеры. Злобные такие, ловкие, зубастые… Вопли, визг, хрип, боль, стоны. Кругом – лужи и ручьи крови. Ярко-алой такой, дымящейся. Кошмар, короче говоря…
– Кошмар, – согласился Лёша. – А кошмарные сны, как утверждают мудрые очкастые доктора, следует забывать. Причём, сразу и навсегда…
После обеда Ванда, усевшись в старенькое уютное кресло, с головой погрузилась в чтение. Лёха устроился напротив, на обыкновенном пластиковом стульчике, и, делая вид, что с интересом изучает различные религиозные брошюры, исподтишка наблюдал за женой.
«За женой? – не переставал удивлённо нашептывать приставучий внутренний голос. – Ну, надо же! Это ты, братец, выдал. Типа – отколол номер. Столько лет являлся записным и идейным холостяком – прожжённым таким и насквозь циничным. И, что? Попал, волею сумасшедшего случая, в чужой Мир, да и влюбился – до полной потери пульса – в первую встреченную смазливую девчонку. Мало того, что влюбился, так ещё, ни разу не переспав, женился. Удивительное дело! Ёпрст ни за что не поверит и умрёт, корчась в приступах клоунского смеха… Правда, девчонка-то будет не из простых. Потомственная бургундская графиня – гордая, отважная, прекрасная и чуть-чуть капризная. Наверное, в этом всё и дело… Впрочем, готовит она просто замечательно и вкусно, пальчики оближешь. Графская семья, всё же, к богатеям не относилась… А какие у неё ноги, Боги мои! Побыстрее добраться бы до них. Типа – в приватной супружеской обстановке… Да, воистину, неисповедимы пути Господни…»
Ванда, захлопнув книгу и недовольно поморщившись, сообщила:
– Скукотища смертная. Сплошные походы за всякими «Святыми Граалями» и героические сражения с иноверцами. Ни единого упоминания о трепетной и нежной любви. Ни единого! Представляешь?
– Не представляю, – улыбнулся Лёха. – Дальние героические походы – без жаркой любви? Бред однозначный.
– Может, тогда дорасскажешь свою историю? Про суровую и загадочную Сибирь-матушку?
– Конечно, радость моя сероглазая. Слушай…
Глава двенадцатая
Лёха. Ретроспектива 05. Сибирская экзотика
– Пельмени? – нерешительно выпуская из ладони вилку, засомневался Лёха. – Супчик какой-то, щедро сдобренный густой сметаной…
– Правильно, сибирские пельмени полагается кушать ложкой, – невозмутимо подтвердил директор заповедника. – То бишь, хлебать. Если, конечно, имеешь дело с настоящими сибирскими пельменями, а не с халтурным «новоделом».
– А что ещё имеется в миске? Кроме пельменей и сметаны?
– Много чего полезного. Картошка, морковка, капуста, лук, черемша, бобы. Правда, некоторые нынешние хозяйки заменяют бобы фасолью. Ничего не попишешь, тлетворное влияние цивилизации…
– А зачем, вообще, превращать пельмени в суп? В том плане, что добавлять в бульон всякие и разные овощи?
– Не знаю точно. Наверное, для калорийной питательности и повышенной витаминности. Не нами, как говорится, заведено. Не нам, получается, и отменять. Классика жанра, короче говоря… Как оно – на вкус?
– Своеобразно, – активно работая деревянной ложкой, признался Лёха. – Ну, отставной десантник, ещё по водочке? И переходим на «ты»?
– Переходим… За знакомство и взаимовыгодное сотрудничество! Вздрогнули?
– Вздрогнули. За – знакомство.
Естественно, что вскоре и черноволосая Татьяна была приглашена за обеденный стол.
– Типа – составить полноценную компанию, – галантно пояснил Лёха. – Что это за гулянка такая – без прекрасного женского пола? Бред законченный. Не по-нашему это. Не по-русски…
– Не по-русски, в натуре! – хмельно взмахнув рукой, подтвердил Василий Васильевич. – Присаживайся, Танюха! Не стесняйся.
– Благодарствуйте, добры молодцы, – понимающе улыбнулась деваха. – Присяду… Водочки? Наливайте!
– Ну, за присутствующих здесь милых дам! – провозгласил дежурный тост Лёха.
– Правильно, за дам! – поддержал разошедшийся очкарик. – За «не дам» я пить не буду… Ура!
Ещё через пару-тройку тостов Василий Васильевич пропал – ушёл по малой нужде в туалет и не вернулся.
«И Бог с ним, – подумал Лёха. – Совсем запьянел, десантник хренов. Несёт всякую ахинею. Того и гляди, начнёт песни орать. Мол, чёрный ворон, да чёрный ворон… А не будешь подпевать, так ещё и обидится. Кулаками начнёт размахивать. Придётся – сугубо для острастки – в табло заехать. Потом, понятное дело, будет обижаться и дуться…»
Дружеские посиделки развивались по стандартному, многократно апробированному сценарию.
– Может, поднимемся к тебе? – призывно и развратно подмигивая, предложила раскованная Татьяна. – Накурено здесь очень. Да и, вообще, неуютно.
– Неуютно, – старательно туша сигарету в хрустальной пепельнице, согласился Лёха. – Пожалуй, поднимемся. Чтобы, симпатичная ты моя, никому не мешать и не отсвечивать… Тогда и шампанского надо прихватить с собой. Орешков, пряников и конфеток.
